Стук тыгдымского коня

Костя, сосед его по комнате, по иронии судьбы бывший еще и соседом по дому, устав от выходок приятеля, регулярно грозился рассказать все его родителям. Но угрозу так и не исполнял, наивно веря в обещания друга, что он скоро восстановится в университет, и будет круто учиться.

- Дело есть к тебе.

- Я не хочу есть дело. Я хочу есть сало. А что? Презервативы нужны? - Фиолетовый встрепенулся. - Меняю целую упаковку на кусок сала.

- Да нет, - поморщился Никита. Ты говорил, у тебя баллончик газовый есть. Надо мне.

- Где-то был, - Фиолетовый принялся рыться в тумбочке. -А, вот он. Держи.

Уханов подозрительно посмотрел на иероглифы: - Никто не сдохнет от него?

- Нее, - хохотнул Фиолетовый. - Испытанное средство. Слезы, сопли, слюни, и легкая диорея гарантированны. Без всяких летальных исходов. Меняю один баллончик на один кусок сала.

- Сало вчера твои гости стрескали, - отозвался Никита, все еще подозрительно вертя баллончик. - И кстати. Наведи у меня порядок к моему приходу. Очень тебе советую.

Он вышел от соседа, и галантно взял Стеллу под ручку: - Пойдем, моя звезда. Навстречу солнцу, и другим плюшкам лета.

Прекрасный солнечный день ослепил Никиту. Весело чирикая, носились воробьи, ветерок ласково обдувал лицо. Уханов блаженно щурился, обняв Стеллу за крепкую талию. Ему было неожиданно хорошо, и улыбка сама собой раздвигала губы. Девушка, наоборот, прелестей дня не замечала. Она опасливо озиралась по сторонам, и прижималась поближе. Опасения ее вскоре оправдались. Злобная коза, завидев жертву, проблеяла боевое "ме-е", и ринулась в атаку. Стелла взвизгнула, и спряталась за своего парня. Никита был невозмутим.

Все так же широко улыбаясь, он подпустил животное поближе, и, достав баллончик, пшикнул из него в козлиную морду. Муська резко затормозила. Несколько секунд она трясла бородой, потом из пасти у нее выступила пена. Коза жалобна мекнула, и, подпрыгнув на месте, стала исполнять немыслимый козлиный гопак.

- Ах, ты, сукин ирод. Стрешный бы тебя расшиб, - из кустов выскочил дед, замахнувшись суковатой палкой.

Шкодливая рука Никиты и здесь не дрогнула. Бросив палку, дед запрыгал рядом с несчастной Муськой.

- Пас бы ты, дед, ее подальше, - Уханов спрятал волшебный баллончик в карман.

- Ты как? - спросил он девушку, и провел рукой у нее между ног. - Сухая?

- Дурак! - Стелла отпихнула руку, и смущенно огляделась по сторонам, потом бросилась Никите на шею и стала его целовать.

- Ты. Ты лучший.

- Знаю. А еще красивый и пуховый.

Рядом плакали дед с козой. Дальнейшую дорогу Уханов слушал подробный рассказ о некой Ирке. Ирка была та еще сука. Считала себя она мисс вселенной, и это, несмотря на то, что страшная, как атомная война. А еще, новая прическа ей ни капельки не подходила, танцевала она, как слон, пела, как гиена. Бегает эта девушка за всеми пацанами подряд, а сама даже краситься не умеет, и самое ужасное то, что юбка, которую она недавно купила, ну, к ее жопе совершенно не подходит.

- Стеллочка, ты -чудо света! - опухший Никита остановился, и поцеловал свою девушку.

- А мне вчера такой огромный букет роз подарили, - отозвалась она.

- Кто это?

- Петюня. Замуж звал.

- Это конопатенький что ли?

-Ага.

- Хороший мальчик. Ты это... если что, не теряйся. Такие козырные парни на дороге не валяются.

- С-с-у-у-ка, - Стелла повернулась к стае рокеров, тусивших возле своих мотоциклов. -Эй, уродцы! Щас мой парень вам всем наваляет. Ну, пока, милый. - Она чмокнула оторопевшего студента в лоб, и резво скрылась внутри училища.

Рокеры на уродцев обиделись, и окружили Никиту кольцом.

- Ты бессмертный, или просто дурак? - спросил Уханова парень в косынке с черепами.

- Мужики, я первый раз эту даму вижу. Познакомиться хотел, а она вон как. Обидно.

- Понятно. Просто дурак, а так хочется хоть раз на бессмертного наткнуться. Ну че, други? Поваляем дурака?

- Да пусть идет, - не поддержал его тип в кожаной безрукавке, почесывая татуированную грудь. Ясно же, что не приделах чувачок. А телка угарная. Я бы с ней подзажег.

Рокеры согласились, что телка угарная, и подзажечь можно, и отпустили бедолагу с миром.

Гл.5

У дверей кабинета, в котором должен был состояться экзамен, толпилась уже почти вся группа.

- Уханов, шоколадку принес? - окликнула его Шеногова.

- Конечно, принес, - не моргнув глазом, соврал Никита, и полез в карман.

Достав газовый баллончик, он недоуменно на него уставился, как будто увидел впервые, и хлопнул себя по лбу: - Блин! Вот я голова садовая. Представляешь, Женя? Я вместо шоколадки впопыхах какую-то фигню с прилавка схватил. Какая незадача. Ай-яй.

- Брехло, - Шеногова отвернулась, надув губки, но тут же звонко рассмеялась.

- Ты чего после диффур срулил? - к Никите подошел Риль. - Вчера еще зачет по политологии был. Забыл, что ли?

- Блин. Забыл.

- Но ты не парься, тебе зачет. Кийко называл фамилию и вспоминал. Кого мог вспомнить, тому зачет, кого нет - на пересдачу. Тебя сначала не мог вспомнить, но мы ему напомнили, как ты в середину реферата вставил для толщины доклад подруги по обрядовым танцам малых народностей, и он согласился, что помнит. Отлови его, пусть в зачетке распишется.

Разговор прервал появившийся преподаватель Калачев Петр Васильевич, имевший прозвание "Прочие торпеды". Был он, как всегда, погружен в себя, припорошен мелом, и слегка небрит.

- Попрошу меня извинить за опоздание. Не могу найти ключ от кабинета. Ребята, посмотрите, может где есть свободное помещение.

Свободное помещение нашлось на этом же этаже. Калачев открыл дверь и остолбенел. Заглянув через его плечо, Никита увидел следующую картину: столы были либо перевернуты, либо располагались в хаотичном порядке, из стульев в углу была навалена пирамида, доска висела на одном гвозде, а на подоконнике рядком стояло шесть бутылок из-под водки, штук десять из-под пива, и на газете лежал заветренный кусок сырого мяса. Такого за свою преподавательскую карьеру Прочие торпеды еще не видал.

-Я понимаю, ребята выпили, повеселились, - растерянно пробормотал он. - Но почему мясо сырое?

Почему-то Петр Васильевич при этом смотрел на Уханова. Тот в ответ пожал плечами.

-Ну, не знаю. Может, гурманы резвились.

Студенты быстро привели кабинет в порядок, и расселись по местам, предварительно вытянув по билету. Тут в класс вбежал Кленов. Извинившись, он взял вопросы и подсел к Никите.

- Как дела? - шепотом спросил тот.

-А-а. Не спрашивай. Жопа. И в основном, жопа грустная. Завтра расскажу.

Мишка самый первый ринулся отвечать. Сдал зачет и убежал. Постепенно экзамен сдала вся группа. Потрясенный Калачев был непривычно пришиблен, дополнительных вопросов не задавал, студентов не слушал, машинально ставя в ведомости зачет. Довольные все столпились в коридоре.

- П-празнуем, -скорее подвел итог, чем спросил Игорь Цибалин. - У м-меня хата свободна. Н-никит, едешь?

- Не знаю. Живешь далече. Потом кайфолом от тебя тащиться.

-Б-без проблем. У м-меня ночуешь.

Цибалин заикался не всегда. При поступлении в универ он еще не обладал таким дефектом. Все случилось после зачисления, когда абитуриентов увезли в Ульяновскую область собирать урожай.

1991г. Сентябрь

Бескрайние свекольные поля простирались до горизонта. Прибывших разместили в огромном старинном здании из красного кирпича, построили, пересчитали, дали полдня на размещение, и после обеда отвезли знакомиться с фронтом работ. Не забыв сообщить, что собирать свеклу благородно и почетно.

- Представляете, мулька? - рассказывал Риль, беспощадно дергая корешки за вершки. - Пацаны трещат, что пришли с утра три каких-то писюна. Мелкие совсем. Лет по пятнадцать и говорят, типа, все мужики приехавшие должны сброситься по три рубля, и им отдать, а взамен - живите спокойно, ходите, где хотите, никто вас не тронет.

-И чо? - поинтересовался Кленов.