Страница 6 из 16
Командир дивизиона Пилсудский (двоюродный брат прославившегося предельной жестокостью к пленным красноармейцам президента Польши Юзефа Пилсудского), зная о присутствии ЛК противника, главный калибр которого в состоянии поразить цель на имеющейся дистанции, отдал приказ подчинённым кораблям застопорить машины и встать на якорь, чем подставил русские корабли под удар. На 'Громе' приказ этот выполнили, но среди экипажа было много несогласных, дело едва не кончилось бунтом. Немцы быстро воспользовались подарком Пилсудского. Около 13 ч 30 мин сигнальщики 'Грома' обнаружили на расстоянии 125 кабельтовых немецкий линейный корабль 'Кайзер', который на полных парах устремился к русским кораблям. 'Гром' быстро снялся с якоря, и в тот же момент линкор открыл огонь из орудий главного калибра.
'Снявшись с якоря ранее других кораблей, - докладывал командир 'Грома' Анатолий Петрович Ваксмут командиру минной дивизии, - я оказался в наиболее невыгодном положении, так как прикрывал собой миноносцы 'Забияка' и 'Победитель', не позволявшие мне повернуть на ост. С третьим залпом неприятеля получил попадание в правую машину. Снаряд пробил правый борт над водой, прошел через машину и разорвался под кораблем. Сотрясение было настолько сильным, что на переднем мостике сорвались со своего места главный компас и минные прицелы. Миноносец получил крен градусов в шесть, но продолжал еще некоторое время двигаться вперед, что дало возможность повернуть на ост. Когда весь пар через поврежденные правые машины, где были перебиты трубы свежего и отработанного пара, вышел, левая машина, до этого работавшая, остановилась. Миноносец вышел из-под огня, так как зашел за мыс. Неприятель прекратил стрельбу. Канонерская лодка 'Храбрый', увидев, что миноносец остановился, быстро подошла к его левому борту и подала швартовы на 'Гром'.
Интересны свидетельства 1-го минного офицера эсминца - Панцерженского:
'Спешу на мостик к командиру. Последний, судя по лицу, здорово обескуражен происшедшим. Еще бы! Вот как, по его словам, происходило дело.
- Дивизион утром подошел к Соэлазунду, - начал свой рассказ командир, - для наблюдения за проходом. По ту сторону пролива обнаружен трехтрубный крейсер типа 'Аугсбург' и несколько миноносцев стоявших, по-видимому на якоре. Повертевшись немного примерно на меридиане мыса Факерорт, стали на якорь, имея его почти на панере. Вряд ли это следовало делать, но факт остается фактом. Корабль был изготовлен к бою, неслась ходовая вахта. Все время измеряли дистанцию до супостата, наблюдали пеленг - никакого движения. Стоят как вкопанные. Но немцы не хлопали. Крейсер, не имея возможности достать нас своей артиллерией, очевидно, вызвал на подмогу линейный корабль. И действительно около четырнадцати часов дня, примерно с час тому назад, из-за мыса Пакерорт показался здоровенный дядя типа 'Кайзер' и, недолго думая, открыл по нам огонь с дистанции сто десять кабельтовых - главной артиллерией. Думать долго некогда. Взвился сигнал 'сняться с якоря'. Но и без этого мы уже удирали. Первый залп - на недолете. Фонтаны выше мачт. Стал якорь - даю ход. Из-за течения нос смотрит не по ветру, а по равнодействующей - примерно на юго-запад, то есть на противника. Приходиться разворачиваться влево. Второй залп - перелетный. Нос уже покатился. Снова яркие языки оранжевого пламени лизнули темный фон горизонта - третий залп. Куда ляжет? Миноносец энергично катится. Скорей бы уйти из этой проклятой, кажущейся вечной циркуляции. Не успел это подумать, как страшной силы удар потряс весь миноносец.
Готово, мелькнуло, получил. Сейчас взрыв. Грохот чего-то падающего, свист пара, но взрыва нет. Меня бросило и ударило о нактоуз компаса - еле удержался на ногах. Многие попадали. Сорвало некоторые приборы. 'Одерживай!' - приказываю. 'Руль не действует', - докладывает мне старшина.
Поднят сигнал 'Не могу управляться'. Стопорю правую машину, чтобы не проциркулировать больше, чем следует, ответа по телеграфу не получаю. Что за дьявол!
Посыпались доклады: пробоина выше ватерлинии; руль заклинило; правая машина разбита; кормовая кочегарка повреждена; лопнула главная паровая магистраль; обе машины бездействуют.
Немцы, сделав гадкое дело, прекратили стрельбу. 'Победитель', видя наше бедственное положение, погнался закрыть нас дымовой завесой, но неудачно. 'Храбрый' направился к нам. По семафору начальник дивизиона приказал ему взять нас на буксир. Мы тем временем уже подводили пластырь.
Спустя немного времени старший механик лично доложил, что, так как во всех котлах нарушилось питание, пришлось срочно прекращать пары. Главные и вспомогательные механизмы обречены на бездействие. Экая досада! Подошел 'Храбрый' и, точно под руку, взял на бортовой буксир. Вода через разорванное днище наполняла машинное отделение. Так как отливные средства на миноносце бездействовали, 'Храбрый', отшвартовавшись, немедленно приступил к откачке воды своими помпами. Пластырь был уже заведен. Мы продвигались со скоростью трех - четырех узлов. Но не успели пройти кабельтовых пять - шесть, как 'Кайзер', зашедший за мыс Памерорт, снова открыл огонь. Миноносец 'Константин' под командованием бравого и жизнерадостного капитана 2 ранга Делло по собственной инициативе бросается между всплесками и нами и закрывает нас превосходной дымовой завесой рискуя попасть под огонь. Отличный маневр! 'Кайзер' сразу же прекращает стрельбу. Миноносцы под впечатлением происшедшего отошли от Соэло миль на десять при горизонте шесть-семь миль, потеряв, таким образом, наблюдение за неприятелем. Мы же, как видите, продолжаем шлепать на восток, - закончил командир свой рассказ.
Вступив в свои обязанности, я пошел осмотреть надежность крепления пластыря и буксирных концов. Пластырь на пробоине правого борта плотно прилегал, хорошо притянутый к боту добавочными концами. Правильность положения второго пластыря на выходном отверстии внушало некоторое подозрение, но менять его нечего было и думать. Работа требовала водолазов, а при буксировке борт о борт была просто немыслима. Ограничился распоряжением подать на 'Храбрый' добавочный стальной перлинь, так как заведенные даже при этом ходу были опасно туго выдраены. Осмотрел переборки машинного отделения. Кормовая - держала хорошо. Но соседняя с кочегарным отделением, видимо была нарушена - вода просачивалась. Приказал на это место подложить промасленную пластырную подушку, подперев ее заклиненным бревном. Течь прекратилась.
Быстро покончив с этим делом и намереваясь приступить к исправлению аварии рулевого устройства, вышел на верхнюю палубу. Как раз в это время за кормой у нас послышалась частая артиллеристская канонада. Прошел на мостик, чтобы выяснить обстановку. Горизонт стал еще более мглистым. Время 15 часов 10 минут. Из мглы вынырнули наши миноносцы и, следуя в строе фронта, от кого-то бешено отстреливаются из кормовых орудий. Противника не видно. Отход происходит на хорошем ходу. На темном фоне белыми пятнами выделяются буруны. Очевидно, кто-то их преследует, прорвавшись через пролив Соэло...
Пробили боевую тревогу и подняли стеньговые флаги.
'Храбрый' стал постепенно увеличивать ход. Вряд ли это имело смысл делать, концы и без того выдраены, как струны. 'Победитель', 'Константин' и 'Забияка' все ближе и ближе, следуя большим ходом параллельным с нами курсом. Стрельба прекратилась. Видимо потеряна цель. 'Забияка', ближайший к нам миноносец со сбитым уже кормовым орудием, как-то нелепо склонившимся набок, проходит от нас на расстоянии не более четырех кабельтовых, таща за собой, как и прочие миноносцы, большую волну. Обычная картина при большом ходе на мелководье. Но это обстоятельство имело для нас роковое значение. Начальник дивизиона, увлекшись наблюдением за неприятелем, упустил из вида нас, грешных калек. Урок, данный 'Победителю' на Куйвастском рейде с объявлением ему неудовольствия за большой ход, был им забыт. Оторвавшись от противника, нечего было уж так торопиться на восток. А мы? Заинтересованные причинами поспешности миноносцев, мы тоже сваляли дурака, забыв про спасительный сигнал 'Мыслите' ('меньше ход'). И вот результаты: волна, гигантским валом стремительно ползет к нам и с силой подхватывает корабль. А дальше? Дальше - как положено в таких случаях...