Колесо судьбы

Стася, не отрываясь, смотрела на Сергея. Она никак не могла поверить, что тот, кого она когда-то любила, оказался таким подлецом… И в то же время… Все, что он пытался сделать с Валей, он делал ради… дочери? Той дочери, о существовании которой влюбленная Станислава и не подозревала… Той, которая родилась в разгар их отношений. Значит, уже тогда… Подавив невольное сочувствие к незнакомому ребенку, девушка обернулась на Савелия и получила от него полный тепла взгляд, волной омывший ноющее сердце.

– Ваша честь, – смутно, сквозь накатившую дурноту, услышала Станислава голос юриста, – думаю, этих доказательств достаточно, чтобы отказать Крупцову в иске и запретить дальнейшее общение с дочерью.

Судья молча обвела присутствующих внимательным взглядом и, выдержав паузу, захлопнула паку с документами.

– Суд удаляется для принятия решения. Заседание продолжится после пятнадцатиминутного перерыва.

 

***

 

– Ты… Ты! Гадина! – убедившись, что судья удалилась, Крупцова с кулаками кинулась на замершую в смятении Станиславу. – Ты и твой юристишка!..

– Аля! Алевтина, угомонись, – поймав дородное тело супруги, Артур Вениаминович с горечью посмотрел на сына, лицо которого по-прежнему выражало лишь упрямство и грубое высокомерие. – Станислава, простите нас. За все.

– Как ты можешь?! Эта тварь оболгала нашего сына! – злобно уставившись на мужа, Крупцова с яростью вывернулась из его рук. – Неужели ты не видишь, что они подкупили и судью, и этого детектива?!

– Замолчи! – замахнувшись, отец Сергея с трудом сдержался, чтобы не ударить съежившуюся от неожиданности жену. – Вырастили подонка! И я, идиот, пошел у тебя на поводу, согласился подкупить эту… Парсенову. Теперь не тебя! Не тебя, а меня таскают по делу о взятке должностному лицу! – едва не срываясь на крик, прошипел Артур Вениаминович. – Станислава, простите меня, ради всего святого, – он попытался взять Стасю за руку, но девушка поспешно спрятала руки за спину. – Мы избаловали сына, позволяли ему вытворять все, что вздумается. Я… я не должен был прогонять вас тогда… Я должен был помочь, поддержать, но… Может быть, когда-нибудь… вы позволите нам навещать внучку?

– Не знаю, Артур Вениаминович, – Стася с горечью и обидой покачала головой. – Я не готова простить ни вас, ни Сергея.

– Я сделаю все, чтобы искупить вину!

– Нам ничего от вас не нужно. Возможно, когда пройдет время… Не сейчас.

– Я понял, – угрюмо сжав губы, Крупцов-старший коротко склонил голову. – Нам лучше уйти. Простите еще раз. Я очень виноват, – схватив за локоть исходившую ненавистью и злостью супругу, пытавшуюся вставить в их разговор свое мнение о суде, всех юристах вместе взятых и о Станиславе в частности, он дернул ее к выходу из зала.

– Подождите! – поддавшись мгновению жалости к осунувшемуся мужчине, окликнула его Стася. – Та девочка… дочь Сергея и Инги. Вы знали?

– Нет. Мы узнали о ней два дня назад, – не обернувшись, покачал головой Крупцов.

– Все действительно так серьезно?

– Она умирает. Но вы не должны переживать. Это наша беда. Сергей не имел права поступать так, как… поступил. Надеюсь… Нет, я уверен, что судья примет вашу сторону, – грубо толкнув жену в выходу, он на миг обернулся, – мне жаль.

– И мне, – глядя им вслед, прошептала Станислава.

Но долго переживать короткий разговор с бывшим свекром ей не пришлось – пристав сообщил о возвращении судьи…

 

***

 

Заняв место на судейском возвышении, Славина дождалась тишины и, строго взглянув на истца, твердо зачитала:

– На основании рассмотренных материалов суда, свидетельских показаний и протоколов, суд выносит решение: отказать Крупцову Сергею Артуровичу в иске, определить место жительства несовершеннолетнего ребенка с матерью и запретить Крупцову общение с дочерью. Прилагаемые к делу результаты анализа ДНК, не санкционированные судом, считать недействительными. Станислава Игоревна, – Славина посмотрела на Стасю, – суд не признает за гражданином Крупцовым права на отцовство, лишения его родительских прав не требуется. Вы остаетесь единоличным опекуном своей дочери.

– Спасибо, Ваша честь, – еще не до конца осознавая, что кошмар последних месяцев остался позади, Станислава робко улыбнулась.

– Копии решения будут отправлены каждому из истцов не позднее, чем через неделю. Суд объявляется закрытым.

Не говоря больше ни слова, Славина ушла.

– Это все? Все кончено? – переводя взгляд с Грехова на подъехавшего Савелия, Стася потрясенно кусала губы.

– Все действительно закончилось, – Артемий Бориславович сиял как начищенный медный чайник, едва сдерживая расползавшуюся по лицу торжествующую улыбку.

– Что будет с… ним? – кивнув в сторону тихо ругавшегося со свидетельницей Сергея, спросила девушка.

– К сожалению, ничего. Если бы вы написали заявление в полицию о попытке похищения, его можно было бы привлечь как соучастника. Во всяком случае, попытаться. А так… Во всей этой истории пострадали только вы и его отец. Вот тому грозит реальный срок. Но, думаю, он сумеет отделаться легким испугом. С его-то связями.

– А как же та девочка? Она ведь и в самом деле больна.

– Мне тоже ее жаль, но вы же не станете подвергать риску свою дочь?! – Грехов с недоумением посмотрел на подзащитную.

– Нет, но мне бы хотелось как-нибудь ей помочь.