Сила в содействии

- Не суетись, - шелестит Гелла, - ты же смышлёный.

Он не суетится, да и ожидание оказывается кратким - несколько минут. Но каков их эквивалент в том месте, куда Авангар Айлин переносил? Если то был ментальный карман (а что, кроме него?), то минуты там могли быть растянуты и в часы, и в сутки.

- Прости, Аиртон, за этот выпад, - вернувшись, Айлин берёт под руку, - всё резкий мой характер.

То, что знак её теперь тоже расширен, пустотник понимает сразу. Кто другой разницы мог бы и не почувствовать, не увидеть, но не Аиртон. И только теперь он понимает, осознаёт в полной мере, насколько Авангар может быть страшен, насколько непреклонной может быть Система, когда что-то идёт вопреки её тону.

- И ты меня прости, - тихо говорит.

Пока шли к кластерному сектору, у Аиртона не выходило из головы, что ждёт Айлин пусть и хорошо обставленная, но всё же тюрьма. Сам в ней уже второй месяц, но не замечал, и только встреча с Айлин открыла глаза, открыла истину. В виде тюрем теперь представлялось всё - Григла, Салма, даже зона сбора академии Галавы, откуда начался его путь. "И вопрос не в том, можно ли вырваться из этого круга, - думал Аиртон, - а хочу ли я того? Если говорить о своей свободе, то нет, не хочу - достаточно и той меры, что есть. А вот за свободу наших с Айлин отношений я бы сразился, и, быть может, ещё сражусь..."

[3]

2423 год от Разделения

Квинта Элементала, 10-й день 3-го месяца

Из центра столешницы выступает шар, утоплен наполовину. Положив на него ладонь, Айлин делает заказ. Аиртон тем временем полуобернулся, следит за другим шаром - силовым, подвешенным в середине зала. Заключены в него три саламандры, соединяются и разделяются, плоть то и дело обращается плазмой, а плазма - огнём, из-за чего впечатление, будто не на силовой шар смотришь, а на большой огненный. Тела у саламандр, конечно, человеческие, женские, обнажены. Заведение так и называется - "Огненный шар", но не столько из-за горячего этого танца, сколько из-за особенного коктейля, что здесь подают.

- Восхищает, правда? - говорит Айлин. - Такого самозабвения, такой отдачи нам, людям, не добиться никогда, не тот у нас МЫ-элемент.

- Да, конечно, - соглашается Аиртон, - но я тут о другом подумал. Григлу вспомнил, где вопрос одиночества стоял довольно остро даже для меня. Общались редко, но если уж сходились, то почти всегда получалось метко, очень метко. И как-то раз о творческом разговорились, о значимости аудитории для мастера.

- Ну-ка, ну-ка, интересно.

- Хорошо, но предупреждаю сразу - ничего нового ты не услышишь, никаких откровений.

- Ай, успокойся, какие в наше время откровения!

- Ага, - Аиртон невольно улыбается. - Так вот, о творческом. Для человека плавающего типа аудитория имеет значение, и значение решающее: не будет публики - не будет и мастера. Для человека же коренного типа важна уже не столько публика, сколько сам момент творчества. И чем выше Вес, тем дальше такой творец от публики, тем ближе к тому Творцу, имя которого принято писать с заглавной. К тому, таким образом, и следует стремиться - делать ради дела, не оглядываясь на постороннее.

- Это ты уже о нас с тобой говоришь? - спрашивает Айлин.

- И о нас с тобой тоже, - Аиртон оборачивается, смотрит на неё долгим взглядом.

- Хорошо, будем танцевать в огненной этой сфере, огненной этой чаше, - Айлин ищет его ладонь, находит, переплетает пальцы, - и пусть кто-нибудь только скажет, что самозабвения у нас меньше, чем у саламандр!

- А огненных танцовщиц, кстати, предлагаю поощрить, - говорит Аиртон, - на правильные мысли наводят.

- Согласна.

И поощряют, переправляют единицы через одну из местных информателл.

Блок им выделили расширенный, на двоих, но и аналитики, казалось, стало в два раза больше. Оттого первое время Аиртону было не по себе, когда открывалась дверь, соединявшая две спальни. Но потом ничего, привык, и уже не только Айлин наведывалась к нему с ночными визитами, а и наоборот. По большей части волшебница была такой, какой извлёк её Авангар из ментального кармана, но нет-нет, да и появлялась Айлин прежняя, как бы проступала сквозь ограничения, наложенные знаком. В такие моменты Аиртону казалось, что она только притворяется, играет роль, но как бы подобное могло пройти мимо аналитики? Потому лишними вопросами пустотник не задавался, просто плыл по течению. Дело привычное.

Поскольку задача стояла та же - формирование триады - то и занимался Аиртон тем же, только теперь не в одиночку, а рука об руку с Айлин. Следовали по проложенным группой аналитики маршрутам, посещали указанные места. Сами маршруты, кстати сказать, усложнились на порядок: складывались теперь из нескольких ломаных линий, помимо Второго задействовались и Первый круг, и Третий. Как и в случае с преображениями Айлин, Аиртон порой различал за всеми этими хитросплетениями элементы узора, чувствовал приближение третьего. Никому в том не признавался, но, кажется, уже знал, кем тот будет: одним из чокнутых, одним из самых опасных отступников...

Возвращаясь из "Огненного шара", останавливаются недалеко от пирамиды, верхнюю часть которой разбирают. Это всё Айлин - чувствует, как она их называет, силовые точки. Места, где стоит задержаться, моменты, на которые следует обратить внимание.

- В чём дело? - спрашивает волшебница у информателлы, - почему верхушку убирают?

- Ускоритель, помещённый на верхнем ярусе, признан опасным, - следует ответ, - будет демонтирован.

Вершину пирамиды тем временем охватывает кольцо силового поля, синим вспыхивает ментальное заклинание, и вершины больше нет.

- Раньше не оставалась здесь более чем на месяц, - говорит Айлин задумчиво, - потому и не чувствовала силы Советграда, не понимала.

- А теперь чувствуешь? - спрашивает Аиртон.

- Ага, - Айлин по-прежнему задумчива, погружена в себя. - Здесь, конечно, идеальный случай, но, может, жизнь человека и сводится к тому, чтобы уменьшать неблагоприятный момент, насколько это возможно? Вести от случая, когда взорвался ускоритель и пострадал весь дом, к случаю, когда пострадал только один ярус, затем один блок, одна комната, и так далее, так далее. Ограничить бедствие, скажем, до сбоя ра-мы у какого-нибудь простолюдина, затем ограничить сбой до часа, до минут, до секунд.

Вспомнив инцидент на Салме - Аглаю, распростёртую на верстаке, нависшего над ней Вахрама, Аиртон говорит:

- Боюсь, даже не все маги к тому стремятся, не говоря уж о простолюдинах. Остров стабильности? Да, так и есть. Вот только островом он, боюсь, так навсегда и останется.

- И что я слышу? - Айлин выгибает бровь. - То есть ты уже не считаешь, что у Системы всё под контролем?

Аиртон молчит, обдумывает, затем слова, звучавшие уже не раз: