Ба

"И люди летали на звёзды?"

"Нет, - вздохнула я, глядя на пушистые облака. - Звёзды слишком далеко. На орбиту Земли выходили и на Луну вроде бы высаживались".

"На Луну? - ахнула Алёна. - А как туда попасть? Поехали, а? У тебя проездной с собой?"

"Надоела ты мне, - вздохнула я. - Ты дальше Твери не уезжала, какая тебе Луна? Туда просто так не попадают".

"Думаешь, я не хотела? - с обидой спросила Алёна - Думаешь, крепостную девку отпущают по заграницам? Эх, дура ты, Илона! Имя басурманское, в церкви православные не ходишь, вот и дура!"

Я лишь закатила глаза и быстрее закрутила педали, рассекая велосипедные дорожки в парке. Месяц уже я не "разговаривала" с Алёной, и вот опять. Пора было начинать беспокоиться о здоровье.

"Да пожила бы ты в моей шкуре, а я в твоей! - не унимался голос Алёны. - Поняла бы какого! У тебя всё есть! Ты сыта, одета, можешь учиться столько, сколько мой батя не мог! А он самый учёный на деревне, с двумя классами приходской школы! Я, может, всю жизнь мечтала из деревни уехать да наукам учиться!"

"Что за бред, - я пыталась выключить голос Алёны, но не выходило, - не ты ли недавно говорила, что женщина вообще не нужно писать и считать?"

"Так мне сызмальства это говорили, я и верила! Не знала, что по-другому то бывает. А ты знаешь и просиживаешь штаны за своими сериалами, прости господи Иисусе!"

"Заткнись! - внутренне крикнула я. - Просто заткнись! Реально как бабка старая талдычишь у меня над ухом! Достала!"

Кажется, голос Алёны исчез, и я вздохнула свободнее, вдыхая аромат летних цветов. Я надеялась забыть воображаемую родственницу как психоделический сон.

***

Тем летом мне несколько раз снились ужасные, пережимающие горло сны. Я пыталась избавиться от голоса Алёны в голове, думая, что схожу с ума, но вместо этого стали приходить кошмары.

Мне виделось, что я просыпаюсь в темноте душной избы, что грязные руки вытаскивают меня из кровати и сдёргивают ночную рубашку, натягивая другую из колючей ткани, а поверх - сарафан до земли. Сколько мне лет? Пять? Десять? Двадцать? Я не могла понять.

- Ребята, бежим, она с пустыми вёдрами! - слышала я крик разбегающихся мальчиков. На моих плечах коромысло, тяжелое, как шкаф. Я опускаю вёдра в колодец и вижу в глубине неверное отражение бледной девушки с длинной косой.

- Где ж тебя черти носят? - с недовольством говорит женский голос дома. Неприятно пахнущая полная женщина месит тесто на кухне, в углу которой играет три маленьких ребёнка. - Покорми дитяток. Своих не нажила, так за моими походи.

Почему-то мне очень больно и стыдно, и я плачу, пока меняю пелёнки маленьким детям, а затем стираю их на улице. Промозглый дождь, ледяная вода в тазу, дрожащие и стёртые в кровь руки - не могу понять, это я управляю телом или кто-то другой.

А теперь ночь, и вся деревня идёт по морозу на рождественскую всенощную молитву в церковь. Та женщина с кухни опять кричит на меня и тащит за локоть. Я вижу освещённый огнями храм и непроницаемую пустоту темноты вокруг. За церковью пустое зимнее поле, чёрное, словно космос.

В церкви - прихожане со всего уезда, некуда встать. Грубая женщина протаскивает меня и несколько детей в угол, и я топчусь на чьих-то ногах. Священник читает непонятные молитвы, и все мы по команде крестимся, повторяя отдельные слова, словно заучивая стихи.

Вдруг чьи-то руки проникают под мою овчинную куртку и шарят по животу, груди, ногам. Я чувствую мужской смех позади и хватаю женщину, с которой пришла, за руку, от страха не смея высказать ни звука.

- Молчи, - зло шепчет она, - это Архип с соседнего двора. Неча из себя царевну строить, коли давно замуж пора. А то вернётся отец с городских заработков, увидит тебя без мужа, да и прибьёт со сраму!

Слёзы текут по щекам, я их чувствую, но не могу утереть, не могу пошевелить ни пальцем. И дело не в страхе, а в том, что тело - не моё.

"Беги! - громко кричу я хозяйке тела. - Врежь ему и беги! Что же ты стоишь! Здесь тёмное поле рядом, тебя никто не найдёт!"

"Без толку, - отвечает другой голос в голове, - всё без толку. Мамаша права, а Архип не самый плохой мужик на деревне, пусть и пьёт".

"Алёна! - пытаюсь докричаться я. - Это же я, Илона! Помнишь меня?"

Чувствую, как Алёна сжимается от отвращения, но не обращает внимания на мои слова. Вся церковь в дыму от свечей, под куполом - серое облако дыма, и ладаном пахнет так мощно, что в глазах Алёны темнеет.

"Да чего ты ждёшь?! - ору так сильно, как только могу. - Ждёшь, пока тебя изнасилуют прямо в церкви? Вот дверь, растолкать десяток человек и пройти пять шагов! Ты сможешь, давай!"

"Мне некуда идти... - тихо думает Алёна. - А у Архипа хата большая..."

"Тогда лучше иди в поле, разденься и замёрзни насмерть! Дура! И как ты смеешь говорить, что я живу не так!.."

Просыпаюсь посреди ночи на мокрой от пота и слёз подушке. Бегу открывать окно и полной грудью вдыхаю тёплый летний воздух, пропитанный родным запахом бензина. С удовольствием вдыхаю аромат мегаполиса, забывая про удушающий ладан деревенской церкви. Тело липкое от пота, а места, где Архип касался Алёны, чешутся, как укусы слепней.

"Дура! - ругаюсь я про себя, залезая посреди ночи под душ. - Какая же ты бесхребетная дура! И смеет указывать на то, что я тупая!"

В голове неожиданная пустота, монотонный гул, как от холодильника, и голос Алёны не появляется, не прогоняет тишину.

"Надеюсь, ты осталась в своём долбанном теле и делаешь Архипа моим прапрапрадедом!"

Я сажусь на дно ванны и хватаюсь за голову, пытаясь понять, насколько же сильно я свихнулась.

"Это просто фантазии, - говорю я себе. - Просто воображаемый друг. Я ведь даже не уверена, что моих предков звали Алёна или Архип, да? Нет никаких свидетельств... Никаких".

***

Перед выпускным классом мои родители и родители Саши скинулись на путёвку в Турцию, чтобы побаловать будущих выпускниц. Валяясь на пляже, набивая живот едой из all-inclusive и покупая безделушки на пыльном базаре, я совсем забыла про кошмары и пыталась не вспоминать об Алёне, как о ветрянке, оставшейся в далёком детстве.

- У тебя, кстати, это... как с головой-то? - спросила Саша, когда мы плавали в море с панамками на головах. - В конце учебного года ты жутковато жаловалась на друзей-глюков.

- Просто вспоминала детство, - неловко рассмеялась я. - Ты рассказывала, что твоим воображаемым другом был львёнок, а не человек?

- Ха, я рассказывала? - улыбнулась Саша и раскинулась на воде в позе морской звезды, держась у границы воды. - Да, он был как маленький Симба из мульта. Просто у меня не было домашних животных, а, видимо, очень хотелось.

Над нами пролетали чайки: так низко, что порой полностью закрывали Солнце. Моё лицо грелось под лучами, и невольно вспоминались слова Алёны: "А правда, что за небом есть космос?"

- Но он говорил? - спросила я.

- Вроде да. - засомневалась Саша. - Говорил, что львы едят только кокосовые конфеты, а у нас дома их никогда не было.

- А что ещё говорил? - я закрыла глаза, и мир стал мутно-оранжевым.

- Это было сто лет назад, - отмахнулась Саша. - Ты почему спрашиваешь?

- Просто интересно... Я в детстве представляла, что у меня есть сестра, которая приехала издалека. То ли из Австралии, то ли из Бразилии, страна всё время менялась. Представляла, что я выросту и посмотрю её родину и что вообще буду всю жизнь путешествовать.

- Нет ничего невозможного, - Саша уверенно хлопнула рукой по воде, и её морская звезда потопла. Вернув равновесие, она продолжила. - Решила куда поступать будешь?

Я выпустила весь воздух из лёгких и ушла под воду, оставляя пузыри над головой. Вынырнув, я ядовито посмотрела на Сашу и сказала:

- Не говори об этом.