Страница 266 из 282
А вообще — лучше бы Верлак сразу меня застрелил.
Я видел, что Елена сильно любит его, но теперь ничего не сделать. Я только старался меньше попадаться на глаза, следить за здоровьем Елены.
Ни о какой любви между нами речи и не шло. Прежней любви.
Я боялся даже притрагиваться к Елене, не говорю об объятиях.
Когда мы разговаривали — а у нас часто случались беседы, во время которых мы страшно ссорились, сами не понимая, как так получается, — мы стояли, хотя бы, на расстоянии метра друг от друга. Вот уже потом — когда доходило до рукоприкладства — тогда расстояние сокращалось.
Я не посмел ударить Елену. Нет. Не после всего случившегося. Зато она колотила меня, потому что хотела показать, какая страшная сумасшедшая — по её словам (и это ложь) и что от неё стоит держаться подальше. Я хватал её за руки, я терпел всё. Меня трясло от самоненависти в такие моменты, потому что я — причина того, что теперь Елена страдает.
Как ужасно, что именно любовь подвигла меня на такое. Моя сильная любовь, которая трансформировалась во что-то ужасное и противоестественное. Любил — насиловал. Любил — желал делать своей.
Да кому нужна тогда такая любовь? Елена уж точно такую не заслуживает.
После драк мы были все красные, потому что много кричали. Я тоже повышал голос. Убеждал, что она ни в чём не виновата. А она — осуждала себя и оправдывала меня. Мне уже становилось от этого смешно, и за это мне доставалось.
Я хотел прижать её к себе и заставить замолчать. Так и сделал однажды. Она задёргалась, как будто ошпарилась. И выбежала в ванную.
Я посмотрел на свои руки, не понимая, почему вызывал такую реакцию у неё.
Ладонь всё ещё перевязана, рука — забинтована, пока не разрешают снимать.
Сальваторе, ты просто ей противен, вот и всё. Ей приятно как будто обниматься с насильником.
Я вспоминал о Себастьяне, но затем понимал, что и отношения с Еленой у них зародились по-другому.
У нас с ней совсем другое. Я казалась нормальным, а потом — раз. Насильник и мучитель. После десяти лет совместной жизни, общих детей и кучи трудностей.
И зачем я её обнял…
Мы не спали в одной постели, я просто не смел. В очередной раз я присел на диван, на котором коротаю ночи. Обычно не сплю даже. Поэтому бледный и с огромными синяками под глазами. Я постоянно думаю и заставляю себя вспоминать.
И ненавижу себя. Это моё самое любимое занятие из всех.
Я желал только одного — чтобы Елене стало лучше. А затем уже справимся с другими трудностями.
Жаль, что всё закончилось между нами так ужасно. И я не представляю, как мы опять будем рассказывать детям, что не вместе.
Наш брак пошёл по швам ещё много лет назад. Трудности сблизили. Они же и отделили окончательно. Елена полюбила другого, а я не мог с этим смириться.
Я смирился сейчас, и сейчас проку от этого нет.
Я понимаю, что нам конец. И я даже этому рад, потому что Елена заслуживает лучшего.
Комментарий к 56C. hurting each other
Скоро фанфик закончится, а счастливым концом и не пахнет, да?)
========== 57C. not a good mother ==========
Я продолжала видеть Себастьяна во снах, и в выдумке всегда всё было так великолепно. Сначала. Потом всё превращалось в ужас.
«— Хах, и где мы? — оглядывалась я, чтобы понять. Муж стоял рядом и улыбался.
— Венеция.
И вдруг мы с ним оказались в гондоле. Мужчина начал грести, а мы с Себастьяном присели. Я прижалась к нему. Мне было так хорошо и уютно.
Наша поездка по миру. Наш свадебный отдых.
Красивые виды, большое количество воды и свежесть. В нос ударял приятный одеколон мужа, и от всего этого я с блаженством выдыхала.
— Куда дальше? — спросила я у него, когда он обнял меня за спину.
— Париж, Елена.
— Будем целоваться на Эйфелевой башне? — хохотнула я.
— Скучно. Что-нибудь интереснее. Ты боишься высоты?
— С тобой я мало чего боюсь. Потому что больше боюсь тебя, — рассмеялась я, чувствуя себя совершенно спокойно. Мы продолжали ехать. Себастьян рассказывал мне об архитектуре построек. Оставалось догадываться, откуда он столько знает.
— Я счастлив видеть тебя радостную. Ты также радовалась ведь, когда убивала меня? — жёстко спросил он и дёрнул за волосы. Я оглянулась, гондольера уже не было.
— Себастьян… Прости меня, — я уже была на грани плача, особенно когда Себастьян был так груб со мной.
Я оказалась выброшена в воду. Мне стоило усилий выплыть на поверхность. Но ровно тогда муж надавил на мою голову и погрузил обратно. Я начала захлёбываться, руками пытаясь удержаться за гондолу. Вскоре она перевернулась. Но когда я стала искать Себастьяна глазами — его нигде не было.
Меня охватила паника, а затем жуткий страх. Кто-то потянул меня за ноги. Я слышала смех, когда уходила ко дну. Выбраться возможности не было. Голубое небо осталось в моей памяти. А затем у меня кончился кислород».
Я проснулась и огляделась — в своей постели. Никого нет, тишина. Никакого путешествия по Европе.
Я убила Себастьяна своими руками.
Встала, чтобы выпить воды. Спать больше не хотелось. Когда зашла на кухню, ещё и обыскала её. Стефан постоянно где-то прячет мой дневник.
После того, как утолила жажду — прошла в гостиную, где на диване спал Стефан. Я не знала, почему он до сих пор поддерживает меня. Давно бы пора отвернуться.
Он не прав насчёт себя. Он действовал так, потому что Себастьян прочистил его мозги. Мне тоже.
Но у меня совсем другая ситуация.
Я долгое время смотрела на спокойное лицо Стефана. Люблю я его? До сих пор да. Но теперь всё слишком сложно и запутанно.
Я ужасно скучаю по Себастьяну. И не думаю, что это нормально. Раньше я любила всей душой только Стефана.
Считай, что предала.
Я закусила губу.
Ушла всё-таки в спальню и погрузилась в сон.
Днём Стефан словно высказал мои мысли.
— Елена, всё это длится неделю. Надо как-то возвращаться к жизни. Мне на работу, а тебе с детьми сидеть. Они не были с нами, считай, все эти месяцы, — он виновато опустил голову, но вина-то не его. Себастьяна.
Я до сих пор не понимаю, как могу любить его.
— Ты прав.
— Елена, может, стоит начать лечение? Какие-то успокоительные… Дети не должны видеть нас такими. Я начал курс лечения от зависимости. Пью успокоительные.