Страница 9 из 10
Две тысячи первый…
Они прибыли в поверженный Кабул уже в самом начале две тысячи второго. На город было страшно смотреть – около полумиллиона жителей, нет света, нет воды, нет канализации, практически нет нормального жилья. В банке Афганистана нашли все что составляло бюджет страны – целые тюки старых афганских денег еще времен коммунистического правительства – на базаре это можно было поменять на несколько сотен американских долларов. Вероятно, эти деньги не украли, потому что нести такую кипу денег было бы бессмысленно.
Он и еще несколько парней – организовывали оборону центра. Он видел легендарный уже low house seven, он каждый день видел доктора Филиппа Мадда, который учреждал резидентуру в Кабуле. Тогда казалось, что афганцы устали от войны, что они за них…
Потом оказалось, что усталость не помеха, надо было просто отдохнуть.
Потом был Ирак, он работал вместе с ЦРУшниками по «карточной колоде», лидерам саддамовского режима – как потом оказалось, это было глупо, но сделанного не воротишь. Сообразительного рейнджера заметили и предложили перейти работать в ЦРУ. Так он прошел курс подготовки, потом помотался по миру – и в конце концов, получил первое свое самостоятельное назначение – начальником кабульской станции. Он возвращался туда, откуда начинал…
Как пес, который всегда возвращается к своей блевотине…
Вернувшись в Кабул после стольких лет отсутствия, он обнаружил этот город совсем другим. Современный мир, мир Айфона и отрицательных процентных ставок предоставляет большие возможности… строились целые кварталы современных многоэтажек, дороги были в относительной, но норме, а на Майванде – можно было купить золотые часы или тот же Айфон. И все было бы ничего, если бы не взрывы и перестрелки, если бы не торговля наркотиками. Город изменился… но не изменились афганцы, они по-прежнему помнили секрет, позволявший им выигрывать любые войны. Надо было просто не сдаваться, не признавать поражения. И все. С этим – Америка вступала в восемнадцатый год войны. У них тут был ограниченный контингент в несколько тысяч солдат спецназа, было ЦРУ и некоторые другие ведомства… и была война. Пуштуны с юга и востока не сомневались – рано или поздно они снова войдут в Кабул, как это было раньше. Они даже не сомневались…
В конце концов, прав был тот кабульский полицейский, который сказал ему: я знаю, сэр, не все пуштуны плохие… но большинство из них.
Нужны были решения… а решений не было. В современном мире, где посланное по электронной почте письмо оказывается через пару секунд за десять тысяч миль – никто не может воевать восемнадцать лет. По крайней мере, развитые страны не могут. Его предшественник предлагал разделить Афганистан на две части: пуштунский юг со столицей в Кандагаре, и многонациональный север со столицей в Кабуле. Но никто в Вашингтоне не стал всерьез об этом задумываться… Афганистан был на задворках политики. Пока не произойдет новое 9/11 – никто не почешется.
А оно произойдет. В этом можно не сомневаться.
Здесь все знают, каким будет будущее, но никто не в силах его изменить. Никто…
Субурбан плыл по городу, резко тормозил и снова набирал ход – теперь, после того, как основной американский контингент выведен, они уже не могут позволить себе перемещаться с мигалкой. На каждом перекрестке стояли изумрудные пикапы национальной полиции с пулеметами. Сколько из них уйдет в моджахеды, как только все здесь накроется? Да все! Потому что в Афганистане государство проигрывало и разваливалось столько раз, что никто и не подумает стоять до конца. Здесь имеют значение простые, сермяжные истины – собственная жизнь, дальше семья, дальше клан и племя. Государство – это те идиоты, кто бесплатно дает оружие, и время от времени заставляет петь национальный гимн.
Субурбан свернул к грубо выстроенной стене больше двадцати футов высотой. Вот и она. Зеленая зона…
В холле здания, целиком отданного под нужды правоохранительных структур, к нему бросился Гела – грузинский стажер[18]. В составе персонала местной станции – были далеко не только native Americans.
– Сэр. У нас большие проблемы.
– Где?
– В Таджикистане…
– Итак, внимание. Это Горный Бадахшан, Ишкашимский рынок. Вот он.
…
– Вчера здесь произошла серьезная перестрелка. Мы потеряли более десяти человек, к счастью – только привлеченные силы.
– В чем был смысл операции? – спросил Старк.
– Отследить контакты российской разведки в Афганистане. В частности – контакты, направленные на дискредитацию Камбалы.
– Продолжайте.
Дискредитация – в ЦРУ это могло означать все что угодно.
– У нас появились данные о том, что российская разведка нашла агентурный подход к Камбале, должна состояться передача информации на Ишкашимском рынке.
Данные дал крот, окопавшийся в Москве – Старк об этом знал, а вот Гела – нет. Крот знал место, но не знал, кто конкретно там будет – ни с той, ни с другой стороны. Почему работал крот – об этом не знал и Старк, может, по идеологии, может, за деньги. Он знал этого крота, потому что до Кабула работал на станции в Киеве помощником резидента, инфа шла через него. Лучшим их агентом в Москве был генерал, его супруга была украинкой, до 2014 года никому не приходило в голову, что это плохо. Потом он начал давать информацию. Через два года все раскрылось – и русские объявили о том, что генерал умер. О том, что произошло на самом деле – спустя год рассказал крот. Когда все раскрылось – к генералу пришли сослуживцы. Ничего не подозревая, генерал отправился с ними порыбачить – и на рыбалке сослуживцы утопили его. Россия в этом смысле не менялась…
– Мы направили группу на перехват и связались с местным активом с тем, чтобы оказал нам помощь.
На экране появилась фотография.
– Мирзо Бобокулов, местный криминальный авторитет, занимается контрабандой, наркотиками, крышеванием…
Старк махнул рукой.
– Российских агентов удалось отследить, равно как и их контакт. Контактом оказался простой торговец. Но при попытке задержания – российские агенты открыли стрельбу и скрылись. Погибли Бобокулов, почти вся его охрана, а так же пять наших людей, привлеченных в рамках Камбалы. Агентам удалось уйти.
– Стоп.
Старк быстро соображал.
– Сколько было русских?
– Двое, сэр, как мы полагаем.
– Стоп…
…
– То есть вы хотите сказать, что двое русских убрали Бобокулова, его людей, убрали чеченцев и скрылись?
– Да, сэр.
– Как так произошло?
– Недооценка уровня угрозы, сэр. Мы не рассчитывали на лобовое столкновение с ними, думали, придут обычные добывающие. Мы ошиблись. Полагаю, сэр, это были агенты спецназа.
Старк тяжело вздохнул.
– Операторы, Гела, операторы. Правильно будет говорить именно так. Агенты – это сотрудники невоенизированной или полувоенной структуры. А спецназ – это военные. У русских есть слово почти идентичное нашему – оперативник.
– Да, сэр.
– Контактера – афганца удалось задержать?
– Нет, сэр.
– Почему?
– Потому что все кто мог задержать, погибли, сэр.
Старк выдохнул.
– Здорово. Что у нас на него есть?
– Ничего, сэр. Только информация, что это был торговец ворованным военным имуществом. И больше ничего.
– И от кого он приходил, мы тоже не знаем.
– Нет, сэр.
– Так что же у нас на руках кроме горы трупов?
Ничего…
Два месяца спустя. 15 декабря 201… года
Афганистан, Кабул
Утро в Кабуле – начинается рано, в шесть утра, с протяжного воя муэдзина, призывающего к молитве. У меня этот вой почти не слышен за счет двойного остекления лоджии и я вполне могу позволить себе поспать до утра.
18
Грузинский – в смысле этнический грузин, прошедший обучение в США и получивший гражданство. Иначе бы его в ЦРУ не приняли.