Точка возгорания

— Ребята, вы точно не хотите посмотреть для начала картину «Свидетель»? Ведь это же классика.

У Тима широко округлились глаза:

— Мам, мы столько раз видели этот фильм, что уже почти выучили его наизусть.

— А можно нам взять немного воздушной кукурузы? — спросила Хитер.

Сонора в это время кормила Клампета грибами.

— Только сами себя обслужите. Мне неохота подниматься.

В это время — три раза подряд — прозвенел дверной звонок.

— Ну вот наверняка за мной, — рассмеялся Тим. — Можно я пойду погуляю?

— Только пока не стемнеет.

— Ну да, пока не появится эта леди с канистрой бензина.

Сонора спихнула собачью морду с колена и внимательно посмотрела на сына. Затем она зажгла свет на крыльце и заглянула в дверной глазок.

На ступеньках перед дверью, переваливаясь с каблука на носок, стоял Чес. На нем были новые джинсы, рубашка, которую как будто только что вынули из фирменной коробки «Л.Л. БИН» и шляпа с лихо завернутыми полями и пером.

Сонора разглядывала его, не открывая двери.

Чес поставил пакет с покупками на крыльцо, скрестил руки на груди и, опершись на одну ногу, сжал свои и без того узкие губы. Он и в самом деле здорово смахивал на Зака.

— Мама! — раздался вдруг пронзительный голос Хитер. — Клампет ест твою пиццу!

Сонора вздохнула и приоткрыла дверь:

— Привет, Чес.

Чес снял шляпу и пригладил свои прямые черные волосы, тронутые сединой на висках. Он был широк в плечах, смуглокож и голубоглаз.

— Привет, малышка. Пожалуй, тебе не стоит переодеваться ради меня.

Сонора ничего не ответила.

— Можно войти? — произнес он таким подчеркнуто вежливым тоном, что Сонора невольно почувствовала вину.

Она подумала, что ему это неплохо удается — заставить человека ощутить себя виноватым. Она распахнула входную дверь, и Чес прошел навстречу бежавшим Клампету и Хитер.

— Чес! — воскликнула Хитер и обвила его за пояс своими ручонками. А Клампет принялся хватать его за ноги и вилять хвостом.

Чес отступил немного назад и, шутливо шлепнув Хитер по макушке, легонько оттолкнул ее. Пристально посмотрев на Сонору, он произнес:

— Нам надо бы поговорить. Без свидетелей.

Хитер обиженно отвернулась и, опустив подбородок, поправила очки на своем маленьком носике. Клампет повернул к ней свою морду и лизнул ее в локоть.

Сонора присела на корточки рядом с дочерью и обняла ее за плечи.

— Иди смотреть свое кино, Хитер. И забери с собой Клампета.

— А ты придешь?

Краем глаза Сонора заметила, как скривился Чес. «Такой элегантный, — подумалось ей, — и такой противный».

— Попозже, сладкая моя, а теперь ступай, — успокоила ее Сонора. Хитер опустила голову и, сопровождаемая Клампетом, поплелась в кабинет. Последние сомнения Соноры растаяли. Чес наклонился было, чтобы поцеловать ее, но она развернулась к нему спиной и направилась наверх, в гостиную.

— Если хочешь, присаживайся.

Он остановился у дивана. Видимо, Тим и Хитер играли здесь со своими миниатюрными игрушечными макетами: весь пол был завален отлитыми из пластмассы горами, крохотными деревьями, ярко раскрашенными рыцарями и драконами. На одной из подушек отчетливо проступали следы укусов. Очевидно, это Клампет устраивал какую-то возню рядом с кофейным столиком.

Сонора присела на край дивана и выпрямила спину — настоящая королева в своих владениях. Да поможет ей Бог!

— Не желаешь присесть?

Чес скривил губы:

— Тебе надо наконец что-то сделать со своим псом.

— Он просто постарел, — ответила Сонора, почувствовав, что ее щеки начинают краснеть.

— Может быть, настало время избавить его от лишних страданий?

Чес сел на диван и одарил ее ослепительной улыбкой. Соноре была хорошо знакома его привычка — усаживаться чересчур близко и брать ее руки в свои.

— Последнее время ты избегаешь меня, Сонора.

«Самое время выдержать драматическую паузу», — подумала она, не торопясь с ответом.

Чес нахмурился и, откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза.

— У меня был трудный день. Да и вся неделя выдалась чертовски тяжелой. Я умираю от усталости и нервного напряжения, — проговорила наконец Сонора.

— Ну да, конечно. — Чес открыл глаза и скрестил руки на груди.

— О’кей, похоже, ты просто помешалась на работе, — продолжил он. — Я говорил с Сэмом, с твоим отцом и даже с твоей свекровью.

— Ты беседовал с моим отцом?

— Знаю, что тебе это не нравится, но я решил поделиться с ним своими планами.

— Какими же?

Он порылся в своем пакете и, улыбнувшись, вытащил плитку шоколада «Дав».

«Нет, — подумала Сонора, — это больше похоже не на улыбку, а на самодовольную ухмылку».

— Это шоколад. А есть еще кое-что получше шоколада — натуральные алмазы. — И Чес, вытянув руки, поднял черную бархатную шкатулку. — Подари мне счастье, Сонора.

— Ты полагаешь, я должна подпрыгнуть за этой коробкой?

Он плотно сжал губы и придвинулся к ней еще ближе:

— Оставь эти игры, Сонора, и прямо скажи, что ты думаешь.

У нее перехватило дыхание.

— Ты сейчас напоминаешь мне моего покойного мужа.

Чес открыл и снова закрыл рот, напряженно сглотнул, а затем решил показать всем своим видом, что ее замечание лишь слегка позабавило его.

— И это все? — с усмешкой спросил он.

— Надо прямо сказать, что это отнюдь не комплимент в твой адрес и я не хочу повторять одну и ту же ошибку дважды.

— Может, было бы лучше, если бы он остался жив, — пробормотал Чес.

— А еще лучше, если бы я просто рассталась с ним.

Он медленно покачал головой:

— Мне казалось, ты будешь счастлива замужем, я просто уверен в этом. Но видимо, что-то случилось и ты не хочешь со мной этим поделиться.

— Возможно, мне просто не нравится перо на твоей шляпе. Или то, что ты все время насвистываешь мелодию из «Кармен». А может быть, мне не по душе, что ты участвуешь в этих махинациях с «Фрисби».

— А что плохого во «Фрисби»?

— Ничего, если бы только ты все время не повторял, что это твоя последняя операция, и держал свое слово.

— Ты насчет той аварии, не так ли?

Сонора склонила голову набок:

— Причин и без того хватает, тебе не кажется?

— Я обещаю, обещаю тебе. Ничего подобного со мной больше не случится.

— Ты прав, такое вряд ли еще раз повторится, Чес. — Она посмотрела ему прямо в лицо. — Да, это была крупная операция. Тебе удалось тогда отвертеться. По какой-то неведомой причине — наверное, чисто случайно — ты стал вдруг рассеянным за рулем. Ты специально врезался в «вольво» и, получив вмятину на кузове, выскочил из машины, крича водителю, что это я во всем виновата, что я вывела тебя из равновесия. Ты использовал машину как орудие…

— О, не могу поверить своим ушам! Так ты, выходит, обиделась?

— Иди-ка домой, Чес. Я устала от тебя.

— Вот, значит, как? — Он помялся секунду, затем, сделав три шага, обернулся и пригладил ладонью пышную черную шевелюру — предмет его гордости. — У тебя кто-то появился, что ли?

— Все, Чес, дискуссия окончена.

Он поставил бархатную шкатулку на пол возле ее ног и спросил:

— Не хочешь взглянуть на это?

— Нет.

— У меня есть еще и шампанское. В пакете. Могу оставить его, чтобы сегодня вечером ты отметила свое одиночество.

— Забирай все и уходи.

Он поднял с пола свой пакет и коробку, забыв, однако, про шоколадку, завалившуюся между подушками дивана. Сонора проводила его до дверей.

Уже у самого порога Чес обернулся и процедил сквозь зубы:

— Я забираю назад свое предложение жениться на тебе, Сонора. А ведь мы могли бы стать шикарной парой.

Она кивнула головой в сторону кабинета, где находились дети:

— Эти игры в идеальную пару уже не для меня, Чес. У меня есть семья.

— Оставайся при своем, если хочешь, Сонора. Но вряд ли тебе еще удастся найти кого-нибудь, кто согласится жить вместе с двумя детьми и псом, который вечно мочится на ковер.