Венок Альянса

– Вы посылали за мной, принц?

– Да, Рузанна, проходите. Я как раз закончил один разговор… Не самый приятный, но, будем надеяться, результативный… И готов отчитаться перед вами о предварительных результатах. Хотя впрочем, лучше пройдёмте для разговора в сад.

Рузанна полюбила сад при резиденции, а вот на Винтари он навевал тихую, неизбывную тоску. Он свернул в сторону, противоположную той поляне, где тогда наблюдал игру Шеридана с сыном, но поляна словно всё равно смотрела ему вслед.

– Я сдержал обещание, Рузанна. Не скажу, что было просто – найти все сведенья о вашей семье, тем более найти саму семью… Впрочем, бывали задачи и посложнее. В записях этого торговца-голианина был всё же своеобразный, но порядок. О других, с кем ещё мне приходилось иметь дело, этого, увы, не скажешь… Я выкупил всех, кто находился в рабстве на сегодняшний день, и выслал провожатых для тех, кто свободен, но не имел средств добраться сюда, не позднее недели сюда привезут всех… Я решил не распределять по степеням родства, и собрал всех, кто имеет хоть какое-то родство с семьёй вашей матери, всего получилось пятьдесят совершеннолетних родственников, это не считая детей… Что делать с ними дальше – решать вам. Захотите ли вы перевезти их на Девону или к себе на Тучанкью, или же дать им возможность отправиться на Приму…

Рузанна медленно опустилась на скамью под раскидистым, медленно покачивающим длинными розовыми серёжками деревом.

– Более пятидесяти… Так много… И моя мать? Моя мать тоже среди них?

– Увы, нет. Ваша мать, к сожалению, умерла в 2261 году. Уже будучи свободной женщиной… Её звали Адира Тэри, она была продана семьёй в рабство Тракису вместе с младшей сестрой ещё в раннем детстве. Сестру он после перепродал на Харуну, а Адира оставалась у него в рабстве вплоть до 61 года, вы тоже родились его собственностью, но в 57 году, в возрасте трёх месяцев, были выкуплены семьёй Талафи, копию документа в его бумагах я тоже нашёл… Как видите, вас заслуженно сравнивали с Адирой, вы очень похожи на мать. Я сумел разыскать двух сестёр и брата Адиры – семья была очень большая, но не все живы к настоящему времени, ваших двоюродных, троюродных сестёр и братьев, внучатых племянников.

Рузанна прикрыла глаза. Так много… информации, сбывшихся ожиданий… Более, чем… Сколько раз она слышала это имя – но и на миг не могла представить… Сколько раз она пыталась представить встречу – о, ну, не с матерью, слишком большим бы было чудом, обрести её живой… ну пусть с сестрой, с братом… Пятьдесят взрослых родственников и дети… Многие из которых, быть может, только благодаря ей и получат возможность встретиться, узнать друг о друге…

– А… а родственников отца вы не сумели разыскать?

– А чего их искать…

– Так, если я правильно понял, есть люди, которые предпочитают только свой пол, есть те, кто только противоположный, а есть те, кому…

– Ну, говорить «всё равно» всё-таки неправильно, это как-то… Знаете, Алион, вопрос сложный, до конца самими людьми не прояснённый, то есть, единого мнения нет… Лично мне ближе утверждение, что все люди по природе своей бисексуальны, а уж кто к чему больше склоняется… Шут его знает, от чего это зависит, у кого-то и правда, может, травмы детства, у кого-то – как первый опыт сложился…

– Мы, минбарцы, не привыкли воспринимать сексуальное желание как беспредметное. Влечение тела порождается влечением духа…

– Круто. В смысле, я понимаю, дисциплинированность вашего сознания не предполагает… секс без обязательств, прости господи… То есть, я вот знаю, что у вас здесь нет проституции… Совсем нет, как явления… Из-за этого разные духовно незрелые личности называют вас расой импотентов… Нет, сам я так не считаю…

Телепат понимает, что кому-то рядом плохо, раньше, чем услышит стон сквозь сон.

– Что такое? Что случилось, солнышко? Сон плохой приснился?

Девушка плакала. Тихо, но Виргиния, слух которой тоже, ввиду Элайечки, обострился, услышала.

– Не знаю… Вроде, снился… Я… Я вспомнила об Алане. Наверное, осознавать начинаю, что больше никогда… никогда его уже не увижу…

Виргиния обняла девушку, укачивая, как ребёнка.

– Никогда такого не было, так вот не накатывало… А, нет, было, тогда ещё, когда только познакомились… Тогда посмотрела, как она Алана обнимает, мне подумалось: меня б так мама обнимала… Потом ещё подумалось: вот если б могло быть у нас, как у нормалов, она б могла, наверное, мне мачехой быть… Потом долго сердилась на себя – придут тоже глупости в голову! Ещё мама услышит, не дай бог… Мачеха – вроде бы слово такое злое, холодное, а у меня и мать как мачеха была… Почему мы с Аланом раньше не общались, почему я такой дурой была? У меня был один-единственный брат…

«У меня не единственный… Не легче, проверено».

– Просто в последнее время думала о Кэролин. О том, что она ведь однажды вернётся из мира моради, узнает о том, что произошло… Она и так всю жизнь страдала…

– Ну, со слов Софинела, сама Кэролин не считала себя несчастной. Наверное, это и лучше – найти во всём какой-то глубинный смысл, чем просто думать о том, что мужик у тебя был мудак, сын психбольной и вообще жизнь глобально не сложилась… Извини, конечно…

Офелия неловким движением вытерла мокрую щёку.

– Нет, ничего… К своему отцу я отношусь не лучше тебя, если не хуже. Он, можно сказать, и меня сиротой оставил… Он хотя бы отбывал наказание в камере, он там один сидел, а я отбывала его наказание среди людей. Как мало ни распространяйся о прошлом – мол, сирота, родом с Марса, и всё – где-то в документах мелькнёт девичья фамилия, обязательно кто-то да покосится – ой, Бестер? Того самого? И как вам живётся с этим? И пожалуй, страдания делают эгоистом… А теперь я подумала – а как ей, Кэролин, жилось? Конечно, эту фамилию они не носили… Но кто чего не знал-то, они ж не скрывали… Любовь, говорят, зла, что ж настолько-то…

Виргиния приподнялась на локте, натягивая на Офелию плед и поглаживая её по голове.

– Как-то в детстве я читала одно фэнтези, был там герой… Ну как герой – персонаж, глубоко отрицательный… Ну до того гадкий, сочувствовать нечему, придворный интриган, отравитель, впоследствии дослужился до… как же это там формулировалось… В общем, руководитель тайного придворного сыска и главный среди заплечных дел мастеров… Я тогда подумала – может быть, если б этого человека кто-то в жизни любил – он таким бы не был? Может быть, пригрей его какая-нибудь женщина, роди ему ребёнка – он бы и послал всё это к чёрту? Потом, когда дальше читала, я поняла, что ему самому это было как-то не надо, есть вот люди, женатые на работе, а ему такая работа более всего по душе… Если, видимо, привык ловить оргазм от власти над чужими жизнями и от мучений человеческих – обычный оргазм после этого пресен… Но саму мысль я запомнила – может быть, хоть у некоторых людей так шанс появляется… Ты это понимать и не обязана, Офелия, и прощать его, в общем-то, не обязана – ему это всё равно уже ничем не поможет, за свою душу и всё, что на ней, каждому самому ответ держать…

– Что случилось, Диус? С утра ты как будто был в хорошем настроении.

– Был… Но есть такие, кто мастера его портить, и если я о них умудрился забыть – это не значит, что забыли они обо мне.

– Проблемы дома? – догадался Дэвид.

– Ага, проблемы… Сегодня утром я обнаружил, что все мои счета заблокированы.

Дэвид обернулся ошарашенно.

– Как, почему? Кто и зачем это сделал?

– Собственно, я знаю немногих, кто был способен это сделать… Да, кое в чём прав старик Арвини, длительное пребывание на Минбаре меняет характер центаврианина в сторону куда меньшей выживаемости. Легко забываешь, на какую подлость и дурость они способны… Если б я мог хотя бы предположить подобное – я б завёл отдельный счёт под свои гонорары за книги, это смешные суммы, конечно, зато честно заработанные, мои! Сейчас хотя бы не было такого ощущения внезапно нагрянувшей нищеты… - Винтари тяжело опустился на диван, закрыв лицо ладонями.