Страница 48 из 84
— Что ж, — сказал Финн, — вот мы и нашли источник дыма, который заметили ранее.
— А еще выяснили, что они настроены враждебно, — заметил Алеша, — даже после того как мы сняли носовую фигуру.
Я был согласен с ним, хотя, думаю, это не имело большого значения, потому что «Короткий змей» — не маленький хавскип или речное судно. Это длинный драккар, корабль, на котором ходят в набеги, и выглядел он так же дружелюбно, как лиса в курятнике, но мы, чтобы не пугать духов этой земли, все же сняли носовую фигуру.
— Почему они хотели напасть на нас? — спросил Ян по прозвищу Эльф, обращаясь к Павлу, чье рябое лицо при этом скривилось в улыбке.
— Может быть, приняли вас за жестоких грабителей, которые подвешивают людей за ноги и отрезают пальцы, — ответил он с горечью.
Тролласкег, услыхав это, отвесил Павлу такую затрещину, что тот упал и кубарем покатился вперед.
— Может быть и так, — добавил я, пока Павел угрюмо потирал спину и хмурился, — но, думаю, кто-то успел рассказать им, кто мы такие. И я думаю, это были твои друзья.
Финн заморгал, видимо, такая же мысль пришла в голову и ему, и он взревел, так что Павел отпрянул в ужасе.
— Нет, нет, сейчас они в таком же положении, как и мы, — захныкал он.
— Они считают вас налётчиками, которые угоняют людей в рабство, — прозвучал тихий голос, и все обернулись к Черноглазой, закутанной в мой плащ, она была похожа на греческую икону. — Когда вы идете вверх по реке на таком корабле, они думают, что вы идете в набег за рабами.
В ее словах была, конечно же, доля истины, хотя обычно викинги на драккарах не заходили так далеко вверх по реке, было проще купить рабов подешевле прямо в Йомсе, предоставив возможность вендам совершать набеги на полян, а полянам — на вендов. Иногда, как я слышал, их вожди даже нападали на собственные поселения или люди сами продавали себя в рабство, если им приходилось совсем туго и у них не было серебра, чтобы прокормить свои семьи.
Еще меня беспокоило отсутствие новостей о Рандре Стерки, о монахе с группой сорбов и мальчике. Именно поэтому надо было изо всех сил грести дальше, не отвлекаясь на остальные дела, так я и сказал. На это раздались недовольные голоса, воины изголодались по сыру, мясу и элю и желали исправить это недоразумение. Ведь они знали, что одно из моих прозвищ — Торговец...
Поскольку своим хмурым видом они показывали что это я во всем виноват, мне пришлось с ними согласиться. Я отобрал примерно тридцать человек, около половины команды, мы высадились на восточном берегу, а я приказал Тролласкегу отвести корабль на противоположный берег, где «Короткий змей» был бы в безопасности.
— Если увидишь, что мы удираем, будто дракон Фафнир поджаривает наши задницы, — сказал Хленни, хмуро уставившись на Тролласкега, — то ты уж постарайся привести корабль на расстояние прыжка от берега, иначе, когда я до тебя доберусь, тебе не поздоровится.
— А если я этого не сделаю, ты уже будешь мертв, — добродушно ответил Тролласкег, — и поэтому мне нечего бояться.
— Даже мертвый, — усмехнулся Хленни, обернувшись, когда мы двинулись вперед, — я буду тебя пугать. С головой под мышкой, с черным лицом, я все еще буду для тебя опасен.
— Было бы лучше, если бы боги не расслышали твоих слов, — заметил Рыжий Ньяль.
Мы без труда отыскали их поселение по тропинкам в камышах; были и другие признаки, говорящие о том, что где-то неподалеку живут люди: загоны для овец и обработанные пашни. Не совсем то, что нам нужно, как заметил Финн.
— Просто последуем на их крики, — прорычал Финн, таща за собой на веревке Павла со связанными руками, плетущегося, словно неуклюжая собака на привязи.
Неудивительно, что люди с криками бежали от нас, в ужасе размахивая руками, бросая коров и овец. Один мужчина, едва оглянувшись, бросил даже младенца, тот дрыгал пухлыми ножками и ревел, Хленни поднял малыша одной рукой, слегка подбросив его в воздух, а когда воин снял шлем, розовощекий и рыжеволосый мальчик заулыбался и загукал.
— Ему повезло, что это оказался Хленни, а не Финн, — смеясь произнес Рыжий Ньяль, тыча грязным пальцем в живот мальчика, и тот ухватился за палец. — Чтобы завоевать сердце ребенка или девы, надо рассмешить их, как говорила моя бабка. Этот малыш точно бы обделался, если бы Финн снял свой шлем.
— По-моему, уже, — посетовал Хенни, подозрительно принюхиваясь.
— Да неужели? — произнес Финн, увидев в этом возможность отыграться. — А я думал, что от Хленни всегда так несет.
Раздался дружный хохот, они были уверены в своей удаче, ведь там, где Орм-Торговец, там и добыча — серебро и золото. Я же не был так в этом уверен; мы шли в полном боевом облачении — в кольчугах, шлемах, со щитами и при оружии, кольчуги шуршали при движении, мы прокладывали себе дорогу сквозь изгороди и загоны, направляясь туда, где спрятались жители — на холм, за частоколом из бревен. Кроме того, мы с Курицей убили несколько их мужчин; мы еще не успели подойти на достаточное для окрика расстояние, как ворота крепости с грохотом захлопнулись.
Мы остановились в нерешительности. Хотя поселение и было небольшим, но укрепления казались внушительными — бревна частокола почернели от старости, но выглядели крепкими, над воротами — большая башня с деревянной крышей. Над частоколом виделись лишь головы и плечи защитников и их копья.
— Ты ярл, поэтому тебе и говорить с ними, — произнес Воронья Кость, слегка вздрогнув от взгляда, которым я его одарил.
— Именно так, — согласился я, — Подождите немного. Пока можете развести огонь, а я выучу их язык. Возможно, Финн приготовит вам похлебку, пока будете ждать.
— Я-то не против, — ответил Финн, если мне принесут воду и кто-нибудь накопает корений, и конечно, если Курица подстрелит какую-нибудь вкусную дичь.
— Хотя, думаю, мы можем заставить Павла поговорить с ними, — не унимался Воронья Кость.
— Да, — проревел Финнлейт, прежде чем я успел ответить, — но доверишься ли ты этой мелкой крысе?
— Я привел с собой Павла потому, что мне спокойнее на душе, когда он рядом, под присмотром и на веревке, — уточнил я, и Воронья Кость, услышав это, нахмурился и кивнул. По-своему он, конечно же, был прав, ведь у нас не было другой возможности раздобыть пищу и выпивку, хотя все это мне не нравилось.
Хленни, Рыжий Ньяль, Стирбьорн и я, а также Финн, ведущий Павла на веревке, вышли вперед, последнего я взял потому, что не хотел терять его из виду; еще мы взяли Финнлейта и Оспака, — они прикроют нас щитами, в случае если дела пойдут совсем худо. Каждый шаг в то сторону, где могут достать стрелы, заставлял сжиматься мою задницу. Когда мне показалось, что мы подошли на достаточное расстояние, чтобы нас услышали, и при этом могли не орать во весь голос, я остановился и окликнул их.
Показалась голова в синей шапке, подбитой мехом, возможно, эта шапка показывала высокий ранг владельца, потому что остальные были с непокрытыми головами. Из-под синей шапки кустилась жесткая седая борода, в которой скрывались тонкие губы.
Это был суровый с виду человек, их старейшина, похоже, ему самому приходилось немало трудиться, несмотря на синюю шапку с мехом, и даже с такого расстояния я отчетливо видел его грубое лицо, испещренное морщинами — следами забот и непогоды.
— Мы пришли торговать, — прокричал я, понимая, как глупо звучит эта фраза — зачем же мы тогда убили полдюжины его людей, что было ощутимой потерей для такого небольшого поселения. Он незамедлительно это припомнил, и я удивился, когда услышал его ответ на норвежском.
— Кажется, от тебя сегодня не будет толку, крыса ты христианская, — ехидно произнес Стирбьорн и отвесил Павлу пинок, от которого тот вскрикнул.
— Убирайтесь прочь, работорговцы, — добавил Синяя шапка, слабый встречный ветер доносил его отчетливый голос. — Здесь для вас не будет легкой добычи.
— Я ищу монаха. Греческого. С ним мальчик.
На мгновение повисла тишина, мы стояли и потели, над нами кружилась мошкара.