Страница 18 из 27
— Понял, Второй, приступаем, — с готовностью ответил Стас. Исходная: Старая База, конечная: база «Антарес». Дистанция пятьдесят два парсека. Режим хода нормальный. Продолжительность хода по бортовому времени семьдесят часов. Из них хода в экзометрии пятьдесят часов. Поправки, Второй?
— Три точки гравитационных возмущений, — сказал Костя. — Две черных дыры и область активности астрархов.
— Понял, Второй, — казенным голосом объявил Ертаулов. И тут же съехал на обычный тон. — А что там за астрархи такие?
— Вот здесь, — Кратов высветил на экране карту звездного неба. Строят шаровое скопление. Подробностей они мне, понятно, не докладывали.
— Поправку принял, — сказал Стас. — Насчет подробностей.
— Р-разговоры! — снова лязгнул Кратов.
— Выпендриваетесь, Второй, — не утерпел Ертаулов.
До прихода мастера они почти закончили работу. Явившийся к четырнадцати часам по бортовому времени Пазур, храня на коричневом лице гримасу недовольства, молча сел в свое кресло, прослушал доклад Кратова и слегка кивнул. Пальцы его, тонкие и длинные, как у музыканта, легли на пульт. Кратов бросил короткий взгляд за спину. Инженер-навигатор Зоравица была на месте и внимала тому, как Стас комментировал бегущую по экранам программу полета. Но улыбнуться Косте она все же успела.
— Это что? — нарушил молчание Пазур и остановил кадр.
— Астрархи, Первый, — сказал Ертаулов. — Согласно информации второго навигатора.
— Гм, — Пазур помрачнел. — Второй, с чего вы взяли, что здесь астрархи?
— Позавчера… — краснея, сказал Костя. — В сводке новостей…
— Тоже мне источник, — буркнул мастер. Он убрал программу с экрана. Вызовите лоцию, да поживее.
Костя, закусив губу, набрал вызов. Перед ним вспыхнула расчерченная светящимися линиями изограв и прошитая стежками трасс карта участка пространства между Солнцем и Антаресом. Судя по лоции, там все было тихо. Никаких астрархов. Две черные дыры, разумеется, присутствовали на своих местах.
— Жду объяснений, Второй, — сказал Пазур.
Кратов молчал. Рядом виновато сопел Стас.
— Третий, ваш комментарий?
— Вины с себя не снимаю, — промямлил Ертаулов. — Готов искупить кровью…
— Сдалась мне ваша кровь, — хмыкнул Пазур. — Обоим замечание. Кратов приподнял повинную голову, над которой вдруг истаял секущий меч. За отсутствие должной уверенности в плодах своего труда. И за неумение пользоваться лоцией. — Мастер не глядя ткнул пальцем в сенсор, и на злосчастную карту наложилась объемная проекция гравитационного пузыря. Второй прав. Лоция составляется на века и весьма консервативна. Чтобы внести в нее изменения, нужно специальное решение Навигационной комиссии. А до такового решения существует особый раздел лоции, именуемый «Оперативные поправки». Будем полагать, что вы от испуга забыли о том, как вызывать его на экран. А сводка новостей никогда не была для навигатора основанием к коррекции курса. Вы поняли меня, Второй?
— Угу, — сказал Костя.
— Это не ответ звездохода! — зарычал Пазур.
— Понял, Первый! — рявкнул Кратов. — Впредь обязуюсь перед вылетом не просматривать новостей!
Рашида тихонько хихикнула — так, чтобы ее услышал только Костя.
— Продолжайте, Третий, — благосклонно молвил Пазур.
Ертаулов шумно, с большим облегчением вздохнул.
3
Диспетчерский пункт, металлический шар в облицовке из сверхпрочной керамики, был далеко вынесен за пределы базы, словно рачий глаз на стебельке. Отсюда весь «гиппогриф» был виден как на ладони.
— Только вы, детишки, пожалуйста, сидите тихо, — сказал диспетчер мягко и в то же время обещающе. — Иначе, уж не обессудьте, в два счета попру долой.
— Понятно, — сказал Костя. — Мы будем молчать, как рыбы в пироге. А это что — тоже экран?
— Первое предупреждение, — произнес диспетчер. — Где?
— Вот тут, под ногами.
— Конечно. Здесь везде экраны. Мы сидим внутри сплошного экрана.
— А почему у вас только фронтальный обзор, а не полный?
— О, господи, — вздохнул диспетчер. — Потому что мне этого достаточно!
Тем не менее он протянул руку в сторону и вверх и негромко щелкнул пальцами. Пол под Костиным креслом исчез, а вместо него разверзлась бездонная пропасть. Море черной пустоты, кое-где присыпанное звездной пудрой и слегка подсвеченное краешком атмосферного ореола Земли. Посреди этого мрачного провала спокойно висела некая угловатая разлохмаченная конструкция. Вокруг нее, будто муравьи возле дохлой мыши, мельтешили крохотные одноместные ремонтные модули.
— Только не спрашивай, что это такое, — шепотом предупредил Стас. — А то и в самом деле вылетим отсюда. В конце концов, наше дело — наблюдать за погрузкой.
— Интересно же! — прошипел Костя, сражаясь с неодолимым желанием поджать ноги.
— Это «Луч-3», — вдруг сказал диспетчер. — Слыхали?
— Слыхали! — в один голос подтвердили Кратов с Ертауловым.
— Он тут на вечном приколе. Его уже лет десять пытаются привести в божеский вид, подлатать, чтобы после превратить в музейный экспонат. Вот, мол, как мы начинали летать к звездам, как тяжко и трудно было нашим предкам, какие это были смельчаки. Да и сумасброды, в общем-то.
— Вы тоже считаете их сумасбродами? — выжидательно спросил Кратов.
— Нет, я так не считаю. Я думаю, они, наши предки, не были ни смельчаками, ни сумасбродами. Просто они очень хотели построить корабль и полететь к звездам. И чем скорее, тем лучше. Им было наплевать, надежна ли посудина, удобно ли в ней жить и вернется ли все это хозяйство домой. Самое любопытное, что практически все звездолеты серии «Луч» вернулись. Своим ходом. В том числе и этот. Правда, экипажа на нем не было. Он шел пятьдесят лет — двадцать пять туда и двадцать пять обратно. Никто в то время столько не жил: средний возраст астронавтов составлял сорок лет. Они добрались до цели уже стариками.
— Нужно было послать молодых, — сказал Ертаулов.
— Можно было послать и детей, — усмехнулся диспетчер. — Но они летели не на прогулку и не заботились об обратных билетах.
— Я слышал, Корпус Астронавтов не хочет, чтобы тут был музей, вставил Костя. — В сводке новостей передавали… — Тут он припомнил инцидент с лоцией и прикусил язык.
— Я тоже слышал, — сказал диспетчер. — И говорил с ребятами, что ремонтируют «Луч». Противится не Корпус Астронавтов, а спецкомиссия при нем. Та, что расследует всякие странные странности. Они там считают, что на обратном пути с экипажем произошло нечто экстраординарное. Что они не умерли один за другим, а просто исчезли. Все одновременно. Понятно, что никакой спецкомиссии это не понравится. А вдруг, к примеру, на корабле, где-нибудь в отдаленном отсеке, притаилась какая-то космическая дрянь и ждет своего часа, чтобы извести доверчивых и беспечных экскурсантов?
— Ерунда, — произнес Костя уверенно. — За десять лет она давно бы уже себя проявила.
— Малыш, — сказал диспетчер ласково и обернулся, чтобы получше разглядеть, кто здесь ляпнул такую глупость. У него было круглое веснушчатое лицо с первыми признаками «загара тысячи звезд». Возможно, он был старше Кратова лет на пять. — Не так давно на старой законсервированной базе в окрестностях Юпитера… — он вдруг замолчал и снова повернулся к экранам.
— Я знаю эту историю, — с готовностью объявил Стас.
— Еще ремонтники говорили мне, что один человек из спецкомиссии записал особое мнение, — сказал диспетчер. — Мол, никуда экипаж не пропадал, а по сей день находится на борту. В полете они пересекли область пространства с нетрадиционными характеристиками и все вместе перешли в особое состояние. С нашей точки зрения нематериальное.
— А правда, что «Луч-10» угнали прямо с верфи? — спросил Ертаулов.
— Как это — угнали? — удивился Кратов.
— Второе предупреждение, — прохрипел диспетчер. После небольшой паузы добавил: — Правда. Это было почти сто лет назад. Или двести.
— Я об этом ничего не знаю! — забеспокоился Костя.