Добыча

Вновь воцарилось молчание. Мне показалось, что эта беседа причиняет ему больше боли, чем облегчения. Я решил, что хуже не будет, если честно и откровенно выскажу все, что думаю по этому поводу, но затем передумал и просто спросил, чего же именно он так опасается. Ну ладно, три овцы - это, конечно, определенная утрата, но не его же, в конце-то концов, а соседа, да и не всегда этим смертям оставаться тайной. Убийцу, кем бы он ни оказался, неизбежно схватят и прикончат. Смерть еще одной-двух овец - вот самое страшное, что может случиться в будущем.

Когда я наконец умолк, дядя бросил на меня тревожный, почти виноватый взгляд и я понял, что он собирается признаться еще в чем-то...

- Сядь, - проговорил он, - я хочу кое-что рассказать.

И вот что он мне поведал.

Лет двадцать пять тому назад моему дяде пришлось нанять новую экономку. Со смесью фатализма и лености, лежащих в основе отношения холостяка к проблеме выбора слуг, он согласился с первым же предложением. Это оказалась высокая темноволосая женщина с косыми глазами; лет ей было около тридцати, и никто толком не знал, откуда она родом.

Дядя ничего не сказал о ее характере, но отметил, что "сила" в ней чувствовалась. Через несколько месяцев пребывания в замке дядя стал как-то по-особенному "замечать" ее, хотя, принимая во внимание ее внешность, скорее следовало бы ожидать обратного. Да и она оказалась явно не из тех, кто остается безразличным к подобного рода знакам внимания...

Однажды она пришла к дяде и сказала, что ждет от него ребенка. Дядя воспринял это сообщение достаточно спокойно, во всяком случае до тех пор, пока не понял, что она ожидает его женитьбы на ней.

Узнав про это, он буквально взбеленился, обозвал ее шлюхой и приказал покинуть его дом сразу же после родов.

С этого момента вместо ожидаемого с ее стороны отчаяния или задумчивости слуги в доме стали замечать, что она начала что-то напевать себе под нос по-валлийски, одновременно исксса и с любопытством поглядывая на дядю. Это почему-то напугало его. Он распорядился переселить ее подальше от его комнат, в дальнее крыло замкз, и нанял новую экономку.

Когда ребенок появился на свет, дяде сказали, что женщина умирает и просит его прийти. Испуганный и страдающий, он по длинным и малознакомым коридорам прошел в ее комнату. Увидев его, женщина начала что-то бессвязно бормотать, не отрывая взгляда от дяди. Казалось, будто она зубрит какой-то урок. Затем, остановившись, она потребовала, чтобы ему показали ребенка.

Это был мальчик. Сиделка - и дядя это заметил - держала его на вытянутых руках с брезгливостью, почти с отвращением.

- Это ваш наследник, - хриплым, дрожащим голосом проговорила роженица. - Я сказала ему, как надо себя вести. Он будет мне хорошим сыном и ревностно отстоит свое право на существование. - С этими словами она разразилась потоком диких ругательств, что-то кричала о проклятии, олицетворенном ее сыном и смертельном для всякого, кого дядя сделает своим наследником через его голову.

Наконец ее голос затих, она откинулась на подушки, обессиленная и измученная.

Дядя уже собирался было выйти из комнаты, когда сиделка шепнула ему, чтобы он посмотрел на руки младенца. Разжав пухлые беспомощные кулачки, она показала ему, что на каждой руке средний палец имел на одну фалангу больше, чем на соседних пальцах.

Здесь я не удержался и перебил дядю - вся эта история действовала на меня со странной силой, причина которой, видимо, крылась в настроении рассказчика. Дядя явно страшился, ненавидел то, о чем сейчас говорил.

- Ну и что все это значило? - нетерпеливо спросил я. Эта лишняя фаланга?

- Мне понадобилось немало времени, чтобы разобраться в этом, - ответил дядя. - Мои собственные слуги, видя, что я не понимаю, почему-то не захотели мне ничего рассказывать. Но как-то я встретился с одним доктором, и тот сообщил мне, сославшись на старуху-знахарку, что... В общем, он сказал, что люди, родившиеся с такими руками, временами превращаются в оборотней. По крайней мере, - добавил дядя после некоторой паузы, - так считает большинство людей.

- А что это такое? - не отставал я, сам не замечая того, что мое легковерие нарастает с поразительной быстротой.

- Оборотень, - сказал дядя, - это человеческое существо... - Он снова запнулся, как бы не веря тому, что сам же говорит. - Человеческое существо, которое время от времени превращается в волка со всеми присущими ему повадками и желаниями. Превращение это, или так называемое преображение, происходит ночью. Оборотень убивает людей, а при отсутствии таковых животных, и пьет их кровь. В средние века, вплоть до XVII века, отмечалось много случаев, особенно во Франции, коща мужчин и женщин официально судили за действия, которые они совершили в образе животных. Как и ведьм, их нередко оправдывали, но в отличие от последних, они редко оказывались невиновными. - Дядя сделал паузу. - Я читал старые книги, где были описаны в том лисле и такие случаи, и как-то раз попросил одного знакомого психиатра рассказать мне, можно ли верить всем этим россказням. Ребенок же...

- Да, кстати, а что случилось с ребенком?

- Жена одного из моих слуг взяла его к себе. Это была добрая женщина с севера, которая с радостью воспользовалась этой возможностью, чтобы показать, как низко она ставит все подобные предрассудки. Мальчик жил с ними около десяти лет, а потом неожиданно сбежал. Я не слышал о нем ничего вплоть до... - Дядя почти виновато посмотрел на меня, - до вчерашнего дня.

С минуту мы сидели, не проронив ни слова. Воображение предательски обошлось с моей способностью мыслить логично и трезво, а кроме того, чего греха таить, я и сам немного испугался.

- Так вы думаете, что это ваш сын-оборотень убивает овец? - спросил я, не надеясь на положительный ответ.

- Да. Из хвастовства или ради предупреждения. А может - из-за неудачной охоты ночью.

- Неудачной охоты?..

- Именно, - кивнул дядя и с тревогой посмотрел на меня. - Я же сказал, что объект его главного интереса отнюдь не овцы.

Впервые до меня дошел истинный смысл ругательств роженицы. Значит охота началась, и ее добычей являлся наследник замка Флир. Поняв это, я почувствовал заметное облегчение оттого, что меня самого давно уже лишили этого наследства.