Страница 12 из 14
– Очередная провинциальная лохушка? – презрительно поинтересовалась она. – Что ты здесь потеряла?
– Бога не ищу и не претендую, – бодро отрапортовала я, помня предыдущую беседу.
– Да? А я тебе не верю. Его все хотят! Это сейчас ты говоришь, что он тебе не нужен. А потом найдешь его, посмотришь этими своими глазками деревенской дурочки – и станешь конкуренткой!
– Ну, тебе придется поверить мне на слово, что еще остается?
– Как – что? Убрать конкурентку, разумеется! – хищно ухмыльнулась она.
В ее руке сама собой появилась семихвостая плеть: кожаные шнуры, каждый из которых заканчивался массивным металлическим набалдашником. Сразу было ясно, что даже одним ударом такой штукой можно изуродовать меня до конца жизни. А она, судя по холодной решительности в глазах, собиралась ударить не раз. Что ей терять, она же не настоящая!
Я уже убедилась, что все эти женщины были частью мини-мира. Как бы вели себя настоящие тетки, попав в такую реальность? Плакали бы, метались, искали выход – в зависимости от характера. А они тут все дружно отплясывали во дворе и делали вид, что так и надо.
Так вот, если здешняя садомазо-иллюзия решила меня покалечить, она не остановится, как остановилась бы настоящая девушка. Поэтому я, не желая испытывать судьбу, просто обратилась в бегство – вот так красиво мне нравится описывать то, что я дала деру.
Я надеялась, что ее нечеловечески высокие ботфорты задержат ее, но нет. Она двигалась за мной со скоростью и грацией разъяренного лося. То и дело ей под ноги попадались другие женщины, более мирные, но она отталкивала их в сторону и гналась за мной. Я в своих удобных сапожках продвигалась медленней, чем она на этих кожаных монстрах!
В общем, я начинала подозревать, что в этом кластере я безвременно закончу свое существование, когда за очередным поворотом открылась дверь, меня втянули в комнату, а потом дверь снова закрылась и щелкнул замок. Судя по грохоту, моя преследовательница не успела этого заметить и с присущей ей яростью пробежала мимо.
Я же оказалась в очередной спальне – на этот раз со стенами и потолком, выкрашенными в красный цвет. Я невольно вспомнила слова Шена о том, что красный – цвет страсти; той же мыслью, наверно, руководствовался оформитель этого интерьера. Но на самом деле это, в сочетании с красным ковром, выглядело так, будто я застряла у кого-то в желудке… или еще менее приятных местах.
В комнате находилась только черная кровать, способная вместить эскадрон гусар. Но гусар не было, и на атласных простынях сидел нервный, измученный Андрей Волков. Ему, похоже, уже досталось в этом мире: джинсы уцелели, а вот мягкий домашний свитер был растянут и частично разорван, всю незащищенной кожу покрывали пятна губной помады, а на шее темнели круглые засосы. На меня хоккеист пока не смотрел, он вообще потерял ко мне интерес после того, как спас.
– Здрасьте, – только и смогла произнести я. Ничего умнее не придумывалось.
Волков бросил на меня тяжелый взгляд человека, который за один день прожил тысячу жизней.
– Да-да, я знаю, я бог и все такое…
– Ни фига себе у вас в НХЛ теперь звания выдают, – присвистнула я.
– Вы что, меня не боготворите? – поразился он. В серых глазах мелькнула робкая надежда.
– Я, конечно, хоккей люблю, но не до такой степени.
– Так вы нормальный человек? Слава богу!
Сбивчиво и предсказуемо эмоционально, Волков рассказал мне, что с ним случилось – хотя и сам знал не так уж много. Он находился в своем доме один, готовился почитать книгу, потом – поговорить по телефону с родителями и после боя курантов лечь спать, когда мир вокруг него просто исчез. Он, похоже, не запомнил, что коснулся елочной игрушки, а я не стала акцентировать на этом внимание.
Волков будто попал в свой худший кошмар. Он оказался в доме, полном женщин, считающих его богом. Увидев его, одни принимали соблазнительные позы, другие зачем-то начинали рыдать, третьи рассказывали, как они всю жизнь мечтали познакомиться с ним.
Но хуже всего были четвертые. Эти были свято убеждены, что путь к сердцу мужчины не идет через желудок, а пролегает гораздо ниже. Им было плевать, сколько им лет, какой они комплекции, нравятся ли они Волкову. Они не сомневались, что стоит им поцеловать его, и он, как типичный похотливый самец, не устоит.
Мне стало даже жаль его. Читая о Волкове в интернете, я представляла его грубым мужланом, который кровью, потом и выбитыми зубами прокладывает себе путь на вершину мирового хоккея. А передо мной оказался интеллигентный, начитанный, прекрасно образованный мужчина. Кое-кому (мне) пора прекращать мыслить стереотипами.
Моим первым импульсом было рассказать ему правду – про желтый шарик, мир страха и волшебство, но я вовремя прикусила язык. Что если за мою откровенность накажут Шена? Волков-то сумеет все понять, раз я поняла, но после этого колдун уже не сможет стереть его память, а подставлять своего напарника мне не хотелось.
Поэтому я задала другой вопрос:
– Если вы так боитесь местных дамочек, почему вы помогли мне?
– Я не знаю, кто населяет этот дом, но они точно не люди – и они все разные. Некоторые вполне безобидны. Я услышал шум погони и решил помочь, мне до чертиков надоело прятаться здесь и ждать непонятно чего.
– А если бы я оказалась очередной влюбленной фанаткой?
– Отбился бы, – пожал плечами Волков. – От целого стада ведь отбился! Вы так и не сказали, как попали сюда.
– Да я тоже не помню, – соврала я. Это ж не февральский мир, врать можно! – Но я была с другом. Мы должны найти его и бежать.
– Возможно, он тут тоже бог. А если и нет, мне-то точно поклоняются, так что я из этой комнаты не выйду.
– И что, проведете здесь всю жизнь? – фыркнула я, не уточняя, что в этом случае его жизнь продлится ровно до второго января. – Почему вы вообще боитесь женщин?
– Я не боюсь женщин.
Это верно, меня он не испугался. Но это же мир его страхов! Короче, странно тут все.
– Вы выглядите напуганным.
Это был выстрел вслепую с моей стороны: Волков смотрелся утомленным и потерявшим интерес к жизни, но никак не напуганным. И все же мне нужно было разобраться в корне его страхов, понять, в чем суть этого мира, и только потом действовать.
Мой слепой выстрел неожиданно попал точно в цель.
– Я не женщин боюсь, а отношений с ними, – неохотно признал Волков. – Я сидел тут и думал: может, это какое-то проклятье? Черное колдовство? Ведь говорят же: чего боишься, то тебя и настигает!
Он даже не представлял, насколько близок был к истине – и вместе с тем далек от нее.
– Они ведь точно не люди, я вам говорю, – продолжил хоккеист. – Некоторые из них творят вещи, не которые люди не способны. А одну я даже столкнул с лестницы – случайно, я вам клянусь! Но она не умерла, нет. Ударившись о пол, она просто исчезла, а потом я увидел ее вновь в совсем другом коридоре. Короче, это похоже на проклятье, но я не понимаю, при чем тут вы.
– Может, это и правда проклятье, но связано оно не со мной, а с моим спутником. Вы лучше скажите мне, почему вам так не нравится быть их богом. Многие мужчины только о таком и мечтают!
– Многие только болтают, что мечтают о таком, – невесело рассмеялся Волков. – Мечтают они совсем о другом, просто боятся в этом признаться. Надо же поддерживать образ мачо! А кому-то и нравится весь этот порно-клуб, но не мне. Я знаю, чего я хочу, и я боюсь…
Он запнулся, замолчал, и мне пришлось поторопить его:
– Чего?
– Я боюсь, что у меня не получится, что не найду, не смогу… И придется довольствоваться вот этим. Тем, что сейчас бегает по коридору.
Вот оно как. Здоровенный детина, гроза других хоккейных команд, боялся не монстров, не войны и не бандитов. Даже не болезни или смерти. Он хотел любить и боялся быть нелюбимым.
Андрею Волкову отчаянно хотелось завести отношения, настоящие и искренние, с абсолютным доверием и любовью «несмотря ни на что», а не «дорогой, мне нужен доступ к твоим счетам». Но он раз за разом обжигался сам и видел, как обжигаются его друзья.