Страница 3 из 10
Кроме гражданских афганцев – встречаются и военные. Их легко отличить по форме – афганская военная форма, отлично подходит для гор. Еще у них коротко подстриженные, окладистые бороды и противосолнечные очки. Автоматов у них нет, автоматы они оставляют в машинах – но пистолет у каждого в кобуре. В Афганистане нельзя без оружия. Здесь они сопровождают своих командиров, пока те встречаются с местными и договариваются о продаже конфискованных партий наркотиков.
Сэ ля ви…
Этот базар – может быть экзотикой, но не для меня, мне здесь все близко все знакомо. Я могу поторговаться за ту козу или вон за те ботинки. Я могу сесть вместе со стариками и степенно поговорить с ними за беспредел на дорогах или цены на афганский героин у разных оптовиков. Я все это знаю, и меня примут за своего, по крайней мере, на первых порах. Но мне не нужно знать за беспредел на дорогах и ценах на героин. Я пришел на встречу с агентом. Точнее, с курьером, которого он пришлет.
Моего агента зовут Мирза, он этнический узбек. Судьба у него сложная, он побывал и в отрядах Талибана, и в афганской полиции и шайтан знает, где еще. Предки у него были, как и у всех узбеков в Афганистане – с территории бывшего СССР, прапрадед – был известный басмач, Мирза говорил, что в СССР его даже объявляли вне закона[5] за многочисленные убийства коммунистов, учителей и врачей. Его прадед и дед – захватили и мирной жизни. Только если большинство узбеков поселились на севере Афганистана – то эти дошли до Кандагара, до самого афганского юга. Держали там чайхану, как и все узбеки – преуспевали. В войне с Советской армией не участвовали, хотя кто-то из родственников – ушел в душманы. Просто пытались держаться от всего от этого подальше.
В восемнадцать лет – Мирза вступил в организацию Талибан. Он рассказывал мне об этом, и я понимал, почему он вступил – я бы тоже вступил, наверное. Советские ушли, власть рухнула, Афганистан был больше никому не нужен. Милицейские и военные подразделения со всем вооружением стали бандами и принялись сражаться с бывшими моджахедами за контроль над торговлей наркотиками и рэкетом. Каждый творил что хотел – выставлял блок-посты на дорогах и требовал выкуп, похищал людей, убивал. Талибы – несли с собой пусть жестокий, но порядок, пусть безумные – но правила. И они несли с собой единство страны. Надо помнить, что Талибан за два года прошел путь от пустого места до хозяина большей части страны. Не просто так люди в него вступали. Просто никто другой – единство Афганистана обеспечить был не способен.
После того, как пришли американцы – Мирзе посчастливилось избегнуть обстрелов и бомбардировок и даже поимки. Он вернулся в Кандагар, спрятал автомат и спокойно ждал, пока все закончится. А потом, когда пришли американцы – откопал автомат и записался в национальную армию…
Те годы – Мирза вспоминал как лучшие годы своей жизни. Американцы – дали ему новый автомат, бронежилет и ботинки, тех денег, которые ему платили, хватило, чтобы заплатить калым и жениться, жена – родила ему сразу двойню. Отец – вел бизнес, а поскольку его сын был военным – с него опасались требовать дань, рэкетиры обходили его дукан стороной. Он даже купил подержанную Тойоту машины у него никогда не было. Конечно, они рисковали – но не больше, чем в рядах Талибана, где не было даже службы медицинской помощи.
Все закончилось тогда, когда на военный парад Мирза, уже капитан вооруженных сил Афганистана, командир роты разведки – пригласил свою семью. Там был заместитель губернатора и ему очень приглянулся… восьмилетний сын Мирзы. Сразу же к нему – подошли и предложили продать сына в гарем.
Надо сказать, что в Кандагаре – подобное было сплошь и рядом, прохаживаясь по городу – то и дело натыкаешься на парочки, состоящие из мальчика, которому еще и четырнадцати лет, и взрослого бородача. Но Мирза – понимал, что это ненормально. Он понимал, что если он откажется продать сына – то рано или поздно люди заместителя губернатора, который, как и сам Мирза раньше был боевиком Талибана – ребенка похитят. Мирза – собрал свою семью и бежал в соседний Иран. И там – его, конечно же, нашла иранская полиция.
Надо сказать, что беженцев из Афганистана – в Иране полно. Особенно, из числа национальных меньшинств. В Афганистане – к национальным меньшинствам относятся плохо, пуштуны – никого не любят, они и друг друга то готовы убивать из-за каких-то счетов давностью лет этак в двести. Беженцев в Иран прибывает много, сам Иран не знает, что с ними делать, решение принимается разное, в зависимости от обстоятельств. Мирза – на собеседовании в полиции честно сказал о том, что воевал в составе афганской армии, дорос до командира разведроты и его готовили американцы. Вероятно, кто-то из полицейских – был еще и стражем: через несколько дней Мирза разговаривал совсем с другими людьми…
Стражи исламской революции в Иране – это параллельная армия, у них есть собственные ВВС и ВМФ и даже ВПК – мастерские, где производят и ремонтируют оружие. Это называется «джихад самообеспечения». КСИР – отвечает за зарубежные террористические и подрывные акции Ирана, для этого у него есть целая террористическая организация за границей – Хезбалла. На начало десятых годов КСИР – представлял собой одну из самых мощных подрывных сил в мире, военные советники ХАМАС – принимали участие в изгнании американцев из Ирака, воевали в Ливане, в Африке. А генерал Касем Сулеймани – был один из самых опытных командиров сил спецназа в мире[6]. Иранцев заинтересовал опыт Мирзы, и они предложили ему сделку: он собирает в лагере и готовит группу сорок – пятьдесят человек, таких же афганских беженцев, как и он сам, потом – отправляется с ними на войну в Сирию. Ему – дают гражданство Ирана после двух лет войны за интересы Ирана. Всем остальным – после пяти: учитывая интенсивность боев в Сирии, это было смертным приговором. Но Мирза понимал, что выбора у него не было – Иран мог выдворить его и его семью в любую минуту, а то и убить.
Мирза – собрал в лагере отряд афганцев и приступил к тренировкам. Дело было в две тысячи пятнадцатом году, в начале, когда казалось, что дни сирийского режима сочтены. Значит, и их дни тоже были сочтены.
Но Аллах был на их стороне.
Осенью две тысячи пятнадцатого года – ВВС России, переброшенные в Сирию, начали активные бомбардировочные операции против сил Исламского государства. Если ВВС Сирии располагали всего лишь некоторым количеством вертолетов и самолетов третьего поколения, которым было не менее тридцати лет – то ВВС России располагали беспилотниками, средними бомбардировщиками, способными нести восемь тонн бомб и боевыми вертолетами. Русские бомбили неторопливо, понимая, что враг никуда не денется и не готов к бомбардировкам, а климат и погодные условия способствуют – методично, объект за объектом уничтожали позиции врага. Боевики Исламского государства – среди которых было немало ветеранов Первой и Второй Чечни – приуныли первыми. Они отлично понимали, что русские – это не американцы, они не испытывают страха, сомнений, жалости, они готовы воевать годами и десятилетиями, если потребуется. Боевики чеченского происхождения – свалили первыми, кто в Турцию, кто в Иран, кого даже вывозили американскими спасательными вертолетами. А на фронте – постепенно, неторопливо – изменилась стратегическая ситуация. Если раньше правительственные войска теряли позицию за позицией, процветало дезертирство – то теперь дезертировали уже от Исламского государства. Сокращался поток добровольцев, боевикам не хватало боеприпасов, еды, подкреплений, с помощью российских и иранских военных советников – были перерезаны многие критически важные пути снабжения ИГ. Столкнувшись с ожесточенным сопротивлением, в частности в пригороде Дамаска Дарайе – правительственные силы больше не вступали в лобовые столкновения, предпочитая брать измором. Рано или поздно – доведенные до отчаяния боевики сдавались.
5
При Сталине такое наказание как «объявление вне закона» существовало.
6
Генерал Касем Сулеймани бывал в Москве, встречался с Путиным, долгое время был главным военным советником от Ирана в Сирии. По свидетельствам очевидцев – он способен лично возглавить атаку на укрепленные позиции ИГИЛ, что не раз и делал – человек просто исключительного мужества.