Оскал дракона

Я взглянул на Финна и Оспака, на Курицу и остальных, на Воронью Кость: его разноцветные глаза смотрели на меня одновременно и мягко, и холодно, на Онунда Хнуфу, на его лице отразился ужас воспоминаний. Его скособоченное плечо поникло, он смотрел на плоский камень, с ужасом осознавая, что его собственная жизнь могла оборваться, едва начавшись, на таком же камне, но по какой-то причине он этого избежал. Я хотел спросить его, почему так случилось, но он поймал мой взгляд и не отпускал его, пока я не отвернулся, избегая его пристальных, холодных глаз, и тогда я снова посмотрел на плоский камень, чувствуя, как все побратимы смотрят на меня.

Побратимы Обетного Братства стали еще теснее связаны друг с другом, больше чем братскими узами, теперь они стали моей единственной семьей. В черном мраке для меня затеплился уголек.

— Эй, ярл Орм, — тихо сказал Финн и взглянул на море, прищурившись от яркого солнечного света. — Я слышал, что на земли Энглиска снова начались набеги. И добыча богата.

— Владимир, конечно, будет рад видеть нас в Новгороде, — возразил Воронья Кость, глядя на Финна. — Чтобы сражаться против его братьев.

— В любое место, только не в земли вендов, — добавил Оспак и многозначительно посмотрел на меня. — Я слышал, там свирепствует красная чума.

Последовала долгая пауза, ветер наполнил ее скорбным, нежным вздохом. Я посмотрел на всех по очереди и наконец остановил взгляд на мрачном лице горбуна.

— Нам нужен новый «Сохатый», — сказал я Онунду Хнуфе.

Внизу, на сине-голубой воде, покачивалась носовая фигура, довольно кивая.

Понравилась книга? Поблагодарите переводчиков:

Яндекс Деньги

410011291967296

WebMoney

рубли – R142755149665

доллары – Z309821822002

евро – E103339877377

PayPal

[email protected]

VISA, MASTERCARD и др.:

https://vk.com/translators_historicalnovel?w=app5727453_-76316199

Группа переводчиков «Исторический роман»

Книги, фильмы и сериалы

https://vk.com/translators_historicalnovel

Историческая справка

Одра — или Одер — в десятом веке была пограничной рекой и остается таковой на протяжении тысячи лет, отмечая границу между Германией и Польшей, а в 975 году — между саксами Священной Римской империи и восточными славянами, главным образом полянами.

Священная Римская Империя считалась бастионом христианской цивилизации, противопоставляя себя ордам язычников с востока, и эта точка зрения продолжает существовать вплоть до XXI века, несмотря на нынешнюю политкорректность, любой манифест правых партий Европы — пустой звук, если не подразумевает негативное отношение к экономическим мигрантам с правого берега Одера.

Бросив взгляд назад, в десятый век, вдоль Одера мы могли бы наблюдать те же самые очаги напряжения, ненависть, разделение на своих и чужих и пламя войны, скрытое совсем неглубоко, готовое вырваться наружу во время любой встречи. В то время множество мелких племен постепенно теряли свои земли по обоим берегам реки, им приходилось покориться наиболее могущественным племенным союзам. Кроме самой реки в этом регионе бурно протекала и политическая жизнь.

Тем не менее, по реке проходил торговый маршрут, часть Янтарного пути, малоизвестное ответвление Шелкового пути или Серебряного пути, ведущего с Балтики на севере до Италии, в те времена, когда Рим был столицей мира. В десятом веке Оттоны, императоры Священной Римской империи, отец и сын, стремились стать такими же великими, как Византийский император в Константинополе, они возродили былое могущество Рима, и торговля снова оживилась.

В десятом веке новые народы преобразили Янтарный путь, превратив Балканы в плавильную печь, которой она и остается по сей день — совсем недавно здесь остановилась экспансия на запад мадьяр, они осели в тех землях, которые сейчас называются Венгрией, и стали христианами, как и многие другие племена, быстро уяснив преимущества, которые получали при вступлении в этот клуб.

Болгары вот-вот столкнутся с Византийской империей, настолько раздражая последних, что в конце концов один из лучших Византийских императоров получит прозвище Болгаробойца.

И вот по этой тонкой торговой речной артерии идет корабль северных языческих воинов, они поднимаются вверх по течению, огрызаясь на всех, кто встает у них на пути. Каким образом они там оказались, и почему это Орм и Обетное Братство?

Все из-за мальчика Колля, сына и наследника ярла Бранда, и что важнее, мальчик является фостри — воспитанником Орма. Представьте, как нелегко было отцу отдать сына в другую семью на шесть-семь лет его жизни, надеясь, что его там должным образом воспитают? А если этот мальчик — единственный сын и отец возлагает на него все надежды и мечты на будущее целой династии? Представьте себе школу, я имею в виду настоящую, а не какой-нибудь сказочный Хогвартс, с одним-единственным учеником, и вместо физкультуры — ежедневные утомительные физические тренировки, культ холодного оружия и насилия, и возможно, вы поймете, каково это.

На человека, которому было оказано подобное доверие, возлагалась огромная ответственность с того момента, как мальчик объявлялся фостри, и не только потому, что он должен был обеспечить безопасность ребенка; эта ответственность удваивалась, ведь приемный отец связывал себя с родным отцом узами родства, присягая тому на верность, соглашаясь с тем, что его собственный статус несколько ниже, чем у родного отца.

Потеря такого мальчика ложилась несмываемым пятном на репутацию. Понятие «честная слава» имела в те времена огромное значение и ценилось больше, чем золото; ведь чтобы иметь незапятнанную репутацию, требовалось пройти множество испытаний и трудностей, зачастую рискуя жизнью.

Как обычно, я попытался вплести в вымышленную историю реальных людей. Сигрид жила на самом деле, как и конунг Эрик Победоносный, также как и младенец, которого упорно защищал Орм, мальчик вырос и стал конунгом Олафом, его стали называть Шётконунгом, «конунгом на коленях». Стирбьорн также реален, как и Паллиг Токесон, хотя его брат Льот — вымышленный персонаж, их дальнейшие судьбы не являются частью этой истории.

Монах Лев — тоже историческая фигура, это Лев Дьякон — наиболее известный византийский хронист той эпохи, но я наверняка исказил облик этого человека, смешав в нем элементы характеров профессора Мориарти и Джорджа Смайли.

Конечно же, реален и Воронья Кость, Олаф Трюггвасон, и отношения между ним, Сигрид и конунгом Свейном Вилобородым вероятно были бы другими, если бы Сигрид проявила большую благосклонность к подростку. Спустя годы овдовевшая Сигрид пыталась заинтересовать Олафа, навязываясь ему в жены, и он пользовался этим, вкушая ее прелести, и затем в конце концов бросил в отместку за то, что она была холодна и надменна с ним в юности.

Разгневанная Сигрид обратилась к Свейну Вилобородому, и на ее удачу стала его женой, после чего приложила немало усилий, чтобы обратить нового мужа против своего бывшего друга и союзника. В итоге Олаф падет под мечами врагов, собранных Свейном, месть Сигрид повлечет потерю всех его земель.

Истории Вороньей Кости о Диле Уи-ле Шпигелле взяты мной в оригинале из более поздних источников, это устные рассказы об обманщике Тилле Уленшпигеле, его имя в дословном переводе означает «таинственное зеркало совы», хотя другие полагают, что на оригинальном ранне-германском оно звучало как «ул'н Шпигель», то есть «подтереть задницу», и это более подходящее прозвище для персонажа, который так зло высмеивал продажное и лицемерное общество своего времени.

Наверняка социальная сатира, истории про Тиля Уленшпигеля, гораздо старше, чем его официальное рождение — считается, что это 1300 год. Поскольку по официальной версии он скончался в XVI веке, я не видел никаких препятствий, чтобы отнести эту историю к темным векам, думаю, в то время эти легенды ходили в качестве сказок для детей и со временем, уже в девятнадцатом веке, дали рождение симфонической поэме Рихарда Штрауса, тем самым привлекая к нему внимание англоязычной культуры.