Целители Душ

Нет! В Бога он не сказать, чтобы верил или не верил, он его побаивался. Побаивался даже думать на эту тему. А вдруг ОН есть, тогда ПОТОМ, на том свете, придется за это отвечать! А если ЕГО нет, тогда обидно, потому что пропадает слабая надежда на загробную жизнь и остается только уверенность про червяков в могиле. А так как эта самая могила маячила перед глазами в реальном будущем, Сергею становилось еще страшнее, до холода под желудком.

А во-вторых, у нас у всех в подкорке действительно торчит что-то необъяснимое про этих евреев, которых мы считаем очень хитрыми и изворотливыми.

Сергей Петрович в последнее время погряз в чтении и чего только не читал, особенно по эзотерике и истории. Так вот! Он тут недавно книгу купил, как раз про евреев, точнее про жидомасонов, которых автор обвинял во всех мировых бедах и доказывал с карандашом в руках, сколько человечества погибло из-за них за всю историю самого человечества. Цифра получалась умопомрачительная! Получалось, что одна треть населения всей Земли была уничтожена евреями!

В первый же день Сергей уговорил дочь отвести его в Иерусалим. Юля отнекивалась, как могла, но последняя фраза отца заставила искать знакомых, которые могли бы помочь им посетить Святую Землю.

– Юля! Как ты можешь отказать отцу в самом, может быть, важном, перед порогом Вечности! А вдруг я завтра не проснусь или упаду и всё! А я должен умереть успокоенным в своей Душе, потому что в ней накопилось слишком много вопросов… А потом, ты зря боишься, я еще могу ходить и перенесу поездку.

Знакомые ребята нашлись и очень помогли Юле. Они где-то взяли напрокат инвалидную коляску и действительно организовали посещение самого главного Храма, где был распят Иисус. Храм Гроба Господня. Главная Христианская Святыня Мира!

Это был единственный день, когда Сергей Петрович мог посмотреть саму страну хотя бы из окошка машины, потому что времени на экскурсии не оставалось.

Страна ему не понравилась. Зелени мало, кругом голые, желтые камни и песок. Дорога на Иерусалим проходила в некоторых местах между высокими стенами по границе с соседней Иорданией и наводила на тоскливые мысли. Кругом было очень много военных, которые рассматривали тебя очень пристально и с подозрением. Полицейское государство…

Сергей Петрович сам обошел весь Храм изнутри, кроме второго этажа, где находилось Распятие, потому что сил дойти туда пешком и по лестнице на второй этаж у него не было. Но он сам освятил иконку на плите со ступней Иисуса, потом сам вошел в часовню-Кувуклию, и завис там! Кувуклия была отдельным помещением, находилась внутри Храма и к ней стояла целая очередь.

Обычно все посетители медленной вереницей проходят через нее, не задерживаясь, а Сергей Петрович вошел и пропал! Юля ждала его целый час, а потом отправилась на поиски. Отец стоял носом в угол около плиты, на которой когда-то лежал Иисус, а сейчас около нее стояла монашка и читала молитвы, и плакал! Целый час! Юля еле вывела его оттуда с трудом и уговорами.

Потом они сидели в кафе на улице, пили кто чай, кто кофе и ждали, когда Сергей Петрович успокоится и придет в себя от нервного перенапряжения, которое на него напало.

– Доча! – рассказывал он очень тихо, как бы интимно. – На меня, прям, что-то нашло! Я не мог остановиться! Слезы сами лились без остановки! Что это было?

– Папочка. Здесь у людей часто именно так случается. Это наши Души чистятся! У меня тоже было, правда, не так долго. Но это хорошо.

– А ты знаешь! Мне это было просто необходимо, оказывается! Я теперь уверен, что Бог на Небе есть! Как будто он со мной поговорил и успокоил! Мне стало так даже спокойнее жить дальше и не бояться смерти…

Клиника, куда на следующий день приехали Сергей Петрович, Юля и Генрих, мальчик Юли, была огромная. Это суперсовременное чудо архитектурной мысли, сплошь из стекла и бетона, красиво рисовалось на голубом, солнечном, мартовском небе Тель-Авива. Большой, высотой в несколько этажей, вестибюль, посреди которого, прямо в воздухе подвесной мост соединял этажи и лифты вызывал уважение и восхищение.

– Ой! Доча! Смотри как у них все помпезно и объемно! – Сергей Петрович покачал головой. – Еще бы цены сделали приемлемыми, было бы на много лучше! Но, это же все надо на что-то содержать?! Думаю, что мы вряд ли их осилим!

На лифте добрались на нужный этаж, где их удивила мед. сестра, говорящая по-русски. Все было чисто, красиво, бело и стерильно, как и должно быть в мед. учреждении. Облупленных стен, как в амбулатории в их деревне, где у мамы дача, не было. Потом провели в кабинет к врачу, которая оказалась еврейской женщиной среднего возраста. Звали ее Ириной, и она тоже была «русской» по фамилии Корхина.

– Они что, все тут «наши» или встречаются и настоящие евреи? – шепнул Сергей Петрович дочери. – А кабинет у нее нехилый! Смотри, чего делается? Весь набит приборами, не то, что у нас. У нашего врача, типа Владимира Ивановича, кроме фонендоскопа больше ничего нет, а для сдачи анализов надо еще поездить по лабораториям. А тут все на месте.

Ирина молча перечитала всю папку «Дело», с «ну, очень дорогими бумагами», раскладывая их перед собой, совсем как Сергей у себя в кабинете, почитала все «отказные» бумаги и приступила к осмотру.

Сергея Петровича сестричка уложила за шторку на УЗИ сердца, и врачиха приступила к устному «опроснику». Тема звучала та же. Когда все началось? С чего все началось? А когда он стал рассказывать про грипп, то ли птичий, то ли свинячий, она не поверила:

– Я посмотрела ваши документы. Не может быть, чтобы за три месяца ваше сердце совершило такой скачек! Наверняка оно и раньше у вас болело, но вы не обращались к врачам.

– Но, там же все написано! – возмутился Сергей Петрович. – В январе я прибыл в санаторий Воронежа и там, в «Деле», есть кардиограмма. Все было хорошо. А уже 10 мая меня увезла «скорая» с полным отеком легкого и температурой за сорок! Через четыре месяца! А друг мой сгорел за три дня! Умер, бедный! Я все-таки, уверен, что это осложнение от гриппа. Уверен.

– Это уже не имеет значения. Все ваши диагнозы я подтверждаю и могу предложить только одно. Трансплантацию. Кстати. У нас не имеет значения, каков возраст у оперируемого. В ваши годы мы готовы вас оперировать. Нет проблем! Операция у нас платная. Вы в курсе. Плюс предоперационный период, плюс послеоперационный, плюс реабилитация. Итого все вместе обойдется вам в сто семьдесят тысяч долларов. Ну, может быть еще какие-то незначительные расходы…

Сергей Петрович чуть не упал с лежака, на котором лежал! У него не было таких денег! Даже если они с Аней продадут свое ДЕЛО, всё, целиком, вряд ли наберется такая сумма, хотя в свое время они вложили в него на много больше, но это когда было! Да и продать сейчас просто нереально! Из-за американских санкций на Россию цены упали, точнее даже рухнули, денег ни у кого нет и покупателей, поэтому, тоже. Сейчас вся страна в блокаде, как Ленинград в сорок втором. Хотя это и называют санкциями, но на самом деле, весь мир воюет, кровью залит, кредитов вообще не дают, или дают под сумасшедшие проценты, которые никогда не отдать и где взять такие деньги?

– Спасибо большое. Мы подумаем. – промямлил Сергей Петрович, заправляя рубашку, застегивая брюки и пересаживаясь на стул около врачихи.

– Да, да. Подумайте, посоветуйтесь, а если решитесь, то знаете, где меня искать…

– А вы мне, пожалуйста, чего-нибудь напишите. Какое-нибудь письмо или ваше мнение.

– Хорошо. Подождите в приемной.

Сергей, Юля и Генрих уселись в приемной, и стали молча смотреть по сторонам. Разговаривать при посторонних им не хотелось.

Вечером, у Юли в квартире они почти поругались. Юля доказывала, что операция нужна, и для здоровья можно пойти на все, включая продажу их с матерью ДЕЛА или квартиры, а Сергей топал ногами и доказывал свое, что это все бесполезно! Все равно сердце придется опять менять на следующее, а они останутся на улице и без копейки денег даже на хлеб!