Сталин и Мао(Два вождя)

Цзэдун не осуждал подозрительность, ибо это было то, что объединяло его и Сталина, так как здесь для того и для другого речь шла о бдительности в отношении классовых врагов, то есть их собственных недругов), все-таки оказаться способным проделать сложную эволюцию от подозрительности в отношении Мао Цзэдуна к поддержке Мао Цзэдуна, а затем и к восхищению Мао Цзэдуном.

Что же касалось конкретно оценки ситуации во время проведения в Яньани движения за исправление стиля, то, с точки зрения Мао Цзэдуна и его апологетов, важно было доказывать полнейшую правоту Мао Цзэдуна, а потому все происходившее трактовалось как результат осознания Сталиным того, что линия Ван Мина, а следовательно и его собственная линия, вела революцию в Китае к поражению, в то время как идеи Мао Цзэдуна сулили возможность поворота событий к успешному развитию революции; Сталин, по мысли Мао Цзэдуна, в этой ситуации с уважением отнесся к фактам, «отбросил» Ван Мина и поддержал Мао Цзэдуна. Оказывалось, таким образом, что Сталин выступал в роли «способного ученика» Мао Цзэдуна, по крайней мере в том, что касалось Китая и КПК. С точки зрения Мао Цзэдуна и его сторонников, Сталину в этой ситуации пришлось не только обуздать себя, холодным рассудком подавить свои чувства (к Ван Мину), но это потребовало от Сталина также повернуть в ином ракурсе привычные для него представления о расстановке сил в Коминтерне. Сталину пришлось это сделать и молчаливо признать, что критика Ван Мина во время яньаньского движения за исправление стиля, то есть фактически осуждение просчетов самого Сталина, является справедливой. Китайские авторы подчеркивали в этой связи, что позиция Сталина в то время показывала «широту его воззрений и поступков как пролетарского революционера».[22]

15 мая 1943 года Коминтерн был распущен. Получив телеграмму, Мао Цзэдун надолго замолчал и задумался.

26 мая 1943 года ЦК КПК принял решение, в котором одобрил роспуск Коминтерна, отметив при этом, что эта организация оказала КПК большую помощь, но в то же время партия способна сама решать все вопросы.

Мао Цзэдун охарактеризовал историю деятельности Коминтерна словами: «Начало и конец были замечательными, но вот серединка подкачала». При этом Мао Цзэдун оговорился, что не все было замечательно и в начале и в конце, и не все было однозначно «в середине» деятельности Коминтерна.

Мао Цзэдун утверждал, что внутренние факторы играют основную роль в процессе изменений, а внешние факторы создают только условия для тех же изменений. Отсюда Мао Цзэдун делал вывод о том, что вне зависимости от того, допускал или не допускал бы ошибки Коминтерн, все-таки все решалось в КПК, в Китае, им самим и его сторонниками. Мао Цзэдун полагал, что когда сражаются две армии, то одна из них «непременно победит, а другая потерпит поражение, а потому вопрос о том, кто победит, а кто потерпит поражение, решается соотношением внутренних факторов».[23]

Итак, вся история взаимоотношений Сталина и Мао Цзэдуна применительно к связям между Коминтерном (ВКП(б)) и КПК была историей борьбы за отдельность и самостоятельность со стороны Мао Цзэдуна при учете обоими партнерами, то есть Сталиным и Мао Цзэдуном, того, что у них имелись совпадавшие интересы, по крайней мере временного характера. Эта же история свидетельствовала о том, что внутри КПК на протяжении нескольких десятилетий были силы, которые в большей мере ориентировались на Сталина, чем Мао Цзэдун, и Сталин по мере возможности, которую он сам определял, оказывал поддержку этим силам. Однако, как только Сталин понял, что внутри КПК Мао Цзэдун добился перевеса и занял руководящее положение, он твердо встал на позиции признания того факта, что дело применительно к КПК приходилось иметь исключительно с Мао Цзэдуном. В сфере межпартийных отношений Мао Цзэдун всегда исходил из необходимости иметь своим главным партнером в Москве Сталина, а Сталин постепенно пришел к пониманию того, что его главным партнером в КПК являлся Мао Цзэдун.

СТАЛИН И РОДСТВЕННИКИ МАО ЦЗЭДУНА

История сложилась таким образом, что территория государства, где властвовал Сталин, на два-три десятилетия оказалась тылом Мао Цзэдуна, где могли, в частности, в условиях относительной безопасности отсиживаться его родные, которые, в случае если бы они попали в руки политических противников Мао Цзэдуна в Китае, могли бы лишиться жизни.

В СССР за эти годы побывали брат Мао Цзэдуна Мао Цзэминь, две супруги Мао Цзэдуна Хэ Цзычжэнь и Цзян Цин, три сына Мао Цзэдуна — Мао Аньин и Мао Аньцин от его жены Ян Кайхой и оставшийся для нас безымянным младенец, которого родила и похоронила в Москве Хэ Цзычжэнь, а также дочь Мао Цзэдуна от Хэ Цзычжэнь Цзяоцзяо, или Ли Минь. Для Мао Цзэминя пребывание в СССР оказалось кратким, для Цзян Цин это были месяцы лечения и отдыха, а Хэ Цзычжэнь пришлось провести в Советском Союзе около восьми лет, причем почти половину этого срока в психиатрической больнице, почти по десять лет провели в СССР Мао Аньин, Мао Аньцин и Цзяоцзяо. Для них даже русский язык стал вторым родным языком. Родственники Мао Цзэдуна попадали в Советский Союз при различных обстоятельствах.

К 1937 году произошли изменения в некогда прекрасных отношениях между Мао Цзэдуном и его женой Хэ Цзычжэнь. Ее переместили с поста секретаря Мао Цзэдуна на работу в банк. Нужно также сказать, что после продолжительного и изобиловавшего трудностями перехода на северо-запад страны и прихода в Яньань Хэ Цзычжэнь в 1936 году родила дочь, которую сначала стали звать Цзяоцзяо, то есть «Прелесть», и которой Мао Цзэдун впоследствии дал имя Ли Минь. В Яньани Хэ Цзычжэнь отдала дочь на воспитание в крестьянскую семью, а сама начала учиться в Антияпонском университете. Она фактически переселилась в общежитие этого учебного заведения.

В 1937 году Мао Цзэдун и Хэ Цзычжэнь все больше отдалялись друг от друга. Виной тому было и столкновение характеров, и стремление Мао Цзэдуна иметь свободу в связях с другими женщинами. Отношения между Мао Цзэдуном и Хэ Цзычжэнь стали холодными.

Состояние Хэ Цзычжэнь осложнялось тем, что в свое время она была ранена и из ее тела не были удалены все осколки. В Яньани не было нужных врачей. Она решила уехать сначала в Сиань, а затем в Шанхай для того, чтобы там сделать операцию и избавиться от осколков. И тут вдруг выяснилось, что Хэ Цзычжэнь снова беременна.

Несмотря на уговоры Мао Цзэдуна остаться, Хэ Цзычжэнь решила уехать из Яньани. В конце 1937 года Хэ Цзычжэнь тронулась в путь.

Когда она добралась до Сиани, Шанхай был уже в руках у японцев. Поездка к шанхайским врачам стала невозможной. Мао Цзэдун предлагал Хэ Цзычжэнь вернуться в Яньань, но она решила обратиться к врачам в СССР и сначала на машине переехала в Ланьчжоу, а затем в Дихуа (Урумчи), откуда на самолете прилетела в Москву в октябре 1938 года.

Врачи в СССР, к которым обратилась Хэ Цзычжэнь, установили, что остававшиеся у нее в голове, в спине и в груди осколки уже так затянулись, что предпочтительнее не трогать их и не делать операцию.

Затем Хэ Цзычжэнь родила ребенка. Спустя месяц после рождения младенца Хэ Цзычжэнь отдала его в ясли, а сама пошла на учебу в КУТВ.

После отъезда Хэ Цзычжэнь из Яньани в 1938 году в жизни Мао Цзэдуна появилась Цзян Цин. По решению секретариата ЦК КПК Мао Цзэдуну и Цзян Цин было разрешено вступить в брак при том, однако, условии, что Цзян Цин не будет принимать участия в политической деятельности. В конце ноября 1938 года Мао Цзэдун и Цзян Цин поженились. Это произвело разрушительное воздействие на психику Хэ Цзычжэнь, которая в результате коварства и бесчеловечного поведения Мао Цзэдуна была вынуждена внезапно осознать, что она оказалась вдали от своей родины, без мужа, без дочери, без сына и вне своей политической партии.

Так, в конце 30-х годов супруга Мао Цзэдуна Хэ Цзычжэнь оказалась вдали от ставшего неожиданно для нее бывшим мужа в стране, где властвовал Сталин.

22

Там же. С. 430–431.

23

Там же. С. 431–433.