Впустите меня!

Корепанов Алексей Яковлевич

Впустите меня!

Алексей Корепанов. Впустите меня!

Были времена, когда в газетах писали, где какой завод построили, сколько молока надоили, и кто встречал у трапа самолета больших руководителей. Давно это было. Еще до эпохи исторического... то есть тотального похренизма, как сказал бы Остап Бендер, живи он сейчас. Я тогда еще и читать не умел. Нынче масс-, так сказать, медиа на другое заточены. Каждое СМИ - этакий гриль, безустанно выдающий жареное. Иначе нельзя. Потеряешь читателя, и сгинешь. Поэтому наш еженедельник из той же породы. Хорошо это или плохо - рассуждать не буду, не о том речь. Да и длинные вступления читатель не приветствует, так его приучили. А потому - к сути.

- Сергей, считай, я почти всю работу за тебя сделал, - сказал шеф на планерке и передал мне листок. - Это его "мыло". Специалист по полтергейстам и прочей аномальщине. Тебе только и осталось, что включить думалку, набросать вопросы и скинуть ему. Конец света успешно состоялся, астероид, блин, мимо пролетел... Народ заскучал, надо его барабашками побаловать, пока до следующего конца света время есть.

- Сколько? - спросил я, разглядывая бумажку с адресом электронной почты и ФИО: "Приймак Владимир Георгиевич".

- Что "сколько"? - переспросил шеф. - До конца света?

- Предлагать ему сколько, этому барабашковеду?

- Пусть сам скажет, - шеф покосился на бухгалтершу. - А там видно будет...

Вопреки совету шефа, включать думалку я не стал. "Торопицца нэ надо", - так говорил мудрый товарищ Саахов. Это акулы пера торопились, а нам, дятлам клавиатур, спешка ни к чему. Акулам этим, только для того, чтобы хоть что-то узнать о полтергейсте, пришлось бы сутки в библиотеке проторчать, а тут... Стук-стук клювом по клавишам, и нагуглить можно не то что на полосу, а хоть и на целый том. Но и гуглить я не спешил - а вдруг этот Приймак вообще откажется? Я выбрал оптимальный вариант: разжился у Катюши кофейком и отправил доктору полтергейстных наук письмо: так, мол, и так, не хотели бы вы просветить читающие массы насчет того, кто в шкафах стучит, тарелками бросается и водой с потолка поливает оторопевших жильцов. И занялся другими делами.

За окном сыпал январский снег, ветер гонял по скользким тротуарам прохожих, а у нас было тепло, источал перегар хмурый Макс, ворковала по телефону Катюша, и уже третья порция ее кофе горячим ручейком перетекала в мой желудок. И не надо было никуда трое суток шагать и столько же не спать ради нескольких строчек в газете... Интернет, господа: ищи - и обрящешь. Не отрывая, так сказать, филейной части от кресла.

Но к обеду выяснилось, что оторвать придется, и совсем не для того, чтобы после работы попить с Максом пивка в "Богеме". Пришел ответ от Приймака. Спец по шумным духам приглашал меня сегодня же прибыть в его город, дабы я не только смог взять у него интервью, но и провести ночь в квартире, где оные духи в настоящее время развили бурную деятельность. Так что пришлось мне вместо "Богемы" бежать за билетом на маршрутку, а потом домой, за паспортом, бритвой и прочими командировочными атрибутами, плюс перекусить на дорожку. Поприсутствовать при полтергейсте - это будет покруче, чем общаться с "богемной" компанией, ведя традиционные холивары, которые, в итоге, выливались в водочку. Вернее, выливалась. Водочка. В уже наполненные пивком желудки журналистской братии и прочих лиц свободных профессий.

Когда маршрутка, намотав на колеса двести с лишним километров, причалила к платформе автовокзала, было уже темно. Еще в пути я связался со спецом по указанному им в ответном письме номеру мобильника, и он назвал адрес, по которому мне нужно прибыть на встречу с ним и буйными духами. Не успел я сделать и десятка шагов от маршрутки, как был чуть ли не атакован "извозчиками", и вскоре уже катил в пожилой, но еще крепкой белой "Волге" по заснеженным безлюдным улицам областного центра. Знакомо звучало "Радио Шансон", знакомо сияла реклама и мигали глаза светофоров, и как-то не верилось, что в таком заурядном городе творится аномальная чертовщина. Именно аномальная, потому что обычной чертовщины в жизни хватало. Собственно, ею и была вся наша нынешняя жизнь. В смысле - черт-те что. Хотя и не всегда.

Минут через двадцать машина нырнула в квартал стандартных многоэтажек - один из неотличимых друг от друга элементов "спального района", заставивший меня вспомнить Женю Лукашина из "Иронии судьбы", и остановилась у нужного подъезда. Дом отнюдь не походил на мрачное обиталище Родерика Ашера, по крыльцу подъезда не шастали черные коты, и не парил над исправно светившей лампочкой хрустальный череп с тремя шестерками в каждой глазнице.

Я потыкал пальцем в квадратики домофона, услышал голос Владимира Георгиевича и назвал себя.

- Шестой этаж, - коротко сказал Приймак.

Железная дверь открылась, я шагнул в подъезд, и она со зловещим щелчком захлопнулась за мной. Словно отрезав путь назад. Признаюсь, на мгновение мне стало неуютно - ведь одно дело читать обо всякой аномальщине, сидя перед монитором, и совсем другое - очутиться, так сказать, в ее владениях. Где чудеса, где леший бродит, и даже русалка, от великого, видимо, страха забралась на дерево...

Да уж... Занесло меня под крышу, где я древний ужас слышу...

Это из меня продолжал лезть Эдгар По, от которого я чуть ли не фанател лет в семнадцать.

Я поправил сумку на плече и поднялся к лифту, на ходу осматривая подъезд. Он был очень похож на тот, в котором имел счастье жить я - помятые почтовые ящики, окурки и россыпь рекламных листовок на полу, нацарапанные на стенах современные руны, - и такое сходство успокаивало. А уж кабина лифта и вовсе наводила на мысль о том, что здесь живут существа, имевшие в виду всех шумных духов, уфонавтов, привидений и оживших мертвецов вместе взятых. Скорее, это шумным духам нужно бояться субъектов, сумевших так лихо разуделать лифт.

Я еще не дошел до двери квартиры, когда она открылась. В дверном проеме стоял невысокий сухощавый мужчина лет шестидесяти, с седоватыми редкими волосами, одетый в черный свитер и темно-синие джинсы эконом-класса. В руке мужчина держал очки.

- С прибытием, - полушепотом сказал он, цепляя очки на горбатый нос истребителя нечисти. - Входите, только шуметь особо не надо.

Особо шуметь я вовсе не собирался, и подумал, что просьба связана с теми, кто как раз и любит пошуметь, но Приймак тут же заставил меня изменить мнение.

- Хозяйка спит, - пояснил он, делая шаг назад и пропуская меня в прихожую.

Когда спец надел очки, я понял, что он похож на Чехова, только постаревшего и потерявшего сантиметров двадцать роста. И у Чехова, как известно, было пенсне. А еще я понял, что мне совсем не хочется снимать куртку, словно это не куртка была, а космический скафандр, и без нее мне сразу придет конец. Я вновь чувствовал себя так же неуютно, как несколько минут назад, вступив в подъезд, и подумал, что у хозяйки "нехорошей квартиры" очень крепкие нервы, коль она сумела заснуть.

Впрочем, чуть позже выяснилось, что я был прав с точностью до наоборот. Произошло это уже на кухне, куда пригласил меня Владимир Георгиевич. Там, за чаем с печеньем, я и узнал все подробности проделок полтергейста в этой квартире. Об одних проделках Приймаку было известно со слов хозяйки, другие - или их последствия - он видел сам.

Двадцатишестилетняя Наталья вторую неделю жила здесь одна - муж в очередной раз уехал на заработки куда-то за пределы отечества. А Наталья пока не работала и готовилась по весне преподнести мужу новоиспеченного ребенка. Полтергейст разбушевался после Крещения, и продолжался уже почти двое суток. Точнее, две ночи. Перепуганная хозяйка, зная, что в таких случаях толку от правоохранительных органов никакого, с помощью Сети и мобильного телефона разыскала Приймака, и тот не заставил себя упрашивать. Прибыл с аппаратурой, запротоколировал, сфотографировал, исчислил, измерил и взвесил - и остался ночевать в ожидании продолжения. А Наталья стаканами пила успокоительное, заедая тарелками снотворного, да молилась в спальне, где шумный дух, кстати, ничем себя не проявил. И уповала на Владимира Георгиевича.