Страница 41 из 63
Тания, кивнула, удовлетворенная ответом, а Педро скривился, будто укусил что-то кислое. На этом дневные приключения закончились. А вот ночью Вера на совещании в корабле-матке устроила форменную истерику. Она чуть ли не топала ногами и кричала, что она свободная женщина, и не позволит, чтобы ею руководили без ее согласия. Пусть это будут даже боги, хотя, как ученый, она атеистка, и не верит ни в богов, ни в прочих... асуров.
Что интересно, пока Вера истерила, остальные молчали. Но молчание было не угрюмым, а каким-то равнодушным. Даже Никита, который весьма болезненно воспринимал закидоны Веры, сидел молча, прикрыв глаза и слегка склонив голову. Вероятно, это показное равнодушие толкнуло Веру на отчаянный шаг.
- Судя по всему, точнее, если верить Нгаранге, наша экспедиция от начала до конца была им спланирована. Я не хочу быть овцой в стаде. Поэтому предлагаю экспедицию свернуть и вернуться в наше время. Только так мы докажем этим недоделанным богам, что мы свободные люди, имеющие право свободы выбора и свободы воли. Вот! - И она села.
Поднялся профессор Докучаев.
- У кого еще есть предложения? - Все молчали. - Я так понимаю, что остальные желают продолжения экспедиции. Потому прошу проголосовать, - И первым поднял руку. Следом был Никита, а за ним подтянулись все остальные. Вера ошарашенно смотрела на голосующих.
- Неужели вы не понимаете, что вами манипулируют?- Воскликнула она. - Своим голосованием вы только показываете, что вы бессловесное стадо, которым руководит неизвестно кто.
Ответом было молчание и укоризненные взгляды. Даже Виктория была на стороне большинства. Снова слово взял Докучаев.
- Что ж, мнение коллектива понятно. Замечу, что еще до вашего возвращения подобное собрание было с коллективом корабля-матки. Результат аналогичный. Получается, что из всего коллектива экспедиции только один сотрудник отказался от ее продолжения. И я, как руководитель экспедиции, принимаю решение об отстранении Веры Лисовской от дальнейшего участия в экспедиции. К сожалению, не имею возможности немедленно отправить ее домой, но каюта для вас готова. Так что прошу покинуть это собрание. Вас проводят.- И он указал Вере на дверь из каюты, где они находились.
Неверящим взглядом Вера окинула сидящих, медленно поднялась и двинулась к двери, на которую указывал Докучаев. Уже на выходе, она еще раз бросила взгляд на экипаж, но, видимо не увидела сочувствия и понимания в глазах сидящих, а потому переступила через порог и закрыла за собой дверь. Собрание же на этом как-то сразу и закончилось. Никита предложил отоспаться в кои веки. С чем большинство согласилось.
Произошедшее на собрании имело последствия. Как-то неожиданно для себя Вера оказалась в полном одиночестве, точнее, в полной изоляции. Оставшись на корабле-матке, она была отрезана от экспедиции внедрения. Как объяснил Докучаев, чтобы не нагнетать обстановку в коллективе. На самой же матке присутствовало очень мало людей, да и те были постоянно чем-то заняты: или работали с аппаратурой, или ели, или отдыхали. За неделю пребывания на матке Вера смогла лишь однажды выловить профессора для разговора. Но поговорить не получилось, разве что на скоростях. Из того, что получилось, Вера поняла, что экспедиция участвует в каком-то эксперименте, очень интересном и не менее загадочном. Что ее к эксперименту не допустят в виду произошедших событий. И вообще, если ей скучно, профессор может ввести ее анабиоз до окончания запланированных им же сроков. Так что...
Да, с момента памятного собрания, для Веры начался ад. Нет, ее не третировали, над ней никто не издевался, ее просто игнорировали, ВСЕ. Несмотря на то, что ей был открыт практически весь корабль-матка, но кроме своей каюты, санитарной зоны и столовой все остальные двери были заперты. Даже та, что шла в каюту космонавтов.
Вера пыталась достучаться до командирского мостика, где обычно находился профессор, но на ее настойчивые стуки так никто и не открыл. Так началось ОДИНОЧЕСТВО. В общем-то, Вера не страдала от одиночества, никаких фобий у нее не наблюдалось. Но она остро ощутила свою ненужность, что для нее было даже не обидно, а невыносимо. Ведь она всю жизнь только и делала, что повышала свой рейтинг в глазах окружающих. Ей было лестно, когда ее хвалили за успехи. Она считала себя именитым специалистом, что в археологии, что в биологии. И тут такой облом, ее повозили как кутенка носом по собственному дерьму, показав, что все ее былые заслуги на самом деле мираж, фикция, за которой ничего нет. И это было обиднее всего.
Два дня Вера металась по кораблю. Аппетит пропал, разве что иногда она пила воду. Так что в столовую она перестала ходить за ненадобностью. Потом бросила и беготню по кораблю - все равно никто не желает с ней общаться. Голову стали посещать грустные мысли, от которых она пыталась избавиться сном. Но и сон не помогал, поскольку после него голова была пустая и тяжелая. Поскольку вставать с кровати хотелось все меньше и меньше, чтобы хоть чем-то заняться, Вера стала вспоминать свою прошлую жизнь. Сначала просто как факт своего существования. Потом в голову пришла идея: поискать в своем прошлом тот момент, который изменил ее отношение к жизни, толкнув с сторону эмансипации и даже феминизма. Так Вера стала пересматривать свою личную историю, что, несомненно, пошло ей на пользу.
Что же до Никиты, то ему показалось странным не только свое поведение во время памятного собрания с истерившей Верой. Он, впрочем, как и остальные, был в каком-то очень спокойном состоянии, ему не свойственном, особенно, когда речь шла о Вере. А тут...хаха...абсолютное спокойствие. Никита заподозрил в подобном феномене Нгарангу с его умением сдвигать точку сборки. Но пазл не складывался. Ведь Нгаранга, как ни крути, находился в виртуальном мире, а собрание шло в мире реальном. По логике гигант никак не мог влиять на космонавтов. К тому же, на собрании присутствовал Докучаев, который вообще не при делах, поскольку в виртуальном мире ни разу не был, и Нгарангу знает только по видеоотчетам. Но ведь кто-то смог сдвинуть точки сборки всей группы. Тут Никите в голову пришла интересная мысль: а почему Вере не сдвинули точку сборки в то положение, что и у остальных? Даже более того, если и сдвинули, то совсем в другую сторону, резко обострив ее феминизм, который Вера просто лелеяла. Всё было очень странно. Но Никита не видел вариантов решения проблемы. Потому решил отложить решение вопроса на потом. Авось, со временем разберется.
Утром произошла неожиданная встреча. Едва космонавты спустились по рампе, к Никите подошел мужчина. Был он несколько выше Никиты и шире в плечах. Светлые волосы контрастировали с синими глазами и алыми губами, среднего размера. Но был ровный не очень длинный. И что интересно, прогиба между носом и лбом, как обычно бывает у людей, не было. От того казалось, что нос растет прямо изо лба. Улыбнувшись, незнакомец представился - Кентар.
- Нгаранга мне сообщил, что договорился с тобой, Никита, о привлечении вашего экипажа нам в помощь. Я командир нашего спецназа. Так что приглашаю быть нашими гостями. Заодно, по поручению Нгаранги, вам всем будет предложен курс новобранца, который обычно проходят вновь прибывшие.
Никита ухватился за последнюю фразу.
- Ага, так у вас все же не постоянный состав и есть новобранцы. А то я так понял Нгарангу, что состав группы неизменен.