Страница 19 из 23
Глухо брякнули тяжелые камни, внутри устрашающего свертка.
Олег опустился на колени, дрожащими руками, стремительно разорвав плотную ткань, и неподвижно застыл от ужаса…
Молодой филин, на ветке дерева, прекратив свой ночной поиск добычи, с удивлением и неудовольствием наблюдал за суетой, растекающейся под его лапами, так мешающей привычному ходу событий в лесу.
Птица, не моргая вертела из стороны в сторону огромной головой, и раздосадовано ухнув, взлетела, встревоженная звуком приближающейся машины.
Автомобиль скорой помощи неторопливо крался по узкой, лесной дороге, раскачиваясь на кочках, время от времени опасно кренясь. Его проблесковые маячки тревожно расчерчивали влажный предрассветный туман, словно огромный, береговой маяк посылал сигналы далеким кораблям, прокладывающим свой путь в бескрайнем океане.
Повсюду суетились злые и промокшие люди в разнообразной форменной одежде. Лес был перетянут оградительными лентами, шелестящими на ветру, кое-где, в суете, оборванными по неосторожности. Их концы, словно диковинные, яркие змеи, шевелились на холодной траве.
На глинистом берегу лежали два тела, накрытые полиэтиленовыми черными пакетами. Остатки дождя шлепали по ним, кое-где собираясь в небольшие лужицы, которые переполнившись, стекали вниз грязными ручейками.
Возле одного из черных пакетов, обессиленный горем, на корточках сидел Панфилов, ритмично покачиваясь и обхватив голову руками.
Филин громко ухнул, пролетая над ним, и безразлично продолжил полет в лесную чащу.
Видимая только птице, возле раскачивающегося Олега, не касаясь земли, парила красивая, молодая женщина с толстой, роскошной косой.
Она невесомо гладила сидящего мужчину по голове и шептала нежные, но не слышимые им слова.
Надя не была обезображена, наоборот любящий муж, сам того не зная, питал ее астральное тело великой энергией, наделяя образом, который он помнил при жизни и который будет помнить до последнего вздоха.
В нескольких сотнях метров двое санитаров зябко ежась, несли носилки по лесу, стараясь изворачиваться от мокрых веток, постоянно стремящихся к их телам.
Как охранник, на случай непредвиденных обстоятельств, их сопровождал молодой сотрудник полиции в звании сержанта вновь, уже без надобности обнаживший свой пистолет.
На носилках лежал бесчувственный Сергей, тело которого покрывала белая ткань, насквозь пропитанная кровью. Безвольная рука, упав с носилок, незамеченная медиками, тряслась в такт их шагам, тяжело роняя кровавые капли в грязь.
Тяготясь молчанием, сотрудник полиции заговорил:
– Столько трупов в одном месте. Никогда столько не видывал! Страшно сказать – троих мы завалили, один сдался, одного мертвым нашли на берегу вот с этим, – он указал на Сергея, – а в воде еще сюрприз. Как сериал по телевизору какой-то, ей богу! Да и среди наших есть несколько раненных. Из них один тяжелый. Ваш клиент то хоть выкарабкается? – сержант брезгливо, двумя пальцами свободной руки поправил безвольную конечность Велесова, небрежно закинув ее под ткань.
– А кто его знает, выкарабкается или нет, то врач скажет – меланхолично ответил идущий впереди санитар, – раны явно тяжелые, до больницы бы дотянул и на том радость. Он тоже бандит? – кивнул он назад в сторону носилок.
– А кто его знает, это установит следствие! – сказал сержант, передразнивая медика, выделив последнее слово и подняв палец вверх, – ладно мужики, доброго пути. Довезите его и спасите. Он, по ходу, единственный вменяемый свидетель. Сдавшийся урка говорить не хочет. Дело то прояснения требует.
– И тебе не хворать, – попрощались с сержантом санитары, водрузив носилки с телом в лоно автомобиля. Немедленно вокруг раненого засуетились ожидавшие клиента врачи.
Автомобиль скорой помощи, заверещав сиреной, стал медленно пятиться назад. Предстояла долгая и трудная дорога, требующая от водителя всего накопленного мастерства и опыта.
Из покрытой туманом чащи, над молчаливым берегом протяжно завыло несколько собак, провожая летящую ночную птицу, но этих собак не могли услышать живые…
Глава 4: Черные крылья
Бездонная пропасть песка все больше затягивала в свои объятия, проворачивая и кружа Сергея в душном водовороте отвратительных, образов, выходящих из темноты.
Кровь, грязь, растерзанные тела разных существ, проносились перед глазами Велесова, отражаясь криком последней агонии от плотных стенок песчаного водоворота.
Беспрерывной пыткой в уши лился смех Черного Хранителя, полный ликования и победы. Вращение становилось все стремительнее, а окружающее пространство все жарче и жарче.
Неожиданным спасением для измученного сознания Сергея, подул легкий, освежающий весенний ветерок.
Напор его невесомых струй вырвал Велесова из горячей песчаной бури и стремительно понес прочь, вовлекая в поток серебристого цвета, проходящий сквозь мерцающее пространство быстро сменяющих друг друга образов и картин.
Все дальше и дальше уходил, исчезая с расстоянием негодующий крик Черного Хранителя, сменивший его недавнее ликование.
Полный лютой злобы и ненависти он грозил сотнями мертвых голосов растерзанных существ достать Сергея, даже если ради этого ему придется преодолеть половину Вселенной.
Полет становился все более стремительным: тягучий, неровный свист ветра все больше усиливался, становясь невыносимым.
Вокруг Велесова, как картины из чужих жизней проносились изображения разных мест замерших в этом пространстве вне времени: мелькали странно одетые люди, разнообразные животные и существа.
Все проносилось перед взором Сергея, с нарастанием скорости сливаясь в единый тоннель, наполненный звуками и обрывками разговоров.
Слева мелькнуло черное крыло. Совершив невероятное усилие, пересиливая бушующий и ревущий поток Сергей, посмотрел в эту сторону и поймал суровый, пристальный взгляд летящей рядом птицы.
Взгляд поглощал и манил. У птицы были странные глаза с зеленым зрачком посреди лилового белка.
Птица моргнула, и зеленый зрачок стал стремительно шириться в размерах, превращаясь в картину незнакомого луга полного фиолетовых, крупных цветов размером с футбольный мяч, на фоне далеких, горных круч под голубым небом невиданных ранее мест.
Сергей ворвался в эту картину и не смог закричать. Его не существовало – кричать было нечем. Тела не было, и он чувствовал себя аморфным, текучим кристаллом на фоне застывшего, иллюзорного мира.
Мелкими крупицами со всех сторон к чистому сознанию Велесова потянулись ручейки разноцветной пыли, которые собираясь воедино в потоки, постепенно, сызнова создавая утраченную физическую оболочку прежнего облика Сергея.
Едва поток сформировал гортань, как с все еще сыпучих, не сформировавшихся губ Сергея сорвался странный крик, более похожий на карканье вороны.
«Вот и все» мелькнуло в гаснущем сознании «Гагарин говорил, поехали, а мы, значит, приехали».
Изображение инопланетного луга с оглушительным хлопком, окончательно набежало на глаза, вобрав его с вышины птичьего полета на неведомую, статичную землю, пребывающую в полном покое.
Едва его все еще не стабильные ноги мягко коснулись поверхности луга, как будто кто-то неведомый резко включил поставленный на паузу фильм: зашелестела трава, запели птицы, а по небу побежали огромные, белые облака.
Сознание, не в силах выдержать огромных перегрузок окончательно померкло, защитным механизмом уводя Сергея в спасительную перезагрузку…
…«Что это?» первая мысль пришла в голову из мертвой пустоты без звуков и событий. В кромешной темноте и тишине резко включился свет, влившийся в глаза через серебряный шелест помех.
В уши мощным потоком влилась целая какофония звуков дикой природы: рычание далекого хищника, клекот птиц, журчание ручья и шум ветра над широкими просторами.
Очнувшись, Сергей почувствовал необычайную свежесть и легкость. С удивлением быстро поморгав глазами, он стремительно затряс головой, стараясь, чтобы размытое изображение неба с бегущими в головокружительной вышине перистыми облаками, обрело четкие контуры.