Ищейки

– Неплохо.

– Джон Уигфул так не думает. Пресса уже палит по нам из всех орудий, а завтра из нас сделают решето. Самое смешное, что мы послали кучу людей охранять галерею Виктории, а о марке никто даже не подумал.

Оставшись наедине с Джули, Даймонд предупредил, что с этой минуты она целиком и полностью занята убийством в Солтфордском банке.

– Вам нельзя отвлекаться даже на минуту, ясно? На вас десятки показаний, которые могут совершить прорыв в расследовании дела.

– Разве?

– Ну, если вы хотите провести весь день, утирая слезы Уигфулу…

Даймонд нащупал в кармане клочок бумаги, который вырвал сегодня утром из газеты. Перечитав содержание записки, он отправился искать Уигфула. Герой дня сидел в одном из кабинетов на первом этаже. Вокруг него кипела бурная деятельность. Факсы и файлы летали по всей комнате. Старший инспектор торчал за большим столом, заваленном бумагами. Выглядел он примерно так, как и ожидал Даймонд: застывший взгляд и телефонная трубка в руке. Одну руку он держал на затылке. Длинные усы смотрели строго вниз, воспаленные глаза налились кровью. Печальное зрелище.

Сержант, которого Даймонд почти не знал, подал из угла реплику:

– Он очень занят, сэр. Скоро начнется пресс-конференция.

– Я как раз по этому вопросу.

Уигфул положил трубку, и телефон тут же зазвонил снова. Даймонд прижал его рукой.

– На минутку, Джон.

– У меня вот-вот начнется встреча с прессой.

– Я знаю. Ты все продумал?

– Продумал что?

– Заявление от имени полиции.

– Разумеется. Я тебе не какой-то новичок.

– Можно почитать?

– Его сейчас копируют. Можешь взять себе один экземпляр, если хочешь.

– Что ты собираешься говорить о «Шмеле»?

Уигфул уставился в пространство с видом упрямого верблюда, не желавшего сдвинуться с места.

– Ничего. Тернер тут ни при чем. Я не сомневаюсь, что мы предотвратили ограбление в галерее, но это не имеет никого отношения к марке.

– Боюсь, что имеет, Джон, и репортеры быстро это раскопают. Они не такие дураки. Тебе начнут задавать вопросы, и ты должен знать, как на них ответить.

– О Тернере? – безразлично спросил Уигфул.

– О сообщении, отправленном на радио сегодня утром. – Он снова сунул руку в карман и прочитал стишок Уигфулу:

В глазах Уигфула забрезжило что-то похожее на понимание.

– И?

– Разве не ясно? – ответил Даймонд, стараясь перекричать звон телефонов. – Нас обвели вокруг пальца, Джон. Тернер был отвлекающим маневром. Виктория – это не название галереи. Это марка. «Черный пенни» с изображением королевы Виктории.

– Ты думаешь? – пробормотал Уигфул. Его измученный взгляд на секунду остановился на Даймонде, скользнул в сторону и вернулся к нему снова, но уже острый как бритва. – «Виктория перечит мне». Вот черт. Почему это не пришло мне в голову?

– Тебе не за что себя корить, – великодушно заметил Даймонд. – Такое с каждым может случиться. В начале дела всегда легко запутаться.

– Когда ты об этом догадался?

– Несколько минут назад, как только услышал про ограбление.

– Этот ублюдок выставил меня на посмешище. Он дал понять, что намерен делать, а я ни черта не понял.

– Поэтому тебе нужно держаться начеку, когда будешь говорить с прессой, Джон. Они сразу тебя прищучат.

Уигфул нервно взлохматил волосы.

– Что посоветуешь?

– Скажи им, что это необычное ограбление. Хорошо спланированное, дерзкое. Мы имеем дело с хитрецом, любителем загадок, которому нравится говорить о своих планах, но в завуалированной форме. Разложи все это по полочкам, объясни, как двусмысленно его послание. Слово «Виктория» может означать десятки разных мест в городе. А потом намекни, что этот умник не так уж умен, потому что он не сможет продать марку. Это то же самое, что попытаться сбыть «Джоконду».

– Хороший ход, – кивнул Уигфул. – Кстати, что, по-твоему, он собирается с ней делать – потребует выкуп?

– Возможно. Но я не стал бы говорить об этом прессе, даже если они сами выскажут такую мысль. Поверь моему богатому опыту – нельзя строить никаких домыслов о том, что будет дальше. Только факты. Скажи, что мы начали полномасштабное расследование, и точка.

– Питер, я тебе очень благодарен.

– Да брось.

– Нет, правда.

– Ладно. Не забудь об этом, пока не угостишь меня выпивкой.

Глава 9

В витрине галереи «Вальсингам» стояли две большие картины: обе изображали клоунов в легком гриме, наполовину скрывавшем черты лица. Художник пожертвовал долей реализма, чтобы лучше выявить характеры участников пантомимы, и ему это блестяще удалось. Присмотревшись сквозь слой краски, можно было заметить, что один клоун смеется под намалеванной улыбкой, а другой скорбно поджимает губы; мужчина бросал на женщину хищный взгляд, но та смотрела в сторону, очевидно, чувствуя его интерес и отвечая на него презрением. Идея была неоригинальна, зато исполнение великолепно. Прежде чем войти внутрь, Ширли-Энн несколько минут рассматривала эти картины.

Вместо Джессики из-за стола, украшенного букетом желтых и синих ирисов, поднялся молодой мужчина.

– Привет. Просто зашли посмотреть или хотите что-то конкретное?

Для работы он был одет довольно небрежно: в клетчатую рубашку и черные джинсы. Его зубы были идеально ровными и поэтому казались не очень натуральными. Какой-то актер? Ширли-Энн не помнила, чтобы видела его по телевизору, но его вьющиеся волосы и карие глаза подошли бы какому-нибудь ловеласу из «мыльной оперы».

– Вообще-то я к Джессике.

– Она пошла в магазин, – объяснил мужчина. – Скоро вернется, если вы согласны подождать.

Что-то в его манерах говорило о том, что перед ней не простой смотритель галереи. Может быть, это Барнаби, ее муж? Ширли-Энн ответила, что у нее нет ничего срочного и она заглянет к ним попозже.

Мужчина бросил на нее пристальный взгляд.

– Вы случайно не Ширли-Энн Миллер?

К ее щекам прихлынула кровь.

– Как вы догадались?

– Джессика о вас говорила. Вы недавно присоединились к тому сборищу, которое она посещает. Читателей, помешанных на детективах. Как же оно называется – Баскервили?

– «Ищейки». Но я бы не назвала их «сборищем», хотя… как вы меня узнали?

– Джесс сказала, что вы можете зайти.

– Но в Бате полно людей…

Ее кольнула неприятная мысль. Может быть, Джессика описала ему, как она одевается? Неужели всем так очевидно, что она покупает вещи на распродажах?

– Далеко не каждый человек в Бате заходит сюда и спрашивает Джессику. Я знаю практически всех местных клиентов. – Он вышел из-за столика и протянул ей руку. – Меня зовут Эй Джей, и не спрашивайте, что это значит, потому что мне плевать на имя, которое мне дали при рождении. – Его рука была прохладной, а рукопожатие твердым. – Я поставлю чайник, если только вы не хотите попробовать дешевый шерри, который она держит для гостей.

– Нет, спасибо, – ответила Ширли-Энн, решив, что вряд ли это ее муж: Джессика не стала бы называть его именем, на которое «ему наплевать».

– «Нет, спасибо» что? – спросил Эй Джей. – Нет, спасибо, чай, нет, спасибо, шерри или нет, спасибо, я слишком тороплюсь? О спешке можете забыть, если хотите поболтать с Джессикой. Говорят, что приятные беседы укорачивают дни и ночи, и к Джесс это относится в полной мере. Представьте себе, когда я называю ее балаболкой, она воспринимает это как комплимент!

У нее не осталось никаких сомнений, что этот человек очень близок с Джессикой. Да и она сама, будь у нее галерея, не стала бы доверять ее кому попало.

– Хорошо, – сказала Ширли-Энн. – Если она скоро вернется, я не откажусь от чая.

– Посмотрите пока картины, – предложил он, направляясь к дальней нише, где хранился чайник. – Может быть, найдете что-нибудь интересное за приемлемую цену. Кстати, на следующей неделе у нас откроется новая коллекция. Если захотите что-нибудь купить, мы устроим для вас предпоказ.