Страница 49 из 79
Подытоживая боевые успехи своего подчиненного, командир авиаполка вписал в представление заключительную фразу: «За совершение 20 успешных боевых вылетов и за мужество, проявленное в бою, младший лейтенант Кузнецов достоин правительственной награды — ордена Красного Знамени».
Направлен на госпроверку
Напомню, наградной приказ в 825-м авиаполку обнародовали 20 октября, а 17 августа от имени Президиума Верховного Совета СССР летчик-штурмовик Василий Кузнецов — за одиннадцать успешных боевых вылетов, был награжден орденом Красной Звезды. Вот как воевал 21-летний парень из запорожской глубинки: награды едва поспевали за ним. Второй орден, к слову, и не поспел: остался не врученным.
Покопавшись в архивных документах, я отыскал еще один документ, напрямую касающийся Василия Кузнецова. Это [датированный 10 декабря 1944 года] приказ главного управления кадров Народного комиссариата обороны СССР №03944. Речь в нем идет о том, что «нижепоименованный офицерский состав, погибший и пропавший без вести в боях против немецко-фашистских войск, исключается из списков Красной Армии». Под №56 в приказе поименован младший лейтенант Кузнецов Василий Тихонович, летчик 825-го штурмового авиаполка. Причина исключения его из списков обозначена так: «Не вернулся с боевого задания 18 октября 1944 года».
А потом в архиве нашелся приказ все того же главного управления кадров Наркомата обороны СССР №03200 от 9 ноября 1945 года, на основании которого было отменено распоряжение об исключении из списков Красной Армии младшего лейтенанта Кузнецова Василия Тихоновича. Выяснилось, наконец, что с 20 октября 1944 года по 4 мая 1945 года он «находился в плену фашистской Германии» [так в тексте указано], а после репатриации был направлен на «госпроверку в 12-ю запасную стрелковую дивизию». Где, как следовало из приказа, летчик и пребывал в ноябре 45-го.
Поговорить надо
К слову заметить, приказ наркомовский этот был секретным [в архиве хранится экземпляр №1]. Оглашению, т.е., не подлежал. И поэтому, когда в середине 50-х годов Мария Васильевна, супруга нашего героя, который, увы, уже умер к тому времени, попыталась через военкомат отыскать документы на него [те же самые наградные листы, скажем], ей был дан категорический ответ: никаких документов нет, младший лейтенант Кузнецов числится без вести пропавшим. «Как без вести пропавшим? — удивилась вдова боевого летчика. — А от кого у меня двое сыновей растут? От духа святого, что ли?» Спустя еще год-два в Тимошовку, куда после всех мытарств вернулся летчик-штурмовик и где до своей преждевременной смерти работал скромным водовозом и учетчиком, заявились три серьезных мужика, гражданские пиджаки которых плохо маскировали их военную выправку. «Кузнецов Василий Тихонович здесь проживает? — поинтересовались они с порога. — Нам нужно с ним поговорить». «Пожалуйста, — согласилась Мария Васильевна. — Только не здесь, а на кладбище говорить будете — у могилы Василия Тихоновича».
А мужики, оказывается, хотели дважды орденоносному колхозному учетчику командирскую должность предложить в одной из летных частей. Получается, к тому моменту окончательно прошел «госпроверку» храбрый и мужественный защитник своей Родины [это я его наградной лист вновь цитирую], коль надумали его вернуть в военную авиацию?
— Ничего не получается, — сетует сын штурмовика Владимир Васильевич [подполковник милиции в отставке, кстати]. — Как записали отца 18 октября 1944 года в без вести пропавшие, так без вести пропавшим — почти врагом народа, он и ощущал себя до самой смерти. И сегодня по архивным документам он по-прежнему проходит как не вернувшийся с боевого задания. А в Книге Памяти числится и вовсе погибшим. Со слов матери я знаю, что отец был сбит далеко за линией фронта. В плен попал в бессознательном состоянии: фашисты его прямо из упавшего Ила вытащили. Между прочим, после плена он вернулся в свою часть и по приказу командира полка даже слетал на боевое задание — война-то еще не закончилась. Получается, командование в нем не сомневалось ничуть! Но затем отца отстранили от полетов и отправили в запасную дивизию на какую-то госпроверку. Что это была за проверка, мне до сих пор непонятно.
Отца Владимир Васильевич не помнит: когда он умер [17 мая 1953 года], ему было всего три месяца. Но очень надеется, что сумеет таки когда-нибудь выяснить все подробности его военной службы. Чтобы боевой летчик-штурмовик раз и навсегда вернулся, наконец, с боевого задания.
2012
Василий Кузнецов до армии
История 37-я. Поверженный "летающий барс"
Почему учитель из Приморского района Запорожской области, ставший одним из лучших летчиков Великой Отечественной войны, не получил вторую звезду Героя Советского Союза
Речь — об Иване Бабаке, который перед Великой Отечественной войной закончил Запорожский пединститут и недолгое время поработал учителем в школе села Партизаны, что в Приморском районе. А потом, став летчиком-истребителем — «Летающим барсом», как называли его сослуживцы, Иван был награжден тремя боевыми орденами и стал Героем Советского Союза.
Вторично к этому высокому званию он был представлен в самом конце войны. Причем представление на вчерашнего учителя с берегов Азовского моря подписал лично трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин.
Днем — таблица Менделева, вечером — аэродинамика
Как припомнил в своих послевоенных мемуарах «Звезды на крыльях» сам Герой, из своего родного села Алексеевка [Никопольский район Днепропетровской области] на учебу в Запорожье он отправился «с буханкой хлеба в сумке и пятьюдесятью руб-лями в кармане». И был принят на рабфак педагогического института. А в 1936 году записался еще и в аэроклуб. «Так началась, — заметит далее в мемуарах Иван Ильич, — моя новая жизнь, длившаяся два года. Днем — институт, вечером — аэроклуб, днем — таблица Менделеева, химические опыты и препарирование животных в лаборатории, вечером — аэродинамика, устройство самолета и мотора».
Оставил он и впечатления о первом полете над Запорожьем: «Инструктор ведет самолет в чистом, прозрачном утреннем небе. Сверху легко узнаются отдельные объекты города: заводы, Днепрогэс, железнодорожные вокзалы, родной институт [нынешний ЗНУ], а рядом с ним городской парк культуры и отдыха имени Ивана Франко» [на месте парка сейчас скромный сквер, в котором находится запорожский театр кукол].
Осенью 1938-го Иван успешно закончил обучение в аэроклубе и подал рапорт о зачислении его в авиаучилище. Но председатель приемной комиссии, узнав, что он учится на последнем курсе пединститута, посоветовал окончить вуз.
Через год Иван уже работал учителем химии и биологии в Партизанской сельской школе Приморского района, где «бескрайние степи, роскошные сады в белом одеянии весны. А за небольшим перевалом — Азовское море, на котором так любили учителя купаться с детьми и плавать на колхозных баркасах».
В 1940-м Иван Бабак вернулся-таки в авиацию, став курсантом Сталинградского авиационного училища летчиков-истребителей.
В 25 лет — командир гвардейского полка
С мая 1942 года надевший летную фуражку учитель — на фронтах Великой Отечественной войны: направляется в 45-й истребительный авиационный полк, который через год преобразовывают в 100-й гвардейский. Сначала сержант Бабак летает на «Як-1», затем — на «Аэрокоб-ре» [американский истребитель Bell P-39 Airacobra поставлялся в СССР по ленд-лизу]. Особо отличившись в боях за Кубань и Мелитополь, к ноябрю 1943 года сбивает лично 18 самолетов противника и четыре — в группе.
Первого ноября 1943 года гвардии младший лейтенант Иван Бабак удостаивается звания Героя Советского Союза. А в марте 1945-го 25-летний гвардии старший лейтенант Иван Бабак получает назначение [с повышением в звании до капитана] на должность командира 16-го гвардейского истребительного авиаполка, которым годом ранее — до ухода на повышение, командовал ас из асов — трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин. Гвардии полковник Покрышкин, кстати, будучи командиром 9-й гвардейской истребительной авиадивизии, в состав которой входил 16-й авиаполк, как раз и подпишет приказ о назначении.