Страница 110 из 118
Клайв небрежно потёр руку о колено.
— Симондс сказал прокажённому, что здесь ничего нет для него. Но он был не прав — ему нужна была надежда. И я дал ему надежду.
Хэйден хотел сказать, что Роберт не имел права делать это, что он посеял в человеке ложную веру, но вспомнил о Глазе, о своём собственном поведении и лишь пробормотал:
— Ты не должен потворствовать этому. Они и так уже считают тебя полубогом. Чего ещё ты хочешь?
Клайв посмотрел на него долгим взглядом.
— А может быть, я — бог, — сказал он, засмеявшись.
Этот смех разозлил Хэйдена.
— Нет, Роберт. Ты — человек. У тебя есть мужество, и талант, и нечто, чему нет названия ни в каком языке, но всё равно — человек!
— Я вижу твои истинные мысли, — после паузы проговорил Клайв. — Я читаю их достаточно хорошо и знаю, что возмущает тебя. Ты думаешь, я зазнался, гордый своими успехами. Высокомерный. — Он широко расставил руки. — Может быть, и так. Это я признаю. Но ведь не высокомерие же это, если доказывает мою правоту в третий раз.
— Третий раз?
Сверхъестественный свет блеснул в глазах Клайва.
— Иногда ночью я лежу в постели и ощущаю, как работает мозг моих противников. Я знаю несчастную душу Дюплейкса. Он обязательно бросит хороших людей по стопам проигравших плохих. Таким же образом я знаю, что Раза Сахиб попытается взять обратно Аркот. Это ещё не произошло, но кто сможет отрицать, что именно так и будет?
«Не только бог, — думал Хэйден Флинт, ощущая зловещие мурашки в позвоночнике, — но он и пророк сам себе».
Хэйден долго размышлял над причинами, заставившими Клайва повернуть обратно на север, отказавшись встретиться с Лоуренсом. Для ускорения продвижения Клайв отправил партию раненых и больных обратно в Мадрас с лейтенантом Ревелом и прапорщиком Глассом. Подразделение сипаев было послано на юг с захваченными орудиями. Они встретились с подкреплением из Бенгала. Затем двинулись на Кондживерам, обнаружив святой город опустевшим, а пагоду занятой французами.
Четыре дня прошли в ожидании. На пятый день были приведены упряжки волов, и орудия были установлены на редутах, хорошо видимых со стен. Продолжалось ожидание, напряжение которого всё возрастало. К шести часам вечера Хэйден почувствовал сомнение. Он знал, что осада любой крепости была своего рода игрой, совершавшейся по определённым правилам; при этом необходимо было соблюдать установленную форму. Окружение же пагоды было значительно более деликатным делом.
— Теперь — к делу, ради которого мы пришли сюда, — сказал Клайв. Он надел башмаки, взял френч со спинки стула и отправился к канонирам.
Хэйден за неимением иного дела, кисло улыбаясь, последовал за Клайвом.
— Даже война в этой стране является ритуалом.
— Искусство солдата состоит в том, чтобы избежать сражения, продемонстрировав врагу неизбежность его поражения.
— А как насчёт твоего девиза: никогда не добавлять унижения к поражению врага? Это, в конце концов, пагода.
Клайв усмехнулся, нахлобучивая шляпу на голову.
— Мне нужна лишь победа. Как уже говорил, я не хочу оскорблять их религию. Никто не должен терять лица, но я выгоню их оттуда.
Бомбардировка длилась три дня. Они пробили брешь в стене пагоды. Внутри обнаружились фрагменты каменной цепи, поразительного древнего священного изделия, вырубленного из единого куска камня и теперь разбитого на части.
Задыхающийся капрал доложил:
— Наши люди все здесь, сэр! Связанные, но невредимые, и это — благословение.
Французы скрылись в последнюю ночь, их угрозы оказались пустыми, и всё кончилось хорошо, но теперь, когда они двинулись дальше, Хэйден думал о Ясмин и её убеждении, что в Индостане всё должно совершаться путями Индостана. После оставления Кондживерама сипаи были притихшими, как люди, раздумывающие над огромным оскорблением. «Если теперь им придётся выдержать испытание, которое ещё предстоит, — думал он, — как они поведут себя?»
Вечером они обнаружили тела четырёх крестьян-беженцев с перерезанными горлами, лежавшие в высохшем русле. Один из людей Гопала Рао пояснил, что они убиты недавно, свидетельство того, что террор охватил эти земли. После ухода Разы Сахиба из Аркота по округе распространились неуправляемые банды, грабящие и сеющие хаос.
«Наши силы составляют лишь четыреста солдат компании, — думал Хэйден, ощущая беспокойство, — триста сипаев и шесть орудий. Это — ничто по сравнению с силами, с которыми мы стремимся схватиться. Клайв говорит, что надо презирать колебания, но мы подобны собаке, выслеживающей тигра. Удивительно будет, если мне удастся заснуть в эту ночь в таком опасном месте».
Он распрямил плечи, пытаясь снять усталость и скованность в теле, думая, когда же они получат приказ разбивать стоянку. Несмотря на быстрый шаг, люди не чувствовали себя бодро. В колонне ощущалась тревога и всеобщее невыносимое напряжение, проявлявшееся в тихих голосах и настороженных взглядах. Никто не хотел сдаваться усталости. Час назад разведчики натолкнулись на Разу Сахиба. Они подтвердили оглушительное известие о том, что к нему присоединились ещё четыреста французов и две тысячи сипаев. Согласно последнему докладу, армия Разы Сахиба стала лагерем близ селения Коверипак. Они продолжали двигаться по этой дороге, поскольку Клайв окончательно уверился, что враг идёт на Аркот.
Хэйден наблюдал, как пастельные тона западного неба становятся всё более глубокими. Казалось, что небо отбирает краски у земли, оставляя её тяжёлой и серой. В полусвете окрашенного кровью заката они входили в место, напоенное сладкими ароматами. Воздух был насыщен запахами, исходящими из рощи манговых деревьев, расположенной в двухстах метрах справа от дороги.
К Клайву подошёл с докладом джемадар Гопал Рао. Белки его глаз были сверкающе красными, а великолепные усы излучали аромат пачули.
— Сэр, мои разведчики докладывают, что часть конницы Разы Сахиба начала двигаться по направлению к Конджи...
Слова джемадара прервал оглушительный рёв. Орудийный огонь обрушился на голову колонны; ряд орудий одновременно озарили рощу смертельным огнём, расшвыривая людей в разные стороны.
— В укрытие! — раздался голос Клайва сквозь град мушкетных выстрелов. Он выхватил саблю и прокричал своему прапорщику: — Они — в проклятом саду! Шесть! Аарру! Семь! Аезху! Считайте секунды! Восемь! Адду девять! Онпатху!
Колонна скрылась в заросшем русле, и в голове каждого мерно звучали эти числа, как учил Клайв во время тренировок, отмеряя минимальное время, необходимое для подготовки орудий к новому залпу.
— Ложись!
Хэйден бросился на живот, потеряв свою шляпу. На этот раз он насчитал девять больших орудий в залпе пушечной очереди, вспыхивающей огнями. Он отполз немного и замер, глянув на открытую равнину слева от дороги.
— Иисус всемилостивейший — посмотри туда!
Клайв взглянул туда, куда он показал. Лицо его посуровело. Слева мчались тёмные фигуры — сотни всадников, налетающих на их укрытие.
— Лейтенант Коллинз, возьмите одно орудие, пять канониров и пятьдесят бойцов и защищайте обоз! Быстрее!
— Есть, сэр!
— Прапорщик, вместе с Гопалом Рао, возьмите людей и расположитесь шеренгой, защищая нас слева. Постройтесь ровно, как копьё. И поставьте по орудию с каждого фланга для прикрытия. — Он повернулся к Хэйдену. — Если бы мы пришли на десять минут раньше, их кавалерия обрушилась бы на нас. А в этих сумерках они не смогут нас атаковать.
«Значит, нам ещё везёт», — подумал он, обнажая саблю. Рядом тяжело заскрипели башмаки. Два бойца тащили умирающего капрала назад вдоль дороги. Когда они прошли в метре от него, он увидел струю крови, заливающую за ними землю. Два обрывка окровавленной плоти свисали там, где должны были находиться ноги капрала.
Клайв подозвал португальского сержанта.
— Проберись незаметно вон туда. Видишь, куда я показываю? Посмотри, можно ли нам войти в рощу. Затем возвращайся ко мне. Действуй!