Страница 9 из 15
- Кто это написал?
- Итальянский генерал Джулио Дуэ.
- Ну, это еще не авторитет, - протянул Зейц.
- Но послушайте дальше: "Я хочу только сделать упор на одном моменте, а именно на силе морального эффекта... не достаточно ли будет появления одного только неприятельского самолета, чтобы вызвать страшную панику?.. Может быть, это произойдет еще прежде, чем сухопутная армия успеет закончить мобилизацию, а флот - выйти в море".
- Вот это превосходная идея! - воскликнул Зейц.
- Стало быть, я правильно понял, что стремительная скорость нового самолета дает моральный эффект и на первых порах отодвигает проблему маневренности в бою?
Зейц догадался, что профессор ловко обошел его, хотел поспорить, но потом подумал: "В конце концов, стоит ли спорить о цыпленке, если он еще не вылупился из яйца". Вслух Зейц произнес:
- Безусловно, профессор. Вы меня очень заинтересовали, я непременно прочитаю генерала Дуэ, - и, хотя был в штатском, четко, по-военному, повернулся и вышел.
- 3
28 сентября капитан Коссовски впервые изменил тому железному регламенту, которому подчинялось каждое его движение в утренние часы. Когда он попросил жену принести ему "Фолькишер беобахтер", та в изумлении всплеснула руками:
- Зигфрид, ведь ты еще не брился! Неужели новое назначение так на тебя подействовало?
Но Коссовски не счел необходимым объяснять супруге, чем вызвано это отступление от правил. После трехлетней разлуки он так и не смог вновь привыкнуть к фрау Эльзе как к человеку, с которым следует делиться своими мыслями. Три года в Испании отучили его вообще поверять свои мысли кому бы то ни было. Жена не могла составить исключения. Вот, может быть, сын, когда подрастет... Но сначала нужно воспитать в нем те качества, которые он ценил в себе, - сдержанность, твердость духа, верность раз и навсегда утвержденным принципам.
Он развернул газету и сразу увидел то, что искал, - декрет о создании Главного имперского управления безопасности. Значит, слухи, упорно циркулирующие в салоне Китти, где собирались по вечерам люди, хорошо осведомленные о тайных делах рейха, были справедливы. Гейдрих { Гейдрих начальник Главного имперского управления безопасности. Убит чешскими патриотами в Праге в 1942 году } добился своего. Отныне в его руках почти все рычаги незримого управления рейхом - гестапо, СД, СС, полиция, жандармерия. Теперь уж он доберется и до Канариса { Канарис - руководитель военной разведки и контрразведки гитлеровской Германии - абвера. Повешен после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года} - абвер остался единственной тайной силой, неподвластной ему.
Коссовски отложил газету и направился в ванную.
Через час зеленый армейский "оппель" доставил его к массивному серому зданию на Кайзервильгельм-штрассе, где располагалось министерство авиации. Вывеска "Форшунгсамт" у пятого подъезда извещала прохожих, что здесь расположилось некое научно-исследовательское управление министерства.
Но мало кто даже из летчиков знал, что под этой вывеской скрывается служба разведки и контрразведки люфтваффе.
Коссовски поднялся на третий этаж и вошел в приемную своего нового шефа - Эвальда фон Регенбаха. Капитан был бы никудышным разведчиком, если бы, готовясь принять новое назначение, не изучил биографию и характеристику человека, под началом которого ему предстояло служить. Все, что он узнал о Регенбахе, не оставляло места для иллюзий. Коссовски понимал, что придется работать за двоих. Своему посту в "Форшунгсамте" Регенбах был целиком обязан связям. Одна из его аристократических теток была близкой приятельницей рейхсмаршала. Сам Геринг подписал Регенбаху направление на высшие курсы штабных офицеров люфтваффе. До этого Эвальд баловался журналистикой, писал либеральные статейки.
Впрочем, по всем отзывам, нынешний Регенбах, известный среди друзей под именем Эви, был всего лишь избалованным светским бездельником, тяготившимся службой и делившим свое время между театром и ипподромом.
Подтянутый и прямой, с четкими, тонкими чертами лица, будто выточенного из дорогого камня, Эви принадлежал к высшим аристократическим кругам. Его жена блистала на всех дипломатических раутах. Да, капитану Коссовски, сыну безземельного юнкера, нелегко будет найти общий язык с "милым Эви".
Открывая дверь кабинета, Коссовски хорошо представил себе, с какой снисходительной миной встретит его новый шеф.
- Я рад, что вы будете работать у нас, - заметил Регенбах, когда Коссовски, поздоровавшись, сел в предложенное ему кресло. - Нам нужны опытные люди, понюхавшие пороху. Боюсь только, что после испанских приключений вам покажется у нас смертельно скучно. Мы же, в сущности, бюрократическая организация. Пишем разные справки. Шпионов ловят Канарис и Гейдрих, а с нами лишь консультируются...
- К сожалению, следует ожидать, что в условиях военного времени активность вражеской разведки увеличится. Работы хватит и для нас, - заметил Коссовски.
- Ну, эта война ненадолго. С поляками мы уже расправились, а стоит нажать на французов, как они вместе с Англией запросят мира. Впрочем, прогнозы - не моя стихия. Вечно я попадаю впросак! - засмеялся Регенбах. Надо ввести вас в курс дела. Мы поручаем вам совершенно новый участок работы. Она даже как-то связана с нашим официальным наименованием.
- Слушаю вас, - проговорил Коссовски.
- Наши блистательные конструкторы изобрели какой-то новый самолетный мотор. Не пойму, в чем там дело, но кажется, он вовсе без пропеллера. Ну, бог с ним. Важно, что мы тут утерли нос всем американским эдисонам. Пригодится ли эта штука на войне, никто не знает. Но так или иначе, в министерстве создали новый секретный отдел. Как же он называется?.. Регенбах порылся в бумагах: - Ага. Отдел реактивных исследований. Ну, а раз есть отдел, да еще сверхсекретный, надо его охранять от вражеской агентуры, для чего и существует на свете капитан... Зигфрид Коссовски. Узнайте, капитан, кто с этим моторным делом связан. Таких, наверное, еще немного. Запросите на них досье. Ну и что еще? Если поймаете шпиона, покажите, пожалуйста, мне. Стыдно сказать, два года в контрразведке - и ни одного живого шпиона в глаза не видел.