Домовушка

Устроившись на своем месте в самолете, дедуля облегченно вздохнул: все приключения остались позади. Ровный гул убаюкал дедушку, он уснул. Разбудил же его голос стюардессы:

– Уважаемые пассажиры, наш самолет прибывает в город Санкт-Петербург. Просьба пристегнуть ремни.

Самолет пошел на посадку. Дедушка улыбнулся: вот он и дома.

В Питере лил дождь. Он хлестал по крышам, по мостовым. В лужах лопались пузыри. Ветер срывал листья с деревьев, пытаясь унести их с собой, но тяжелые мокрые листья тут же падали на асфальт. Дедушка без зонта промок моментально. Спасаясь от дождя, в ожидании такси, он стоял под навесом, вместе с другими пассажирами.

– Охо-хо, – вздохнул унылого вида гражданин, – Осень приближается.

– Водянушка расхулиганился, – улыбнулся ему дедушка.

– Кто? – не понял гражданин.

– Водянушка, – повторил дедушка.

– А-а, это вы шутите.

– Почему шучу? – вдруг обиделся дедушка, – Совершенно серьезно говорю, что Водянушка расхулиганился.

Люди с интересом стали прислушиваться к разговору.

– Какой Водянушка, вы что издеваетесь? – возмутился унылый гражданин.

– Я вам сейчас все объясню, – разволновался дедушка. – Я тоже сначала не поверил, но у моей внучке они живут.

– Кто они? – с интересом спросил молодой человек, – Водянушки?

– Нет, не Водянушки. Домовушка, Газовушка и Водянушка.

– Уже и Домовушка с Газовушкой появились, – засмеялся молодой человек.

– Вы не поняли. Они там сразу были, все вместе. Я к внучке приехал – не поверил. Из-за этого такие неприятности получились. Я Водянушку в банку с огурцами закатал. Можете себе представить? Он там пузыри пускал и позеленел. Домовушке ножку отдавил, когда он спал в моем тапочке. Газовушку грязной тряпкой гонял, а она такая нежная и пахнет так хорошо. Они мне чай вскипятили, а я их обидел. Потому что не верил. Потом ничего, подружились. Тапочки свои им подарил. Вот думаю в гости пригласить. Я им вроде как дедом прихожусь, через внучку свою.

– Да он же умалишенный! – испуганно взвизгнула молодящаяся дама, – Посмотрите, у него и борода растрепанная!

Дедушка растерялся:

– Не сумасшедший я. Правду говорю. Они у нее живут.

– У кого у нее? – спросил молодой человек.

– У внучки моей – Наташи.

– Где живут?

– Водянушка в кране, Газовушка в плите, а Домовушка везде в квартире.

– Ничего себе семейка, – засмеялся молодой человек.

– Ужас, – сказал унылый гражданин, – Не понимаю, как это родственники таких людей одних отпускают без присмотра.

Дедушка собрался, было все сначала объяснять, но тут подъехало такси. И, хотя его очередь еще не подошла, дедушку усадили в машину.

– Куда едем? – весело спросил таксист.

– На Староневский.

– Понял, – кивнул таксист, – Ты, дед, с юга прилетел? Вижу, подзагорел

– С юга, – обиженно буркнул дедушка.

– Не понял. Ты, дед, на меня что ли обижаешься?

– Да нет, не на тебя, – смутился дедушка, – Вот, дожил до седых волос, а сумасшедшим называют. Борода говорят растрепанная.

– Народ разный бывает, на всех не наобижаешься. Не обращай внимание. Домой приедешь, обсохнешь, отдохнешь, все нормально будет.

– Будет, – вздохнул дедушка.

Всю остальную дорогу водитель весело насвистывал песенку. И, как ни странно, дедушка почувствовал себя значительно бодрее.

– Приехали, – сказал таксист, остановившись у дома, – Чемодан помочь донести?

– Спасибо, не надо. Вроде и дождь чуть поменьше стал.

– Тогда счастливо, дед, не горюй!

– И тебе счастливо!

Таксист развернулся и, мигнув на прощание дедушке фарами, скрылся за поворотом.

                        ГЛАВА VI

Дедушка открыл дверь и сразу услышал, что в квартире кто-то есть. Этот «кто-то» на кухне смачно пил чай вприкуску с сахаром.

– Семеныч, ты?– крикнул дедушка, – Здорово!

Семеныч – старинный дедушкин приятель, «антикварный» – смеется Семеныч.

– Здорово! С приездом! – последовал ответ, но голос был явно не Семеныча.

Дедушка вошел в кухню и обомлел. На его стуле, в его банном халате, из его любимой чашки пил чай старый мохнатый домовой.

– Елки-палки, – только и смог сказать дедушка.

Домовой же, как ни в чем не бывало, продолжал пить чай:

– Семеныч по такой погоде приболел, так я тут и похозяйничал. Цветы поливал, почту проверял. Чайку тебе согрел. Да ты не стой, пойди, переоденься. Я в спальне пижаму приготовил. В нашем стариковском возрасте простывать не следует. Носки там же шерстяные лежат. Иди-иди.

– Ага, – кивнул дедушка, – Не следует, – и покорно пошел переодеваться.

Когда он вернулся, на столе дымилась тарелка каши.

– Проходи, что как в гостях? Вот кашку попробуй. Для тебя старался, – сказал домовой.

– Откуда ты взялся? – спросил дедушка.

– Садись, ешь, а я все объясню. В этом доме я поселился, когда тебя еще и на свете не было. Вот как только его построили. И тебя, значит, с самых пеленок знаю. Не показывался – так это у нас домовых не принято. Может, мы бы с тобой еще ни один год так бы бок о бок прожили, а ты меня бы и не заметил. Однако ж надоело мне по углам прятаться, а тут твоя внучка тебя со своими познакомила. Смотрю, раз такое дело, то значит, пора и мне объявляться.

– О Наташе, откуда знаешь?

– Мы домовые все знаем.

– Каша замечательная. Никогда такой не ел, – восхитился дедушка.

– Хм, – довольно крякнул домовой, – я получше любой хозяйки за домом смотрю. На то мы и домовые.

Дедушка отставил тарелку и вдруг расхохотался.

– Что это ты? – спросил домовой.

– Понимаешь, меня сегодня сумасшедшим назвали. Не поверили в Домовушечку. Прихожу домой, а тут ты сидишь! Вот сюда бы эту дамочку. Ха-ха-ха! Говорит: «У него борода растрепанная!»

– Эхма, – печально вздохнул домовой, – Народ нынче не тот пошел. Не верят, не верят, а как увидят – визгу не оберешься.

– Это точно. Слушай, а как тебя зовут?– спросил дедушка.

– Сам себя Домовухом называю. И ты так зови.

– Вот уж, правда, что ты Домовух, так Домовух. У Наташи Домовушечка, а у меня Домовух.

– Ну что, согрелся?

– Согрелся. Пойдем-ка, Домовух, в комнату, что мы все на кухне?

За вечерним окном лил дождь, барабаня по стеклу. Чтобы разогнать сумерки дедушка включил торшер у дивана. Домовух забрался в тень.

– Не привычный я еще при свете являться, – оправдывался он.

Дедушка поудобнее устроился, и Домовух начал рассказывать.

– Ты знаешь, дед, скольких я людей здесь пережил? Вашего брата всякого повидал. Всю свою жизнь вроде няньки при людях. Помогал, чем мог. То карапуза голоштанного мать оставит одного, по делам убежит. А он же, несмышленыш, боится, плачет. Так я его развлекаю. То примус все одна тетка выключать забывала. Но я за этим делом строго следил. Веришь, дед, нашему дому сто пятьдесят лет, а пожара ни одного!

Ты таким сорванцом рос и Семеныч твой тоже. Только во дворе и слышно было: Ванюшка да Семка! Семка да Ванюшка! Полюбил вас с тех самых пор. Дружба у вас на всю жизнь получилась. Редко такое случается.

Помнишь, дед, как вы решили на Новый год вкусненьким всех угостить, да картошку на меду жарили? Дым! Копоть! Оба чумазые! Это по сколько вам лет-то было?

– Лет по семь, улыбнулся дедушка, – Никак не больше.

– Семка твой говорит: «Давай, Ванюша, эти копченые занавески в чернилах постираем? Красиво будет, никто ничего не заметит».