Игра с отчаянием

Минато в задумчивости потёр подбородок.

— Грех, значит? — повторил он. — Что ж, это может сузить круг подозреваемых. Пока, наверное, немного рановато об этом думать, хотя у меня на примете, кажется, кое-кто есть…

— У меня тоже, — кивнула Хитаги. — Правда, подходящий под такое описание человек в нашем “классе” был явно не один, иначе бы Тау не дала нам такую жирную подсказку… Да ещё и эти слова про игру довольно любопытны. Приз — это, наверное, пистолет? В любом случае, на суде у нас должна быть возможность об этом подумать, а пока стоит сосредоточиться на сборе улик. Как думаете, Арисато-сан, здесь ещё есть что ловить?

Минато ненадолго задумался, а затем покачал головой.

— Мы тут уже довольно много осмотрели, но, кажется, здесь больше ничего нет. Надо поискать в другом месте.

Хитаги оживилась. С таинственной ухмылкой она выдернула флешку, поднялась с места, подошла к Минато и, покачав устройством хранения информации перед его лицом, заявила:

— А ведь эта штучка даёт нам подсказку по поводу следующего шага.

Минато нахмурился.

— Это ты о блёстках? — наугад спросил он.

Хитаги просияла.

— Угу! Рада, что вы тоже их заметили! И я знаю, где именно стоит искать их источник.

Список улик обновлён.

Флешка:

В видео-аудио комнате обнаружена флешка, на которой был всего один файл — видео с записью обращения Тау к какому-то ученику. Наиболее примечательными словами были следующие: “Я знаю, что на твоей душе есть грех. Я могу помочь тебе его искупить. Пройди игру до конца, и тебя ждёт приз, который поможет тебе в этом”. На самой флешке имеются странные блёстки.

***

Войдя в помещение, Марибель с Ёшики услышали необычный сигнал из своих справочников. “Видимо, это и есть то, о чём говорила Тау”, — подумал каждый из них. И действительно, на экранах их справочников высвечивалось новое уведомление: “Доступны для допроса: Марти Флай, Уширомия Джессика. Допросить?” и опции.

То, что они нашли тех, кто им был нужен, было полностью заслугой Марибель. Помня слова Тау насчёт распределения учеников по помещениям, Супер Мечтательница стала вспоминать таланты тех, кто оказался на месте преступления: Супер Скейтбордистка и Супер Боксёр — спортсмены, значит, их следовало искать либо в спортзале, либо в раздевалках с тренажёрами; Супер Гитаристка — музыкант, следовательно, в музыкальной комнате; также там были Супер Художник, которого вероятнее всего обнаружить в кабинете искусств, Супер… кажется, у Ирису был талант “Супер Смотритель живого уголка”? А также Супер Горничная и Метательница ножей. С обнаружением последних были некоторые трудности, так что Марибель и Ёшики решили начать “допрос” с ближайшего к ним одноклассника — с Джессики.

Именно так они и оказались в музыкальной комнате.

Марибель взглянула на экран справочника и недолго думая выбрала спросить Супер Гитаристку. Тут же в списке улик возникло новое оповещение:

Список улик обновлён.

Показания Джессики:

Джессика утверждает, что слышала, как Марти и Эрика вчера особенно громко ругались. Сам Марти подтверждает наличие конфликта, но говорит, что Джессика сильно преувеличивает.

— Так вот как это работает… — пробормотал Ёшики, вчитываясь в текст новой улики.

Марибель некоторое время задумчиво глядела в свой справочник. По привычке она положила руку на лоб, хотя после того, как они разрушили почти все печати, барьер уже не так сильно давил на неё и голова не раскалывалась.

Марибель думала о том, как всё-таки удачно они разделились на группы. Если бы кто-то из них с Ёшики пошёл в видео-аудио комнату вместе с Минато, то Хитаги пришлось бы бередить свежие раны упоминанием Марти. Марибель на суде увидела, как много Супер Барабанщик значил для неё, и подозревала, как может почувствовать себя Хитаги. Даже самой Марибель было неприятно читать об одноклассниках, с которыми она не была особо близка, как будто они живы и ещё что-то делают. Что уж говорить о чувстве горечи от упоминания Ренко и понимания, что всё, что написано в “сценарии” — всего лишь бездушный текст, набор символов, а не реальная частичка подруги. “Наверняка Хицугири-сан чувствует нечто подобное, видя имена своего друга и брата”, — подумала она.

Марибель довольно долго стояла на одном месте, погружённая в свои мысли. Ёшики некоторое время ждал её дальнейших действий, но, поняв, что она “выпала из реальности”, решил тактичным покашливанием напомнить о своём существовании.

— Тут больше делать нечего, получается? — спросил он.

От неожиданного звука его голоса Марибель вздрогнула и повернула голову к спутнику. Тот встретил её вопросительным взглядом. Вдруг на лице Супер Мечтательницы появилось задумчивое выражение. Она смотрела на Ёшики и одновременно будто сквозь него. Супер Хулигану сразу стало как-то неуютно. Он хотел было поинтересоваться, что случилось, но ни с того ни с сего Марибель опередила его с вопросом:

— Кишинума-сан, вы ведь раньше учились в одной школе с Моришиге-саном, верно?

Ёшики растерялся, но кивнул.

— Ну… да, — всё ещё не понимая, куда она клонит, ответил он. — Мы были одноклассниками.

— Но вы не были особенно близки, правильно я понимаю? — продолжила расспросы Марибель.

Ёшики подёрнул плечом.

— Верно, — подтвердил он. Видя, что она хочет от него ещё какой-то информации, Ёшики решил объяснить: — Я мало с ним разговаривал, разве что какие-то школьные вопросы, да ещё однажды случайно сломал его очки. — Ёшики криво усмехнулся, смущённо потирая затылок, а затем продолжил: — Моришиге вообще был парень довольно замкнутый. Он особенно ни с кем не общался, кроме Сузумото, нашей одноклассницы. Зато с ней они были действительно близки. Можно сказать, что у них были отношения брата и сестры. Она очень популярная, но всем поклонникам предпочитала его компанию.

— Тогда понятно, почему он ради неё решился на убийство… — пробормотала Марибель.

Ёшики тут же помрачнел. Он вспомнил, как Моришиге на первом суде обвинил его в нерешительности. “И ведь он был совершенно прав, — с огромным нежеланием признал Ёшики. — Будь я решительнее, я бы уже давно выбрался отсюда и убедился, что с Шинозаки всё в порядке. А если бы случилась какая-то беда, я бы обязательно защитил её”. Ёшики взглянул на задумчивую Марибель, и ему вспомнились их совместные рискованные операции. “Но разве убийство ради другого человека — верное решение? — спросил сам себя Ёшики. — Моришиге был готов отринуть сомнения, отринуть мораль, проигнорировать чувства других ради одной Сузумото”.

— К чему ты вообще начала этот разговор? — сердито поинтересовался Ёшики, раздражённый упадническим ходом своих мыслей.

Марибель всполошилась и смущённо извинилась, немного напуганная его внезапной резкостью. От её вида Ёшики также почувствовал себя виноватым, и неловко махнул рукой, чтобы дать ей понять, что она ни в чём перед ним не провинилась. Наконец, всё ещё смущённая, она объяснила:

— Понимаете, Кишинума-сан, просто я подумала, что вы из нашего так сказать квартета единственный, у кого здесь не умер кто-то очень и очень близкий, кого вы знали ещё до заключения здесь. Может, говорить так несправедливо, но мне казалось, что вы с Санадой-саном тоже не успели особенно подружиться… — с виноватым видом проговорила она.

Ёшики некоторое время помолчал, а затем прикрыл глаза и кивнул.

— Пожалуй, ты права. Я действительно не потерял тут близкого друга, как вы с Хицугири, или родственника, как она же, или боевого товарища, как Арисато… И насчёт Санады тоже верно: мы не успели стать настоящими друзьями, разве что приятелями, хоть я его и уважал. Наверняка я и на грамм не понимаю, что вы все чувствуете, когда вам напоминают об этих людях. Я вообще не очень-то… сочувствующий человек, — с горькой усмешкой заметил он. — Однако… Я не умею понимать чувства других людей, но я всё равно сочувствую всеобщему желанию поскорее покинуть это чёртово место. Может, у нас немного разнятся причины, но мы ведь все хотим добиться одной и той же цели, верно? Тогда… Тогда я буду делать всё, чтобы в моих силах, чтобы этой цели добиться, — серьёзно закончил Ёшики и взглянул на Марибель.