Фаворит. Боярин

Оно бы наплевать и забыть. Большинство польстившихся нуждались в деньгах, а плата за участие в деле была более чем щедрой. Крыштав же весьма умело вел свое хозяйство, и средств на воспитание двоих сыновей у него было достаточно. И жена красавица, могла блеснуть не то что на светских приемах их повята[11], но и вполне достойно выглядела бы в столичном обществе.

Вот только не судьба. Как только узнал, что соседи словно с цепи сорвались, засобирались в поход, так бросился их убеждать в глупости подобного предприятия. Да, Замятлино было на слуху. За каких-то три года тамошний пан Карпов серьезно поднялся. И товары его мастерских разлетаются, как горячие пирожки. Одни только легкие коляски и кареты на мягком ходу чего стоят. А оружие от его оружейников! Да за всем, что выходит из-под рук замятлинских мастеров, очередь чуть ли не до самой Варшавы и Москвы.

Три года. Всего лишь три года, и на месте деревеньки из пары дворов вырос самый настоящий псковский пригород. Причем по численности он был уже самым крупным. Нет, с Псковом ему не соперничать. Как ни крути, там проживает порядка двадцати тысяч человек. Но лиха беда начало. Если пойдет так и дальше… Впрочем, сомнительно. У Пскова слишком выгодное местоположение.

В соседском огороде яблоки всегда слаще, трава у соседа зеленее, поля урожайней, а скотина тучнее. Ну вот как такое стерпеть! И уж тем более когда платят серебром вперед, а вся добыча, что будет взята в Замятлино, отойдет наемникам. А там есть чем поживиться. Даже если слухи о серебре на миллионы преувеличены, тамошние мастерские и склады забиты дорогим товаром.

Нет, Крыштав не повелся на посулы Базыля. Еще чего! Просто не смог отказаться. Замятлино успело уже пережить несколько набегов. И каждый раз Карпов огрызался настолько серьезно, что ни один из замахнувшихся на его удел в живых не остался. За ним уже закрепилась такая слава, что после похода в их повяте шляхтичи разделятся на тех, кто участвовал в этом деле, и тех, кого там близко не было.

Ну не мог Крыштав позволить себе остаться в стороне. Самолюбие заело. Потому как если бы он не сел в седло, то мог навек распроститься со своим авторитетом среди соседей. Нет, он старался убедить друзей детства, что лучше бы им не лезть в это. Что данное предприятие может отрыгнуться им настолько сильно, что они костей не соберут. Вот только не преуспел.

Все уже делили добычу и прикидывали, как распорядятся свалившимся на них богатством. Ну и пристраивали вполне реальное серебро. Причем не в польской монете. Шутка сказать, но рядовые бойцы получили по пятьдесят талеров, командиры – по сотне. Кому-то этот Карпов серьезно так встал поперек горла.

Ну и еще один довод, на который повелся Крыштав. Более трех сотен проверенных в боях шляхтичей. Это не баран чихнул. Это настолько серьезная сила, что могла угрожать и пригороду. Плевать, что там населения куда больше. Было доподлинно известно, что Замятлино имеет только ров и вал. Ни о каких стенах там и говорить не приходилось. Словом, все было за то, что у псковичей нет шансов устоять перед такой силой…

Их встретили, когда они только-только закончили переправу через Великую, в десятке верст выше по течению от Замятлино. Отправившиеся на разведку разъезды успели прислать гонцов с вестью, что никого не обнаружили. А потому появление вооруженной дружины стало самой настоящей неожиданностью.

К тому же, насколько было известно, у Карпова не более сотни дружинников. А тут уж каким бы ты ни был удалым и славным воякой, трехкратный перевес – он и есть трехкратный. Конечно, у сборного отряда не было ни одной пушки. Но и в карповской дружине их вроде всего-то парочка. А это так. Несерьезно. На деле же…

Сначала лагерь на берегу реки накрыла артиллерия. Причем все говорило о том, что обстрел ведется из нескольких десятков орудий. И судя по разрывам гранат, весьма внушительного калибра. Грохот, огонь, дым, свистящая смерть, крики и стенания людей, ржание лошадей.

Затем в наступление пошла пехота. Не менее, а возможно, и более трех сотен. При этом атакующие открыли огонь с такой дальней дистанции, что нечего было и мечтать достать их из мушкетов. Чего не сказать о псковичах. Это было невероятно, но среди шляхтичей появилось множество убитых и раненых. А вокруг, помимо осколков гранат, свирепыми шмелями жужжали пули.

На берегу Великой развернулось самое настоящее избиение. Ни о каком бое не могло быть и речи. Нет, нашлись горячие головы, бросившиеся в кавалерийскую атаку. Вот только никто из них так и не сумел добраться до псковичей. Кто-то попытался сбить строй и встретить противника плотными шеренгами и дружными залпами. Но их быстро выкашивала коса смерти прицельного огня.

Третьи, сообразив всю тщетность сопротивления, поспешили переправиться на левый берег, чтобы уйти домой. Вот только и это сделать было не так чтобы просто. Бросившихся вплавь шляхтичей на том берегу уже встречали частыми и точными выстрелами. Вырваться удалось единицам. И в их числе были Крыштав с товарищами…

– Послушай меня, друг Адрыян, и вы слушайте, – обратился он ко всем, при этом многозначительно взглянув на Базыля. – Домой нам никак нельзя. Навлечем беду на родных. О Карпове ходят страшные слухи, и я вам о том говорил. Тогда вы от меня отмахнулись. Сегодня уже знаете, что я был прав. Так что, поверьте, в покое нас не оставят. Нужно уходить как можно дальше. Подадим домой весть о том, что живы, и все. Думаю, на несколько лет нам придется превратиться в скитальцев.

– Да ты думаешь, что говоришь? – вскинулся Базыль.

– Остынь, – уже в который раз одернул его Крыштав. – Однажды ты меня уже не послушал и увлек за собой наших друзей. Да, я тоже отправился с вами. Но только чтобы вы не сочли меня трусом и недостойным вашей дружбы, – обведя взглядом остальных, продолжил он. – И, как мне кажется, теперь имею право на куда большее внимание. Итак, кто со мной?

Оно, конечно, шли бы эти сволочи лесом! Но каково быть одиноким скитальцем? А они уже изгои. Или трупы. Тут каждый должен сделать свой выбор. И коли отправляться в неизвестность, то лучше бы иметь рядом крепкое и надежное плечо.

Трое спутников с легкостью согласились сопровождать Крыштава. Кровь шляхетская спесива, но это вовсе не значит, что в их головах нет разума, а одно только больное самомнение. Судьба их отряда доказала правоту друга детства, а посему и все остальное может оказаться правдой. Ходили слухи, что дружинники Карпова доставали обидчиков даже на порогах собственных домов. И хорошо как убьют только их, а если близким достанется?

Ага. Ну, насчет разума вывод несколько поспешный. Спесь и самоуверенность все же сделали свое дело. Подавальщица как раз поднесла поднос с большим блюдом мяса, парой кувшинов вина и кружками. Базыль налил себе вина. Сделал изрядный глоток. Потом подхватил шмат горячего мяса и с жадностью надкусил. Пару раз шевельнул челюстями, проглотил и в упор посмотрел на Крыштава:

– Значит, посчитаться захотелось? Ну-ну. А что, други, вы теперь после каждого неудачного похода станете прятаться, как крысы? Ну не повезло нам. С кем не бывает? Военное счастье переменчиво. Сегодня ты на коне, завтра кропишь своей кровью землицу. Ждать иного? Тогда незачем и в седло садиться, и с детства приучать свою руку к клинку. Для тихого житья достаточно только одной науки – как половчее прятаться за подолом у своей бабы.

Закончил Базыль под одобрительный ропот товарищей. А и верно. Чего это их дружок тут панихиду развел? У всех случаются неудачи. Военное ремесло – оно такое. Поэтому позиции Базыля стали резко укрепляться. Ничего. Избиение трех сотен шляхтичей псковичам никто не спустит. Вот бросят клич, и благородные рыцари еще наведут порядок у зарвавшегося соседа.

– Ты за словесами-то следи, – набычился Крыштав. – Никто не может уличить меня в трусости. А ты так и подавно. И не смерти я боюсь, а того, что не смогу уберечь от лиха свою семью. Много слухов ходит о Карпове и его дружине, но все сходятся в двух вещах. Он всегда все знает наперед. И это мы видели по той засаде, что он устроил. Его дружинники умеют биться как никто другой. То мы также зрели. Есть еще и третье. Все до единого, кто отправлялся на Замятлино, нашли свою смерть. Хотите и это проверить на своих шкурах?

11

Повят – административная единица в Речи Посполитой, эквивалент уезду или современному району. Во главе стоит староста.