Продажное королевство

– Отнесись вы к нам с достоинством, Кювей уже был бы ваш. Мы рисковали жизнями, чтобы похитить его из Ледового Двора. Мы рискнули всем! Вам стоило сдержать свое обещание.

– Настоящий патриот вызвался бы освободить Кювея без всякой награды.

– Патриот? Ваши планы касательно юрды-парема создадут хаос в Керчии!

– Рынок быстро оправится. Керчия выстоит. Возможно, грядущие события ее даже укрепят. Но вас и весь ваш сброд ждет иная участь. Интересно, что, по-вашему, станут делать паразиты Бочки, когда мы будем в состоянии войны? Когда у честных людей не будет лишней монеты, чтобы потратить ее впустую, и они начнут работать, вместо того чтобы предаваться своим порокам?

Губы Инеж изогнулись.

– Канальные крысы всегда выживут, как бы вы ни пытались их вывести.

Купец улыбнулся.

– Большинство ваших друзей не переживут и этой ночи.

Она подумал о Джеспере, Нине и Матиасе, о милом Уайлене, который заслуживал гораздо большего, чем такого мерзавца-отца. Цель Ван Эка заключалась не только в том, чтобы победить их. Это стало личным.

– Вы нас ненавидите.

– Честно говоря, вы мне малоинтересны – гимнастка или танцовщица, или кем вы там были, прежде чем стали позором этого города. Но, признаюсь, Каз Бреккер действительно оскорбляет меня. Подлый, безжалостный, аморальный. Он кормит коррупцию коррупцией. Такой незаурядный ум можно было направить на великие цели. Он мог бы править этим городом, построить что-то, получать прибыль, которая приносила бы пользу всем. Вместо этого он, как пиявка, высасывает деньги из лучших людей.

– Лучших людей? Таких, как вы?

– Вам неприятно это слышать, но это правда. Когда я покину этот мир, величайшая судоходная империя, когда-либо известная миру, останется как двигатель торговли, дань уважения Гезену и знак его благосклонности. А кто запомнит такую девчонку, как вы, госпожа Гафа? Что вы с Казом Бреккером оставите после себя, помимо трупов, которые сожгут на Барже Жнеца?

С улицы раздался крик, который внезапно прекратился. Все охранники повернулись к входным дверям.

Ван Эк сверился с часами.

– Ровно полночь. Бреккер любит драматические сцены.

Инеж услышала еще один крик и короткий орудийный залп. Шесть охранников позади нее и кандалы на ногах. Бессилие душило ее. Каз и остальные вот-вот попадут в ловушку, а она никак не может их предупредить.

– Я подумал, что лучше не оставлять периметр полностью без присмотра, – сказал Ван Эк. – Мы же не хотим облегчить ему задачу и рассекретить наш план?

– Он ни за что не признается вам, где прячет Кювея.

Купец снисходительно улыбнулся.

– Я гадаю лишь об одном, что будет более эффективным: пытать господина Бреккера или заставить его смотреть, как я пытаю вас? – он наклонился и сказал заговорщицким тоном: – Первое, что я сделаю, – это сниму с него перчатки и сломаю каждый палец бандиту.

Инеж подумала о бледных ловких руках Каза, о светлой полоске рубцовой ткани на его правой кисти. Ван Эк мог сломать Казу все пальцы на руках и ногах и не услышать от него ни слова, но если его люди снимут перчатки? Инеж до сих пор не понимала, почему он в них нуждался, или почему он потерял сознание в тюремном фургоне на пути в Ледовый Двор, но она знала, что Бреккер не переносил прикосновений чужой кожи к своей. Как долго он сможет скрывать свою слабость? Как быстро Ван Эк обнаружит его уязвимое место и воспользуется им? Как скоро Каз сдастся? Она этого не вынесет. Девушка была рада, что не знала, где находится Кювей. Она бы сломалась прежде, чем это сделал Каз.

По коридору загрохотали сапоги. Инеж рванула вперед, чтобы предупредить об опасности, но один из стражников быстро зажал ей рот и схватил крепче, потому что она продолжала дергаться в его руках.

Дверь распахнулась. Тридцать охранников подняли винтовки и взвели тридцать курков. Мальчик в дверном проеме отпрянул и побледнел, его вьющиеся каштановые волосы топорщились во все стороны. На нем была красная с золотом ливрея Ван Эка.

– Я… господин Ван Эк… – с трудом произнес он и поднял руки, защищаясь.

– Опустите оружие! – приказал купец страже. – В чем дело?

Мальчишка сглотнул.

– Сэр, ваш домик на озере. Они подошли с воды.

Ван Эк встал, опрокинув свой стул на пол.

– Элис…

– Они похитили ее час назад.

Элис. Хорошенькая беременная жена Яна Ван Эка. Инеж почувствовала искру надежды, но быстро затоптала ее, боясь поверить в чудо.

– Они убили одного из охранников, а остальных связали и бросили в кладовой, – продолжал мальчик, пытаясь отдышаться. – На столе лежала записка.

– Неси ее сюда! – рявкнул Ван Эк. Мальчишка прошел по проходу, и купец вырвал записку из его рук.

– Что там… что там написано? – спросил Бажан. Его голос дрожал. Похоже, Инеж не ошиблась насчет Элис и ее учителя музыки.

Ван Эк влепил ему пощечину.

– Если я узнаю, что ты с этим как-то связан…

– Нет! – воскликнул Бажан. – Я ничего не знал! Я следовал вашим приказам!

Купец сжал записку в кулаке, но Инеж удалось разглядеть слова, написанные угловатым, неповторимым почерком Каза: «Завтра в полдень. Гудмедбридж. С ее кинжалами».

– На записке лежало это, – мальчик полез в карман и вытащил булавку для галстука – крупный рубин, обрамленный золотыми лавровыми листьями. Каз украл ее у Ван Эка, когда их только наняли для работы в Ледовом Дворе. У Инеж не было возможности продать ее прежде, чем они покинули Кеттердам. Должно быть, Каз снова заполучил ее в свои руки.

– Бреккер! – прорычал Ван Эк напряженным от ярости голосом.

Инеж ничего не могла с собой поделать. Она начала смеяться.

Ван Эк отвесил ей оплеуху. Затем схватил девушку за тунику и потряс ее с такой силой, что у нее захрустели кости.

– Бреккер думает, что мы все еще играем в игру, не так ли? Она моя жена! Она вынашивает моего наследника!

Инеж залилась смехом пуще прежнего, все ужасы прошлой недели поднимались по ее груди головокружительными волнами. Ей вряд ли удалось бы остановиться, даже если бы она захотела.

– И вам хватило дурости рассказать об этом Казу на Вельгелюке.

– Мне попросить Франке принести молоток и показать тебе, насколько я серьезен?

– Господин Ван Эк! – обратился к нему Бажан с мольбой в голосе.

Но Инеж надоело бояться этого человека. Прежде чем Ван Эк успел сделать еще один вдох, она ударила его лбом и сломала ему нос. Тот закричал и отпустил ее, и по роскошному костюму купца потекла кровь. В ту же секунду на девушку накинулись стражники и оттащили ее назад.

– Маленькая стерва! – прошипел Ван Эк, прижимая к лицу платок с монограммой. – Маленькая шлюха! Я лично переломаю тебе обе ноги…

– Давайте, Ван Эк, угрожайте мне. Расскажите мне, какая я «маленькая». Но коснетесь меня пальцем, и Каз Бреккер вырежет ребенка из живота вашей прелестной женушки, а потом свесит его тело с балкона Биржи.

Гадкие слова, речь, которая опалила ее совесть, но Ван Эк заслуживал образы, которые она посеяла в его голове. Хотя она и не верила, что Каз это сделает, Инеж была благодарна за каждый отвратительный, жестокий поступок, на который пошел Грязные Руки, чтобы заработать свою репутацию – репутацию, которая будет пугать Ван Эка каждую секунду, пока к нему не вернется жена.

– Умолкни! – взвыл он, брызгая слюной во все стороны.

– Думаете, он этого не сделает? – язвительно поинтересовалась Инеж. Она чувствовала, как горит щека, по которой он ударил, видела молоток в руках стражника. Ван Эк подарил ей страх, и она с радостью вернет ему этот подарок. – Подлый, безжалостный, аморальный. Разве не поэтому вы его наняли? Не потому ли, что он творит вещи, на которые не осмелится никто другой? Ну же, Ван Эк. Сломайте мне ноги и увидите, что произойдет. Дайте ему повод.

Неужели она и вправду поверила, что этот торговец сможет обхитрить Каза Бреккера? Он освободит ее, а затем они покажут этому мерзавцу, на что именно способны шлюхи и канальные крысы.