Дом в Африке

- Сам смотри.

Проследив взглядом в указанном девушкой направлении, я увидел два, ну, наверное, автомобиля, которые едва ползли вверх по неровной разбитой дороге. Внешний вид машин был ужасен. Мало того, что даже на большом расстоянии была видна древность транспорта, так ещё владельцы их порезали, превратив в пикапы или уродливые грузовички. Кузова машин были наполнены всяческим хламом – листы железа, рулоны резины или мягкого пластика, доски, канистры с бочками и неопределяемый хлам.

- Это из Лесото мусорщики, – пояснила подошедшая к нашей машине Агбейла. – Я с Махутом поговорила только что, он рассказал о них. Небольшая горная страна, дороги там почти все разрушены, остатки населения живут в разных пещерах и ущельях, добраться до них механоидам сложно, разве что по воздуху, а сами люди стараются не попадаться на глаза никому. И живым, и железным. К слову, они сами могут напасть, если поймут, что в силах справиться с добычей. Те ещё шакалы. Это сейчас при виде нашего отряда шустро рванули прочь, а будь у нас две машины, то ночью точно рискнули бы прощупать наши силы.

Как только чужой транспорт скрылся за одним из каменистых холмов, мы продолжили путь.

Только через двадцать часов колонна выехала на равнинное плато, на котором встречались редкие невысокие холмы. Почва имела красноватый цвет, местами она была покрыта мелким щебнем или галькой.

Для лагеря под отдых Махут – мужчина-гвардеец из отряда сопровождения, что дал Красный Барон, – выбрал небольшую группу терриконов, заросших травой и низкими кустами. Старая шахта, в которой когда-то очень давно добывали золото, обвалилась, превратившись в глубокий каменистый овраг. Вода в нём не задерживалась, дно было твёрдым и практически сухим, благодаря этому шахта идеально подходила как скрытая стоянка.

На двух терриконах были выставлены парные посты, назначены смены и после этого все завалились спать, вымотавшись за более чем сутки дороги от Шуаси до этого плато. Завтра через час-два мы увидим руины ещё одного города – Блумфонтейн. Достаточно крупный для Африки, где проживало, по официальным данным, в которых не учитываются мигранты, кочующие племена, авантюристы, сезонные работники и так далее, больше ста двадцати тысяч жителей, а по неофициальным – свыше двухсот. В окрестностях этого города, по словам нашего проводника, механоиды встречаются очень часто, так как в городские развалины тянет людей, которые надеются поживиться оставленным во время проигранной африканцами войны с механоидами скарбом. Несмотря на то, что прошло очень много лет и руины в некоторых местах вычищены чуть ли не под гребёнку с метёлкой, найти полезный хабар шансы имелись. Это банки, ювелирные точки, дома богачей, ломбарды, выставки и многие другие места. К тому же, для многих местных, старая рабочая микроволновка или ламповый телевизор считались ценной вещью. Из последнего можно вытащить драгоценный металл, к примеру.

Общение по рации свели к минимуму, чтобы не выдать себя. В качестве аппаратуры связи был хитрый девайс, нечто среднее между КПК и радиостанцией. Для передачи информации нужно было надиктовать или набрать на клавиатуре (если звук речи был нежелателен) сообщение, после чего отправить в виде ММС (или похожего формата, я так и не понял принцип работы прибора). По такому же принципу могла работать и радиоаппаратура в грузовике. Отправка мгновенная, поэтому взять пеленг на источник даже с самым продвинутым оборудованием, было невозможно в принципе, по словам Махута, который обеспечил наш отряд тремя такими носимыми станциями. А для ближнего общения пользовались российскими «арбалетами», которые в этом мире были удобнее и немного компактнее тех, что я видел на своей родной Земле.

Из грузовиков на свет были извлечены четыре лёгких мотоцикла с переделанными двигателями и глушителями. У местных такие агрегаты использовались в разведывательных группах. По издаваемому шуму они превосходили на голову джипы и багги, по проходимости были на равных с багги (местами уступали, местами были лучше). Большой вес, например Махута, они тащили бы с некоторым трудом, а вот негритянок-гвардейцев, несмотря на их гренадёрские внешние данные, легко. Правда, для этого тем каждый раз приходилось расставаться с большей частью снаряжения и брать лёгкие пистолеты-пулемёты вместо полноценных штурмовых винтовок, а к ним уменьшенный боекомплект.

Пока мы сидели в старой шахте, разведчики носились по округе и искали следы механоидов.

И нашли.

- Санлис, – ко мне подошёл Махут с КПК-рацией в левой руке.

- Да?

- Не хочешь скататься на десять километров южнее? Там нашли сгоревшие машины, тела людей и следы механоидов. Возможно, у тех в отряде повреждённый танк есть.

- Едем, – тут же согласился я. – Все или…?

- Возьмём один броневик, этого хватит и не так заметно будет, – предложил он.

Предложение с подвохом или как? В отряде примерно пополам чернокожих бойцов и моих жён с телохранителями. Но Агбейла со своими, номинально считается на моей стороне. Две гренадёрши и одна наёмница Агбейлы сейчас в разведке. Так что, даже по головам нас больше.

- Я с собой возьму двоих и Агбейлу. Мест сколько в машине?

- Влезем, – пообещал он.

И влезли, хоть и с трудом. Бронированный джип имел достаточно просторный салон и был предназначен для перевозки мотопехотного отделения в количестве восьми штыков. Но в армии в салон машины не укладывают цинки с патронами, одноразовые гранатометы и ПТУРы в таких количествах, что у нас. Достаточно одного шального попадания и от джипа со всем его содержимым останутся только горелые обломки, раскиданные в радиусе сотен метров.

Десять километров проехали почти за двадцать минут, при этом в воздухе постоянно висел пятнадцатикилограммовый дрон с несколькими камерами для кругового обзора. Так мы видели всё, что творится вокруг нас на километры, если, конечно, местность не закрывали холмы.

Первыми мы увидели мотоциклиста, точнее, мотоциклистку-разведчицу. Она поднялась из кустов, когда до нас было метров триста, пару секунд постояла, давая нам возможность опознать себя, после чего наклонилась и вытащила из тех же зарослей, где укрывалась, мотоцикл и покатила впереди нас, указывая дорогу. Впрочем, уже через минуту я сам уже видел небольшой дымок впереди, а через три, мы подъехали к месту боя.

На дороге, изрытой воронками, валялись куски железа от автомобилей, обгорелые рамы и кузова, тела людей и оружие. Когда мы подъехали, от трупов прочь отскочили несколько гиен с противным повизгиванием, а в небо тяжело поднялись стервятники.

- Неплохо снарядились, – заметила Агбейла, когда мы вылезли на месте трагедии. – Грузовик, два пикапа с тяжёлыми пулемётами… о-о, джип с безоткаткой даже!

Последние слова предназначались к останкам открытого джипа, в котором была установлена толстая труба не менее двух с половиной метров в длину и с большим раструбом в задней части, которая на полметра выступала за задний бампер. Сейчас от этой машины остался только обгоревший рыжий корпус.

Самым целым был грузовик. Густо исклёванный пулевыми отметинами, особенно на кабине, где виднелись тела двух человек и потёки крови, на сдутых колёсах, с оторванными задними дверями, но единственный, который не сгорел.

- А люди бы спалили точно, – добавила она. – По таким вот мелочам и становится ясно, кто напал.

- И почему? – поинтересовался я. – Всё сгорело, а этот рыдван просто расстрелян.

- Что-то ценное находилось в нём. Золото, возможно, – пожала она плечами. – И своих подбитых или уничтоженных железки утащили.

Пока мы осматривались по сторонам, Махут забрался в развороченный кузов уцелевшего грузовика и стал там копаться. Через пару минут выбросил несколько тонких дощечек, на которых было чёрной краской что-то нарисовано. А следом за этой растопкой для костра выпрыгнул и сам, и с таким сияющим и одновременно озабоченным лицом, что всем стало ясно – сейчас узнаем нечто в духе откровения Коперника, за которое его чуть не сожгли. В смысле, глобальное и смертельно опасное для общественных масс.