Две башни

Король помолчал.

— Энты! — сказал он наконец. — В тени легенд я, кажется, немного начинаю понимать чудо деревьев. Я дожил до того, чтобы увидеть странные дни. Долго мы ухаживали за своими лошадьми, строили наши дома, работали нашими инструментами или скакали на помощь войскам Минас Тирита. И это мы называли жизнью людей, жизнью мира. Мы мало беспокоились о том, что лежит за границами нашей земли. У нас были песни об этих существах, но мы позабыли их, оставив только детям, как безобидный обычай. А теперь песни ожили, пришли к нам и ходят живые под солнцем.

— Вы должны радоваться, король Теоден, — сказал Гэндальф. — Не только маленькая жизнь людей теперь в опасности, но также и жизнь существ, которых вы считали персонажами легенд. У вас есть союзники, хотя вы о них можете и не знать.

— Но я должен и печалиться, — возразил Теоден. — Ибо счастье на войне изменчиво, и не может ли получиться так, что многое прекрасное и удивительное уйдет далеко за пределы Средиземья?

— Может быть, — сказал Гэндальф. — Невозможно полностью ликвидировать зло, нанесенное Сауроном, как невозможно сделать так, как будто его и не было. На такие дни мы осуждены. Продолжим наш путь!

Отряд повернул от лощины и леса и двинулся к броду. Леголас неохотно последовал за другими. Солнце село, но когда они выехали из тени холмов и посмотрели на запад, в сторону прохода Рохана, они увидели, что небо еще красное. Вокруг сгущалась тьма и летело множество чернокрылых птиц. Некоторые из них с мрачными криками пролетали над головами всадников, возвращаясь к своим гнездам в скалах.

— Пожиратели падали нашли себе занятие на поле битвы, — констатировал Эомер.

Они ехали теперь медленно в сгущающейся темноте. Медленно восходила луна, приближавшаяся к полнолунию, и в ее холодном серебряном свете травянистая равнина вздымалась и опускалась, как море. Проехав около четырех часов от разветвления дорог они приблизились к бродам. Длинные склоны быстро спускались к реке, текущей в своем каменистом русле между высокими, заросшими травой берегами. Ветер донес до них волчий вой. Всадники ехали с тяжелыми сердцами, вспоминая многих людей, павших в этих местах.

Дорога углубилась в лощину, где по обеим сторонам возвышались поросшие травой насыпи, и подошла к реке. Здесь в дно реки было уложено несколько плоских камней, и между ними пролегал брод для лошадей, который вел с берега к крошечному островку посредине реки. Всадники взглянули на реку и увидели странную картину: они ожидали увидеть быстро текущую воду и услышать ее журчание, но все было тихо. Русло реки было сухим — голая галька и серый песок.

— Что случилось с этим опасным местом? — спросил Эомер. — Какая болезнь поразила реку? Много прекрасных вещей уничтожил Саруман. Неужели и источники Изена тоже?

— Кажется, что так, — ответил Гэндальф.

— Увы! — заметил Теоден. — Должны ли мы пересечь эту полосу, где пожиратели падали поглотили так много добрых всадников из Рохана?

— Таков наш путь, — сказал Гэндальф. — Жаль погибших людей; но волки гор не пожирают их. Они пируют над телами своих друзей орков — такова дружба этих племен. Идемте!

Они спустились к реке, и когда подъехали близко, волки прекратили выть и убежали. Ужас напал на них при виде Гэндальфа и Обгоняющего Тень, сверкающих при свете луны как серебро. Всадники перебрались через реку, и из тьмы берегов за ними следили горящие глаза.

— Смотрите! — сказал Гэндальф. — Друзья поработали здесь.

Они увидели, что посредине островка насыпана могильная насыпь, окруженная камнями и усаженная множеством копий.

— Здесь лежат люди Марки, погибшие в этом месте, — пояснил Гэндальф.

— Пусть отдыхают здесь! — сказал Эомер. — И долго после того, как заржавеют и сгниют их копья, будет стоять их могила, охраняя броды через реку!

— Это тоже ваша работа, Гэндальф, друг мой? — спросил Теоден. — Вы многое успели сделать за вечер и ночь.

— С помощью Обгоняющего Тень и других, — ответил Гэндальф. — Я ехал долго и далеко. Но здесь, у могилы, я должен сказать вам: многие пали в битве у бродов, но меньше, чем говорят слухи. Больше было рассеяно, чем убито; я собрал всех, кого смог найти. Некоторых я послал с Эркенбрандом. Другим я поручил сооружение могилы. Теперь они присоединились к вашему маршалу Элфхелму. Он со множеством всадников послан в Эдорас. Саруман, насколько я знаю, все свои силы направил против вас, все его слуги оставили свои дела и поручения и направились к пропасти Хэлма, земля кажется пустой от врагов. Но я боюсь все же, что волчьи всадники и грабители могут напасть на Медуселд, пока он не охраняется никем. Но теперь, я думаю, вам этого бояться не следует: ваш дом благополучно ждет вашего возвращения.

— Я буду счастлив увидеть его вновь, — сказал Теоден, — хотя я не сомневаюсь, что мое пребывание там будет недолгим.

С этими словами отряд попрощался с островом и могилой на нем и поднялся на противоположный берег Изена. Они рады были покинуть эти зловещие, мрачные броды. Когда они отъехали, вой волков возобновился.

Древняя мощеная дорога вела от Изенгарда к броду. Некоторое время она шла вдоль реки, поворачивая вместе с ней на восток, а потом на север; но наконец она отошла от реки и направилась прямо к воротам Изенгарда. Они находились на горном склоне в западной части долины, в шестидесяти милях от ее устья. Они ехали не по дороге, а рядом: земля здесь была ровной и твердой, на многие мили ее покрывала короткая и упругая трава. Теперь всадники ехали быстрее, и к полуночи броды остались более чем в пяти лигах позади. Здесь они остановились, закончив свое ночное путешествие, потому что король устал. Они приблизились к подножью туманных гор, и длинные отроги Нан Гурунира протянулись им навстречу. Темная долина простиралась перед ними: луна зашла на западе, и холмы закрыли ее свет. Но из глубин долины поднимался высокий столб дыма и пара; поднимаясь, он ловил лучи заходящей луны и простирал свои сверкающие серебром волны под звездным небом.

— Что вы об этом думаете, Гэндальф? — спросил Арагорн. — Можно подумать, что горит долина колдуна.