Страница 70 из 75
– Мама, мамочка! – словно озорной сквозняк залетев в двери, с порога позвала Санислава. – Мы вернулись!
– Наконец-то, – выглянув из кухни, Анна Антоновна встревоженно всмотрелась в лицо дочери. При виде ее сияющих глаз напряжение стало потихоньку отступать, и на губах старушки появились первые признаки улыбки. – Неужели все позади? С кем… С кем остается Валечка?
– С нами, мамуль, только с нами, – торопливо сбросив сапожки, Стася в радостном возбуждении бросилась вперед и крепко обняла мать. – Артемий Бориславович сделал невозможное! Сава, – девушка обернулась к стягивавшему куртку мужчине, – ты же все расскажешь, правда? Мне просто необходимо увидеть мою малышку.
– Тпру, егоза! Спит она, – Анна Антоновна шутливо хлопнула дочь зажатым в руке полотенцем. – Успеешь еще насмотреться. Раздевайтесь, мойте руки и за стол. Там все мне и расскажете.
– Я на минуточку, – не дав возможности ее остановить, Стася вихрем взлетела по лестнице на второй этаж.
На цыпочках прокравшись к детской, девушка с замершим от нежности сердцем осторожно погладила шелковистые волосики Валюши, поправила сбившееся в ножки одеяло и, с безграничным счастьем залюбовалась умиротворенным личиком дочки. Запоздавшая боль от грозившей еще недавно разлуки, облегчение и ликование от победы на миг перебили дыхание и вырвались наружу одинокой слезой.
Словно очнувшись от щекочущего прикосновения горячей влаги к остуженной морозом коже, Стася быстро отерла щеку и, задержавшись еще на миг, вернулась к родным.
Савелий, устроившись во главе небольшого стола, живо, в красках пересказывал Анне Антоновне все, что произошло в суде, вызывая то тихие вздохи, то радостные улыбки. И лишь при известии о больной девочке старушка нахмурилась.
– И что, неужели ничего нельзя сделать для этого ребенка?
– И вы туда же? – без особого удивления усмехнулся Сава. – Стася так насела на бедного Грехова с просьбой ей помочь, что тот сдался. Как мне не неприятно делать что-то для Крупцова, но я тоже постараюсь поднять прошлые связи и найти возможность спасти ребенка. Девочка действительно не виновата в том, кто ее отец.
– Это правильно, – женщина удовлетворенно кивнула. – Мой покойный муж, отец Стаси, всегда говорил, что в любой ситуации нужно оставаться людьми и помогать тем, кто нуждается в помощи. А теперь… грустное оставим в стороне и будем обедать. Я надеялась и верила, что все будет хорошо, поэтому стол у нас сегодня немного праздничный, – улыбнувшись с веселой хитринкой, Анна подхватила со стола полотенце и, открыв духовку, вынула из нее противень…
***
Застолье, потушившее последние искры напряжения, было прервано писком радио-няни, но никто из взрослых об этом не пожалел. Каждому из них не терпелось по-новому, с радостью, а не страхом, обнять проснувшегося ребенка, заглянуть в распахнутые миру глазки и почувствовать, что трудные испытания остались позади.
Через некоторое время, когда бабушка, забрав Валечку на кухню, оставила молодых людей в одиночестве, Стася со вздохом подняла сброшенную на пол игрушку и, крепко прижимая ее к себе, чтобы занять задрожавшие руки, посмотрела на Савелия.
– Я рада, что все позади.
– Но ты что-то не выглядишь особо счастливой.
– Это не так, – отойдя к окну и глядя на танцующие в воздухе снежинки, покачала головой девушка. – Просто…
– Что тебя мучает? – неслышно подкатив коляску вплотную к Станиславе, Сава повернул голову и вопросительно посмотрел на подругу.
– Нам пора уезжать. Мы и так загостились у тебя. Вот только квартира наверняка уже сдана новым жильцам, а я за всей этой кутерьмой и не подумала искать другую.
– Зачем?
– Я не понимаю тебя, – Станислава резко обернулась.
– Зачем вам вообще уезжать? Разве вам здесь плохо? У Вали своя комната, маме удобно добираться до медцентра, и мне… – Савелий на секунду осекся, но все же закончил начатую фразу, – мне уютно рядом с вами… с тобой.
– А чего хочу я, тебе все равно?
– Нет. В тот день, когда ты отказалась выйти за меня замуж, мне на миг показалось, что ты сама не рада своему решению. Это дало мне крохотную надежду. Но если ты действительно хочешь уйти, то я отпущу. Ведь когда любишь, нет ничего важнее счастья любимой.
– Что ты сказал? – потрясенно, внезапно охрипнув до еле слышного шепота, переспросила Стася, неверяще посмотрев на отрешенно глядевшего в окно Савелия.
– Я не стану держать, если ты решишь переехать. Просто прошу подумать… еще хотя бы раз.
– Я. Тебя. Люблю, – делая паузу после каждого слова, словно перед прыжком в ледяную воду, с неожиданной для самой себя решимостью произнесла девушка. – Всего-то и нужно было, что сказать тогда мне эти слова. Три чертовых слова! – нервный, почти истеричный смех разбился о стены комнаты.
– Но почему? – Сава изумленно вздернул брови. – Разве ты не видела? Не поняла?
– Ты заботился обо мне, о Вале, о моей маме, но ты был внимателен ко всем, кого встречал. Как я должна была понять? – от нахлынувшей обиды на себя, на Савелия Стася почти кричала. – Мне просто хотелось знать, что ты женишься на мне не потому, что Валя заменила тебе дочь, не из жалости, не из благодарности, а потому, что тебе нужна я!
– Глупая, – поймав ладонь девушки, Колосов потянул ее на себя, и Станислава волей неволей уселась к нему на колени. – Ну как можно быть такой глупой? Из благодарности я должен был жениться уже раз сто, столько со мной возились после аварии. Валюша… Да, она в самом деле заменила мне дочь. Нет, не так. Она стала мне дочерью. Я люблю ее так же, как ее непонятливую маму, – повернув к себе Стасино лицо, Сава нежными поцелуями осушил невесть откуда взявшиеся слезы.