Святославичи

Утром князя и княгиню разбудил громкий мужской голос за дверью:

- Просыпайся, княже. Войско к Чернигову приближается! Святослав опрометью вскочил с постели, распахнул дверь ложницы.

- Что за войско? - гаркнул он сипловатым спросонья голосом.

Два дружинника, смущенные столь стремительным появлением перед ними князя в исподней рубахе и ноговицах, слегка подались назад.

Один из них ответил:

- Конница.

- Половецкая?

- Неведомо, - ответил другой дружинник. - Из-за дождя не разобрать.

- Проклятье! - выругался Святослав.

Полусонная Ода, лежа под одеялом, наблюдала, как ее супруг прыгает на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину своих атласных портов.

Торопливо одевшись, князь выбежал из ложницы…

Сопровождаемый несколькими дружинниками, Святослав по полутемному нутру бревенчатой стены Чернигова добрался до воротной башни и, поднявшись на верхнюю площадку, глянул вниз.

На другом берегу Стрижени за ракитовыми кустами на расстоянии одного перестрела[113] от городской стены было заметно движение многих всадников. Завеса из дождя не позволяла разглядеть одежду и вооружение незваных гостей. Было слышно, как по дощатому настилу моста через реку дробно стучат копыта. К воротам Чернигова направлялся конный отряд.

- Эту конницу стража на Елецкой горе заприметила еще издаля, - сказал Святославу сотник, угрюмого вида бородач, - и сразу же по всей стене оповестили от Третьяка до Детинца, чтоб, значит, дозорные не дремали.

- Неужели половцы? - пробормотал Святослав и оглянулся на своих гридней.

На лицах молодых дружинников был тот же вопрос.

Святославу вдруг подумалось, что именно в такой унылый дождливый день и случаются всевозможные напасти.

Неведомые всадники остановились примерно в сотне шагов от ворот на раскисшей от дождя дороге. От них отделились двое, подъехали вплотную к подножию башни.

- Эй, стража! - долетел снизу зычный молодой голос. - Отворяй ворота киевскому воеводе Коснячко! Слышите аль нет?

При звуке русской речи Святослава охватила неудержимая радость. Он высунулся в бойницу, невзирая на холодные струи дождя, льющиеся ему прямо на шею с края конусообразной тесовой кровли.

- А сам-то воевода где? - окликнул князь вымокшего до нитки дружинника, сидевшего на понуром уставшем коне.

Дружинник повернул коня и отъехал к застывшей в ожидании группе. Скоро он вернулся обратно к башне в сопровождении всадника на саврасом длинногривом жеребце, покрытом красной попоной. Святослав сразу узнал Коснячко, едва тот поднял голову в промокшей парчовой шапке с собольей опушкой.

Воевода тоже узнал Святослава.

- Кто звал меня? Покажись! Да это, никак, ты сам, Святослав Ярославич! Принимай беглецов, княже.

* * *

Коснячко сидел на стуле возле самого зева пышущей жаром печи, отогревая свое озябшее тело, щуря глаза на пламя, пожирающее сосновые поленья, и изредка испуская негромкие блаженные вздохи.

По светлице от окна к печи и обратно расхаживал князь Святослав, находившийся под впечатлением от рассказа воеводы о бегстве Изяслава из Киева и о бесчинствах толпы.

В углу сидела в кресле Ода, задумчиво глядя на пламя светильника, стоявшего перед ней на столе. Княгиня выглядела удрученной, но причиной ее грусти были отнюдь не события в Киеве. Вчера она заглянула в комнату Олега, якобы разыскивая Ярослава, и между нею и Олегом произошло короткое, но бурное объяснение, развеявшее все ее страхи и опасения - Олег по-прежнему любит ее! А хранимый платок - всего лишь знак искренней благодарности к нему девушки, которую он спас от насилия в захваченном половецком стане. Попутно Олег коротко поведал мачехе о своей стычке с Давыдом.

«Я, правда, подумываю о том, чтобы взять эту девушку в жены, - признался он, - ведь жениться на своей мачехе я не могу».

«Пока не можешь», - ответила Ода.

Потом они целовались страстно и самозабвенно, забыв обо всем на свете, даже не заперев дверь. И поплатились за свою неосторожность!

В комнату неожиданно вошел Давыд.

Олег и Ода успели вовремя отпрянуть друг от друга, однако их смущенный вид, пунцовые щеки и пылающие губы говорили сами за себя.

«Я не помешал?» - с ухмылкой спросил Давыд.

Ода ушла, не сказав ни слова, оставив Олега наедине с Давыдом. О чем они там говорили, она пока не знала. Ее несказанно удручало то, что теперь Давыд знает об ее тайной связи с Олегом. Ода считала, что Давыд способен на любую низость, и пыталась просчитать его возможные дальнейшие шаги. Давыд долго исподтишка следил за ней. И вот наконец-то он получил оружие против своей мачехи! Как он воспользуется им?

- …За что же епископ новгородский был убит своими холопами? - после продожительного молчания обратился Святослав к воеводе. - И зачем он приезжал в Киев?

- Преподобный Стефан хотел просить Изяслава оставить Мстислава на новгородском столе, ибо тот полюбился боярам новгородским, - ответил Коснячко. - А за что холопы порешили Стефана, про то, княже, не ведаю. Поговаривали, крут был нравом новгородский епископ, спуску холопам своим не давал. Вот те и поднялись на него, когда по всему Киеву буза началась. Но то лишь слухи.

- А Изяслав много ли злата с собой прихватил? - вновь спросил Святослав.

- Много, княже. И злата, и каменьев самоцветных, и мехов дорогих… - Коснячко сделал паузу, блаженно потянувшись. - Молвил Изяслав: со златом где угодно войско добыть можно.

- Вот дурень! - с презрением отозвался о брате Святослав. - Ив кого Изяслав такой дурень?

- В семье не без урода, - посетовал Коснячко.

- Думает, ляхи за него, дурня, сражаться станут, - проворчал Святослав. - Да они обдерут его как липку и всего делов!

- С Изяславом ведь Гертруда, неужто она не уговорит Болеслава, племянника своего, помочь, - напомнил Коснячко.

- Ну ежели Гертруда нажмет как следует на свою родню, то, может, и соберутся ляхи в поход на Киев, - усмехнулся Святослав. - У Изяслава-то велика ли дружина?

- Четыре сотни воев наберется, да вдобавок у Мстислава еще почти три сотни дружинников.

- Ты-то почто не последовал за Изяславом, как Чудин и Тука? - Святослав остановился перед воеводой, вперив в него острый взгляд.

Коснячко вздохнул:

- Может, и грех, но только не по мне сие - спину перед поляками гнуть! Они хоть и славяне, но веры латинской.

- Бог с ней, с верой, - поморщился Святослав. - Опасаюсь я, что Болеслав окромя злата потребует еще червенские города, а братец мой пообещает их ему. С него станется!

Расспросив Коснячко обо всем, Святослав наконец отпустил воеводу на отдых.

- А ты о чем кручинишься, люба моя? - ласково произнес Святослав, подходя к жене.

Ода медленно подняла на мужа глаза:

- На Киев пойдешь?

- Не могу же я город отца и деда на поругание черни оставлять, - словно оправдываясь, промолвил Святослав.

- Когда же ты намерен полки двинуть?

- На днях, - помедлив, ответил Святослав, стараясь не встречаться глазами с женой.

- А как же половцы?

- Половцы мне в этом деле не помеха.

- Як тому, что уйдешь ты с войском из Чернигова, а половцы… - начала было Ода.

Но Святослав перебил ее:

- Чтоб ты спокойно спала, оставлю в Чернигове ну хоть Давыда с двумя сотнями дружинников. И Веремуда иже с ним.

- - Только не Давыда! - воскликнула Ода. Ощутив на себе удивленный взгляд Святослава, княгиня мгновенно приняла решение. - Ты не знаешь об этом: Давыд постоянно добивается меня, моего тела. Понимаешь? Он делает мне оскорбительные намеки, позволяет лишнее рукам своим, когда ему случается быть со мной наедине. Я однажды уже говорила тебе об этом, тогда, в Переяславле. Помнишь? Так вот, это продолжается по сей день. Надо что-то делать, Святослав.

Князь в молчании взирал на супругу, уперев руки в бока.

- Ты, кажется, мне не веришь? - вызывающе спросила Ода.

[113] Перестрел - мера длины, расстояние полета стрелы из лука.