Когда исчезают звёзды

– К Дому принятия решений – произнесла я название маршрута.

Заслонка входа закрылась, а куб поднялся на высоту сорока метров, быстро полетев вперёд.

Я старалась отвлечься, любуясь проносящимся подо мной пейзажем. Благодаря прозрачности куба, создавалось впечатление, что находишься в небе одна, и летишь, сидя в удобном кресле. Внизу мелькали деревья и дома самых разнообразных форм и размеров. Высокие, и не очень, длинные, короткие, большие и маленькие. Любимым архитектурным творением тегравийцев было использование зданий неправильных форм, с неровными стенами, косыми углами и крышами. Поэтому почти все они очень отличались друг от друга. Единственно, что было неизменным – это цвета. В архитектуре использовались только синие, белые и зеленые тона.

Оторвав взгляд от зданий, я взглянула на небо. Такой красивый насыщенный фиолетовый цвет, с ярко-жёлтыми облаками… Цвет неба никогда не менялся, даже перед наступлением ночи или утра. Нигде больше я не встречала такого неба. Во всей Вселенной оно было только на Тегравии.

Полёт подошел к концу, и куб начал медленно снижаться возле входа в Дом принятия решений. Это было большое, высокое здание, ослепительно белого цвета, чем-то напоминающее ромб. В нём всегда собирались тегравийцы, когда происходили важные сборы.

С замирающим от волнения сердцем, я зашла внутрь. Когда передо мной открылась огромная полупрозрачная дверь, ведущая в большой зал, все присутствующие, сидящие в креслах по кругу, встали. Чувствуя неловкость и обращённое на себя внимание, я направилась к центральной ложе, которая располагалась напротив входа под дальней стеной.

К огромному удивлению моё обычное место оказалось занято. Там сидела моя сестра Юни́тия, а единственно свободное кресло осталось возле Моргисса. Он сидел с довольным видом, и надменно улыбаясь, еле заметным кивком головы пригласил сесть рядом. Ничего не оставалось, как оказаться недалеко от человека, который ненавидел меня всей душой.

Моргисс… Я знала его ещё с детства, ведь мы находились в дальнем родстве. Он был старше меня на несколько лет, и раньше я считала его привлекательным и добрым, но это было недолго. Моргисс обладал высоким ростом, намного выше обычных тегравийцев. У него были густые чёрные волосы, спадающие до плеч, очень тёмные, почти чёрные глаза под прямыми бровями, и эта почти постоянная дерзкая ухмылка. Раньше, в детстве, он весело возился со мной. Мы играли и бегали, а он даже учил меня весёлым мальчишеским проделкам, за что мне постоянно влетало от отца. Донрен ставил в пример Юнитию, как воспитанную девушку, не бегающую по лужам с мальчишками. И всё было здорово тогда, но очень внезапно изменилось. Последний раз мы виделись весёлыми друзьями, когда мне было 10 лет. Потом он улетел с важными делами на другую планету, и вернулся только через пять лет. Его сразу назначили командиром Лётного легиона Тегравии, а также правой рукой моего отца. С тех пор Моргисс резко изменился. В нём появилась заносчивость, высокомерие, и постоянные придирки ко всем, особенно ко мне. Поначалу было очень обидно, и я пыталась поговорить с ним, чтобы узнать причину резкого изменения в поведении, но он дерзко смеялся над вопросами. С того времени я старалась избегать его общества, а он, напротив, стал вести себя более вызывающе и нагло. Он забавлялся моим гневом и злостью. Его компания была именно тем, чего я желала меньше всего на свете.

Итак, когда я села рядом с Моргиссом, мой отец, правитель Тегравии, начал свою речь.

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить недобрую новость, друзья мои. Сегодня, впервые за несколько сотен лет, мы столкнулись со страшной угрозой, которая нависла над нами – над Тегравией, Советом миров и каждым человеком во Вселенной.

Донрен замолчал, внимательно осмотрев присутствующих. Все сидели, почуяв недоброе, затаив дыхание и вслушиваясь в каждое слово правителя. Отец набрал в грудь побольше воздуха, и громко произнёс:

– На нас надвигаются Версѐйские завоеватели!

Это был удар. Моё сердце бешено застучало, а кровь нервно стала пульсировать в голове. Я не могла поверить, судорожно вдохнув воздух. Версейские завоеватели – беспощадные убийцы с планет созвездия Версея. Они нападали на планеты, уничтожая всё их население, а иногда звёздные системы целиком. У них нет никаких законов, кроме одного – закона разрушения… Их очень много, их сложно сосчитать, они жестоки и безжалостны. Версейцы вели войны на окраине Вселенной, нападая на малоразвитые планеты, которые не имели отношения к Совету миров. Нас же они боялись, и держались в стороне. А сейчас весть об их приближении могла означать только одно – их страх исчез по непонятной пока причине…

Мои лихорадочные мысли прервал гомон, воцарившийся в зале. Никто не мог в это поверить. Страх читался на лицах всех, без исключения, ужас нового и неизведанного, несмотря на наши военные технологии. Если версейцы перестали нас бояться и осмелятся начать войну – у них есть нечто, придающее смелость.

Я машинально повернула голову к Моргиссу:

– Неужели это правда? – еле слышно прошептала я.

Но его лицо оставалось спокойным. На нём застыла равнодушная маска. Он повернулся, и злорадно улыбнувшись, произнёс:

– Боишься?

Я была в растерянности. Да, я боялась. Ещё с детства мне рассказывали обо всех злодеяниях версейцев. Я выросла с этим страхом, он был у меня в крови. Ведь ещё ни один народ не побеждал Версейских завоевателей, и даже Совет миров не хотел становиться на защиту других планет против этих убийц. Между нами был хрупкий мир, который сейчас оказался на грани разрушения.

– Да, мне страшно – честно призналась я – А ты не боишься?

Но он только расхохотался.

– Арелия, девочка моя, разве ты ещё не поняла? Я ничего не боюсь!

Моргисс внезапно поднял руку к моему лицу, и кончиками пальцев дотронулся до разгоряченной от волнения щеки. Я вздрогнула, дёрнувшись в сторону. Меня застал врасплох этот жест. Но причина была не только в холодных пальцах. Просто Моргисс намного лучше остальных тегравийцев способен от лёгкого касания увидеть отрывки прошлого. И за ту секунду прикосновения, мог увидеть то, что нельзя – мои воспоминания о Земле или Денисе.

Лицо Моргисса по-прежнему оставалось невозмутимым, лишь в глазах мелькнула недобрая искорка.

– Арелия – спокойно сказал он – Тебе надо беречь себя. Я понимаю, ты напугана, но к чему так вздрагивать от малейшего прикосновения? Меня же ты не боишься?

Его уравновешенный, вкрадчивый голос немного успокоил. Надеюсь, он не успел увидеть ничего лишнего. Я попыталась справиться с эмоциями, и тихо ответила:

– Конечно, нет. С чего тебя бояться? Ты же никогда не причинишь мне вреда.

В его чёрных глазах на долю секунды отразилась еле заметная грусть, хотя нет… Наверное, мне показалось. Он опять рассмеялся.

– Ну как я могу причинить вред дочери правителя? Я же не сошел с ума!

В это время отец, выждав определённую паузу, поднял руку вверх. В ту же секунду весь гомон голосов стих.

– Друзья мои, я прошу вас успокоиться. Мы все с ужасом думаем о последствиях, которые могут обрушиться на нас, но прошу, сохраняйте твёрдость и решимость – только это поможет спокойно решить, что делать дальше.

Собрание длилось ещё около получаса. Все были в растерянности, и никто не мог предложить ничего конкретного. Единственным правильным шагом было намерение собраться на Совете миров, и принимать решение вместе с представителями других звёздных систем. Ведь если Версейские завоеватели нападут, в опасности будут все двенадцать звёздных систем, входящие в состав Совета миров.

*****

Мне пришлось долго ждать, когда после собрания все начали расходиться. Я стояла в стороне, ожидая отца. Да, теперь просьба о Денисе могла вызвать самую непредсказуемую реакцию. В сложившейся ситуации мой поступок может быть воспринят более резко, чем я рассчитывала. Но Донрена всё не было, и я уже начала беспокоиться, что могу не успеть поговорить о землянине. Увидев, как в дверях появился Моргисс, я быстро отвернулась и сделала шаг назад, в надежде, что он меня не заметит. Но через несколько секунд поняла, что верила напрасно.