Страница 68 из 80
— Мне ничего не нужно, — сказала Сонора.
— Не спешите и выслушайте меня. Смотрите, даже ваш пес не лает и не рычит на меня. Значит, собака понимает, что я хороший человек.
— Это самый лучший пес в мире, и только ради него я согласна уделить вам еще тридцать секунд, — сказала Сонора, почесав пса за ухом.
Незнакомец усмехнулся:
— Я прибыл сюда с другого берега, дорогая, и не уверен, что смогу так быстро все объяснить.
— Говорите покороче.
Отклонившись назад, незнакомец привстал на каблуки.
— Ведь вы — Блэйр, не так ли? Полицейский из отдела по расследованию убийств, занимающаяся делом парня, которого приковали к рулю и подожгли?
Сонора выпрямилась и потребовала показать удостоверение. Он полез в задний карман. Она напряглась:
— В этот дом, дорогой, не входят с оружием, в том числе и с тем, которое хранится в джинсах.
Мужчина протянул ей свое удостоверение, и она, прищурившись, внимательно с ним ознакомилась.
— Заместитель шерифа Джонатан Смоллвуд. Графство Кэлиб, штат Кентукки?
— Скорблю по поводу гибели вашего брата, — сказал тот, опершись о перила крыльца.
Сонора кивнула — полицейским не привыкать произносить подобные фразы.
— Узнав о том, что случилось с вашим братом, я подумал, что должен вам кое-что рассказать. Это — главное, из-за чего я здесь.
Сонора отворила легкую наружную дверь и предложила ему войти в дом.
На пороге гостиной Смоллвуд остановился и, оглянувшись на Сонору через плечо, покачал головой:
— Похоже, вы все-таки чем-то питались?
Сонора присела на диван и положила ногу на ногу. Она сделала вид, что не заметила, как Клампет устроился рядом с ней и пристроил свою тяжелую морду ей на колено. Все обычные собачьи формальности были напрочь отброшены.
Смоллвуд отдернул пыльные шторы, и в комнату ворвались яркие лучи солнечного света, заставившие Сонору зажмуриться. Гость собрал стаканы, смятые салфетки, картонные упаковки из-под пиццы и оттащил все это на кухню. Затем он сгреб в стопку разбросанные по комнате газеты и бросил их на стул.
— Ну, теперь вам полегчало? — поинтересовалась она.
— Мне — нет, а вот вам, думаю, так будет лучше, — ответил он, усевшись в кресло-качалку, закинув ногу на ногу, — со временем.
Приготовившись слушать его, Сонора придвинулась поближе.
Уже пять лет прошло с того дня, когда Смоллвуд неожиданно наткнулся на машину, стоявшую посреди захолустной проселочной дороги — дороги, о которой имели понятие только самые дошлые водители, — и пылающую ярким пламенем. Было довольно жарко, начало сентября. Его до сих пор передергивает, когда он вспоминает эту обугленную фигуру, буквально припаянную к рулевому колесу, — слепые глазницы и судорожно вытянутые вперед руки в наручниках.
Автомобиль принадлежал некому Донни Хиллборну. А по зубным слепкам установили, что почерневший труп и вправду представляет останки Донни, старшего брата Вона Хиллборна — известного футболиста, выступавшего за команды университетов Теннесси, Кентукки и Мичигана.
Донни являлся своего рода местной достопримечательностью. Он был «голубым» и гордился этим.
На месте его гибели полицейские и пожарные сделали немало странных находок. Так, в обожженном кулаке Донни был зажат ключ. В кювете валялась банка из-под кока-колы, наполовину заполненная бензином. На трупе Донни не было ничего — ни одежды, ни ботинок, ни даже пряжки от ремня. Ничего этого не удалось найти и при тщательном осмотре места происшествия.
— Я полагаю, что его автомобиль загорелся сам собой, — сказал Смоллвуд и вопросительно взглянул на Сонору.
— Думаю, что нет.
Взгляд его стал озадаченным.
— В официальном отчете говорится, что это было дорожное происшествие, хотя никаких следов шин или повреждения кузова обнаружено не было.
— А что показало вскрытие? — спросила Сонора.
— А его и не было.
— Да… Все это неважно пахнет. А почему, собственно, прикрыли расследование?
Смоллвуд потер шею ладонью и вздохнул:
— Да знаете… Некоторые щекотливые моменты…
— Не поняла.
— Семья Донни была против расследования. Они боялись, что это вызовет ненужные кривотолки, потому что Донни был гомосексуалистом.
— И вы фактически пошли на подлог?
— В нашем заброшенном графстве сильны провинциальные нравы. Это в Лос-Анджелесе никто не обратит особого внимания на накрашенного мужчину с наклеенными ресницами. Но не там, откуда я приехал… и не рассказывайте мне, что ваш Цинциннати — образец терпимости. В нем средоточием порока является целый район на противоположной стороне реки — Ковингтон.
— Там даже расположилось знаменитое заведение Мэпплторпа.
— А вот из графства Кэлиб его изгнали.
— Ладно, я принимаю ваши объяснения, помощник шерифа. А как родственникам удалось замять это дело? С помощью денег?
— Если в вашей семье есть знаменитый футболист, это вам открывает все двери в Америке.
— Объясните, не улавливаю связи, — попросила Сонора, почесав Клампета за левым ухом. — Ведь никто не вправе прекратить дело об убийстве только из-за того, что чей-то сын здорово играет в футбол за университет.
— У вас слишком интеллигентский взгляд на вещи.
— Растолкуйте-ка пояснее.
Смоллвуд слегка качнул свое кресло.
— Мне неизвестно, с кем именно связались его родственники. Должно быть, с каким-нибудь представителем местных властей, а может быть, даже с шерифом. А возможно, что и через университет или кого-нибудь из его высокопоставленных выпускников. Я знаю только то, что официально смерть Донни Хиллборна была отнесена на счет дорожно-транспортного происшествия, а его брат Вон собирался заключить контракт с Кентуккским университетом.
— И он заключил его? Может быть, это прояснит нам, кто и на кого оказал давление.
— Этого мы уже никогда не узнаем. Через шесть недель после того происшествия он сам погиб.
— И при каких же обстоятельствах? — удивленно вскинула брови Сонора.
— Несчастный случай на ферме. У Хиллборнов было небольшое ранчо недалеко от города. Неожиданно загорелся сарай, а Вон как раз был внутри — пытался вывести лошадей. Ирония судьбы, не так ли?
— Это не случайное совпадение, и вам это известно не хуже, чем мне.
— Но внутри обнаружили окурок, — возразил Смоллвуд, испытующе глядя на Сонору.
— Парень играл в футбол и вряд ли курил.
— Это ведь Кентукки, здесь все курят.
— И как же вы поступили на этот раз, Смоллвуд, опять замяли дело?
В этот момент Клампет спрыгнул с дивана и, подойдя к помощнику шерифа, обнюхал ему колени. Тот улыбнулся и потрепал пса по шее.
— Поверьте мне, я пытался во всем этом разобраться, но меня просто-напросто послали к черту. — Сонора почувствовала в его голосе горечь и обиду. — Все дело в том, что наши обыватели почти никуда не выбираются, кроме как за покупками в Лексингтон. А Хиллборн был примерным парнем, прилежно учился да еще и работал на родительской ферме. Я по нескольку раз проверил каждого из жителей нашего маленького городка, но никаких зацепок не обнаружил. В первый раз мне показалось, что это просто нелепая случайность, но когда погиб Вон, я изменил свое мнение.
— А как выглядел этот Донни Хиллборн?
— Крепкого телосложения, приличного роста — шесть футов и два дюйма.
— Темные вьющиеся волосы и карие глаза?
— Точно, — пробормотал Смоллвуд и с удивлением уставился на Сонору.
— Похоже, и здесь не обошлось без моей подопечной.
— Мне тоже так показалось. Поэтому я и явился сюда. А что вам о ней известно?
— Зовут ее Сельма Йорк, она невысокого роста, с очень светлыми волосами и никогда не улыбается.
— А чего она добивается?
— Вид мужчин, горящих в собственных автомобилях, похоже, вызывает у нее сексуальное возбуждение. Вдобавок, она еще и фотографирует их.
— Где же она могла пересечься с Хиллборном и его братом?
— Да, братьев она любит. — Сонора запнулась и проглотила комок в горле.