Стук тыгдымского коня

- Ну, давай уже определяться, - в который раз предложил Мишка.

Никита ответить не успел. Где-то за его спиной хлестко выстрелил автомат. Потом захлопали пистолетные выстрелы.

- Уби-и-ли,-заголосил бабий голос.

Снующий вокруг народ, замер. Еще одна автоматная очередь вывела всех из ступора. Началась паника. Милицейский УАЗик, стоявший неподалеку, вдруг рванул с места, и скрылся за поворотом. Водоворот людей от эпицентра выстрелов повалил к выходу, круша и сшибая все на своем пути, затягивая наших героев.

Уханов подмигнул другу, и на бегу раскрыл пакет. Кленов намек понял, и, не останавливаясь, метал в него все, что подворачивалось под руку. Шоколадки, сосиски, сигареты и прочую мелочевку. Пакет ощутимо тяжелел. Но тут, вдруг прямо перед Никитой, возникла маленькая девочка лет трех. Моргая, она смотрела прямо на него. Затопчут же, мелькнуло в голове. Он резко затормозил, и, не удержавшись, упал на колени. В спину сильно толкнули. Никита упал на карачки. Пищащая девочка оказалась под ним. Рыча, Уханов уперся в асфальт ладонями, с неимоверным усилием оставляя между собой и ребенком зазор.

Люди бежали по нему, давили руки, отталкивались ногой от спины. Визжа, через него перекувырнулась тетка в годах. Кто-то упал на спину. Потом еще. Никита прогибался все ниже и ниже, отчаянно хрипя. Он уже чувствовал кроху животом. Кленов, заметив упавшего друга, бросился к нему на выручку. Врезав подбежавшему мужику, он швырнул его под ноги бегущим, и, воспользовавшись затором, мигом расшвырял лежащих на Никите людей. Почувствовав облегчение, Уханов стряхнул со спины женщину, и, подхватив ребенка, рывком вскочил на ноги.

Перепуганная девочка ручонками вцепилась в него, крепко прижавшись и спрятав лицо. Работая ногами и свободным кулаком, он наконец вырвался на простор. Следом выскочил взъерошенный Мишка. Оба тяжело дышали. Пот катил по лицу градом. Девочка, не отрывая лица от Никитиной груди, мелко дрожала.

- Во попали, - Кленов сдул со лба прилипшие пряди, и стряхнул с руки остатки часов.

-Мне ухо отдавили, суки, - пожаловался ему Уханов. - Распухнет теперь.

- Это моя-я дочка, - к ним, прихрамывая, бежала, раскинув руки, девушка в куртке с оторванным рукавом. Колготки на ногах у нее были разодраны, и сквозь дыры виднелись коленки, ободранные до мяса. Помада и тушь были размазаны по всему лицу.

- Моя-я. Отдай!

Никита протянул девочку маме.

- Аленушка. Сладкая моя, - девушка покрывала ребенка поцелуями. Глаза ее светились счастьем, безумием, и были полны слез.

- Вы бы не брали ребенка по таким местам, - посоветовал ей Уханов на прощанье. -А то все как с ума посходили. Обострение на фоне безграничной свободы.

Он повернулся к Кленову.

- Ручки-то выкинешь может, - сообщил ему друг. - Че, держишь то их? Э-эх. Такую добычу проворонили.

Никита с удивлением посмотрел на свой кулак. Он все еще продолжал сжимать ручки, с мясом выдранные из пакета. Усмехнувшись, он разжал руку.

- Ну, так что? Сигареты или сосиски?

Перед своей дверью Никита столкнулся с соседом Дениской Журавлевым.

- Ого. Какие люди. Я думал, ты решил родину поменять. Где пропадал полгода?

- В армии служил, - поморщился Журавлев.

- Как в армии? Ты же студент?

- В Азербайджанской это не катит. Короче. Приехал я домой на каникулы. Встретил Новый год. Пошел вечером за хлебом. Тут меня в машину запихнули, и в военкомат. Медкомиссия, и я в войсках. Им сейчас солдаты очень нужны. Они это... с армянами схлестнулись не на шутку. Меня уже в Карабах должны послать были через пару дней, но на мое счастье Азизов мимо проезжал. Сосед мой. Полковник. Увидел меня и офигел: "Ты, - говорит, - что тут делаешь? Там родители с ума сошли. Думали, и в живых нет". Посадил в УАЗик, и домой отвез. Там мне сразу билет, и в Россию-матушку. Вот хожу, восстанавливаюсь. Родоки продают пока все. К сентябрю тоже сюда переедут. Поработали мелиораторами, блин.

- Да-а. Дела.

Дверь открылась, и в коридор выглянул Кленов.

- Никитос, ну где тебя носит? Идем скорее, че покажу.

В комнате Мишка гордо продемонстрировал другу несколько книг в суперобложках и стопку бланков.

- Книжечки - первый сорт. Еле достал. Если бы ты только знал, сколько у политехов тараканов. Они, прежде чем в комнату войти, дверь ногой пинают, чтобы те осыпались. А ты привез?

Никита передал ему тубус.

Кленов достал из него плакат с репродукцией Валеджо, изображающий парящего на крыльях кентавра, сжимающего в руках голую женщину. Видно было, что парил они не просто так.

- А девушка? - Мишка скатал плакат в рулон.

- Олеська к бою готова.

- Че то ты кисловатый какой-то?

Уханов коротко пересказал другу свои злоключения.

- Да-а. Жить стало лучше. Жить стало веселее, товарищи, - философски заметил Кленов.-Ну ничего. Не так страшен черт, как его малютки, - переделал он народную поговорку. И жестом фокусника поставил бутылку водки на стол.

- По писюрику?

- Вообще-то завтра атомную физику сдавать. Ну, если кто-то забыл.

- А-а-а. Все равно не сдадим. Не учили же ничего. Не, ну сходить-то ради приличия надо, конечно. Когда пересдача узнать. Ну, и халяву никто не отменял. А тебе стресс снять надо. А то ходишь тут. Жевлаками трешь.

- Не хочу.

- Ну, хоть поддержи меня. Я аж на СХИ за пузырем гонял. Возле общаги сгорел ларек. Гы-гы. Ну что за непруха у хозяина. Давай-давай, садись. Можешь пригубить только.

Не успели они свинтить крышку с бутылки, как в комнату к ним ввалился Борька Килькин. Лицо Бори было бледным, глаза горели, в одной руке визитер держал целую бутылку водки, в другой ополовиненную.

- Нет больше сил пить одному, - пожаловался Килькин, садясь за стол.

Он наполнил стаканы, и, не чокаясь, выпил свой до дна, потом долго морщился и кривил лицо, и вдруг неожиданно разрыдался Мишке в грудь. Никита заново наполнил ему стакан. Боря благодарно кивнул, и, отхлебнув половину, поведал друзьям свою печальную историю.

Дело в том, что Боря был страстно влюблен в однокурсницу Наташу. Девушка отвечала ему полной взаимностью. Полгода влюбленные встречались, и их отношения становились все серьезней и серьезней. Парочка строила планы на будущее, собиралась жить долго и счастливо, и даже умереть в один день. Но именно сегодня все пошло прахом. Влюбленные договорились встретиться в комнате Килькина, чтобы потом побродить по городу. За час до встречи наш Ромео уже готовился к встрече ненаглядной, начищая ботинки, и томно изнывая. Не знал бедолага, что соседка решила принять душ. Казалось бы, ну решила, и решила. Делов-то. Только вот поторопилась девушка, и впопыхах захлопнула дверь, оставив ключ внутри. Несчастная жертва собственного легкомыслия решила обратиться за помощью к Борису. Визит влажной соседки, замотанной в простыню, с тюрбаном из полотенца на голове, пришелся Килькину не по душе. Он совершенно справедливо и рассудительно заметил, что Наташа будет очень расстроена, если застанет у него девушку в таком экзотическом виде. Настырная соседка доводов не слышала. Она заверила влюбленного, что если тот быстренько откроет замок, то никто никого не застанет. Не может же Борька бросить ее на произвол судьбы почти что голую. Килькин был джентльменом и хорошим человеком, поэтому вздохнул, взял булавку, и пошел ковырять замок.

Минут за пять дверь была мастерски взломана. Боря уже собирался позвать мученицу, но ему помешала однокурсница Жанна, живущая этажом выше, которой срочно понадобились конспекты. Услыхав женский голос, соседка сдуру решила, что это щебечет большая Килькинская любовь, и, не желая подводить отзывчивого паренька, залезла в шкаф. Жанна же, получив конспекты, уходить не спешила. Она купила новый лифчик и ее распирало.

- Смотри, какой я лифон приобрела, - похвалилась она, кокетливо показав оторопевшему Килькину роскошную грудь, упакованную в черный с кружевами лифчик. - Правда, улет?

- Улет! - подтвердила возникшая в дверях Наташа.