Страница 47 из 79
«По числу боевых вылетов, — подчеркнет Раиса Ермолаевна в своих воспоминаниях о «ночных ведьмах», — она занимала одно из первых мест в полку.
— Куда ты торопишься? — спрашивала я ее иногда.
— Под Запорожье, в село Бурчак. Хочется сказать землякам после войны: я сделала тысячу боевых вылетов!
— Почему именно тысячу?
— Так… — уклонялась она».
А мне понятно, почему: девиз такой у Дуси был! И пример землячки, скромной птичницы из Бердянского района Полины Осипенко, выучившейся на летчицу и в числе первых женщин получившей звание Героя Советского Союза -за беспосадочный перелет из Москвы на Дальний Восток.
«Мы с Дусей были близкими подругами, — продолжает Раиса Аронова. — Из ее рассказов я знала, что до войны она работала учительницей начальных классов и одновременно занималась в аэроклубе в Николаеве. Окончив его, стала инструктором-летчиком. У Дуси был муж, Грицко, как она его называла. Как-то в минуту откровения она рассказала необычную историю своего замужества. Ее прочили в жены одному парню, с которым дружила с детских лет, и Дуся привыкла к мысли, что им суждено и дальше идти вместе по жизни. Родители уже готовились к свадьбе. Но вот однажды в клуб на вечер пришел летчик, и, как говорила Дуся, они полюбили друг друга с первого взгляда. Через неделю молодые супруги выходили из ЗАГСа. Война застала их с мужем в Бресте. Григорий в первые же часы улетел на боевое задание, а Дусе помог эвакуироваться к ее отцу под Запорожье: она ждала ребенка. Но сын появился раньше, чем Дуся доехала до родного села. А через сутки они оба лежали под обломками роддома, в который попала немецкая бомба. Дусю в бессознательном состоянии нашли среди развалин. Ребенок был мертв.
Много увидела она слез, страданий, смертей. По дороге к отцовскому дому попала под жесткий огонь фашистских стервятников, из всех женщин, которые сидели с ней вместе в машине, в живых осталась только одна она — судьба еще раз отвела от нее руку смерти».
Впечатляет до слез. Но что-то меня, привыкшего всегда и во всем сомневаться, смутило в этой героической истории и я засобирался в Бурчак. И мне в селе повезло: вместе с учителями местной школы мы разыскали подругу детства Дуси Носаль — 91-летнюю Надежду Николаевну Ганюк.
И не просто подругу — крестную сестру геройской летчицы: мама бабушки Нади крестила Дусю!
— Очень боевой она была! — заметила по ходу разговора Надежда Николаевна. — С хлопцами дралась часто. И побеждала всех.
— А семья ее богато жила?
— И не богато, и не бедно. Средне. У родителей пять душ детей на руках имелось. Старшая — Степанида, потом Дарья шла, Павлик — он на войне погиб, четвертая — Дуся и пятая — Тоня. Пару коней держали, пару коров. Четыре гектара земли обрабатывали — тогда по два гектара на мужчину выделяли. Отец Дуси, Иван Федосеевич, еще молоко по селу собирал — на молочный завод возил.
— Вы, наверное, семьями дружили?
— Кумовьями наши отцы были!
— Дусе за боевой характер чаще от кого из родителей доставалось?
— От матери! Отец ее очень покладистый по характеру был человек.
— О замужестве Дуси вам что известно?
— Вы ж не напишите то, что я знаю!
— А вы расскажите!
— До войны у нас в селе пионерлагерь размещался — в школе, что напротив нас находилась. На лето из района привозили в него детей. Дуся и сошлась как-то с директором лагеря. И уехала с ним. Это уже когда она семь классов окончила.
— Влюбилась, что ли?
— Ну, не знаю… стали дружить они! Хотя родители очень возражали, но в Михайловке, куда они уехали, Дуся не задержалась надолго: разошлись.
— А потом куда она направилась? Мне известно, что Дуся Никопольский педагогический техникум закончила — видимо, по совету того самого директора.
— В Великой Белозерке учительствовала и там замуж вышла за начальника милиции. И тоже родители возражали очень.
— В Бурчак вместе приезжали?
— Наведывались. Он был в форме — молодой парень.
— Симпатичный?
— Хороший!
— Почему разошлись?
— Не знаю. Дальше только со слов Дусиной сестры Даши мне ведомо, что училась Дуся на летчицу. И выучилась. Вышла замуж за военного, полковника. Была беременной. А тут война. Пришлось от немцев спасаться — на машине выбиралась, на поезде, чтобы в Бурчак попасть. И в поезде родила сына. Неживого.
— После ее возвращения в село вы встречались?
— Я шла в сельсовет однажды — он за ихней хатой был. Дуся меня увидела и вышла на улицу. Поздравствовались. Дуся рассказала коротко, с какими трудностями ехала домой. И сообщила, что в поезде родила. А сейчас, говорит, в Запорожье собираюсь — на аэродром спешу добраться, пока немцы не нагрянули.
По словам бабушки Нади, Дусиного полковника после войны отыскали следопыты. У него была семья, двое детей. «Евдокия Носаль? — удивился он вопросу следопытов. — Да, служили с ней когда-то. Но ее дальнейшей судьбой не интересовался». Вот и весь сказ!
«Достойна высшей правительственной награды»
Наверное, именно муж-полковник помог Дусе стать боевой летчицей. Она ведь не остановилась на аэроклубе: закончила еще и Херсонскую военную авиашколу [до войны ХАШ подготовила два женских выпуска]. И 27 мая 1942 года младший лейтенант Евдокия Носаль была зачислена пилотом в 588-й ночной легкобомбардировочный женский авиаполк. Это была единственная «летающая» воинская часть, в которой не служили мужчины [по указу Президиума Верховного Совета СССР от 8 февраля 1943 года, полк преобразовали в 46-й гвардейский].
По свидетельству очевидцев, самолеты У-2, на которых вылетали бомбить немецкие позиции «ночные ведьмы», обладали уникальными пилотажными качествами. Рассказывают, что однажды Валерий Чкалов, имевший личную, подарочную, «ушку», у земли развернул ее по крену почти на 90 градусов, чтобы пролететь между двумя березками, расстояние между которыми было меньше размаха крыльев. И пролетел!
Чудеса владения машиной демонстрировали и летчицы Дусиного полка. И она сама. Вот что на сей счет, например, значится в наградном листе, заполненном на Евдокию Носаль через день после ее гибели — 24 апреля 1943 года [копию листа мне предъявила хранитель фондов Михайловского краеведческого музея Надежда Кутлиярова]:
«С 27 мая по 27 июля 1942 года совершила 95 боевых вылетов ночью на уничтожение мотомехчастей и живой силы противника, водных переправ и железнодорожных перегонов. В результате точного бомбометания за этот период вызвала десять сильных пожаров, 18 сильных взрывов с пламенем, уничтожила переправу.
После первой правительственной награды — ордена Красной Звезды — с 27 июля по 9 ноября 1942 года совершила 120 боевых вылетов, в результате чего вызвала 12 пожаров, 16 взрывов, разрушила две переправы через водный рубеж у пунктов Кизляр и Павлодольский. Прямым попаданием уничтожила железнодорожный эшелон на станции Ардон. Награждена второй правительственной наградой — орденом Красного Знамени.
После первой и второй правительственных наград, с 10 ноября 1942-го по 22 апреля 1943-го, совершила 139 боевых вылетов ночью, в результате чего произвела 19 сильных пожаров, вызвала 24 взрыва, уничтожила зенитную точку противника.
Всего за период участия на фронте совершила 354 боевых вылета ночью, боевой налет составил 489 часов. Сброшено 47957 кг бомб раз¬ного калибра. Техника пилотирования отличная. Летает в сложных метеоусловиях днем и ночью отлично. В поисках цели настойчива.
За проявленное мужество, отвагу и героизм по разгрому немецких захватчиков достойна высшей правительственной награды — присвоения звания Героя Советского Союза. Командир 46 гв. НБАП гв. майор Евдокия Бершанская».
Читая наградной лист, я обратил внимание, что гвардии майор о своей подчиненной рассказывает в настоящем времени: летает отлично. В поисках цели настойчива. В общем-то, оно и понятно: трудно было привыкнуть к мысли, что Дуси больше нет, что она навсегда осталась там — в ночных небесах. Если не она сама, то ее душа.
2007