Смерть под Рождество

С тех пор как Маура побеседовала с Кристианом Тимбруком, Хэлфорда не оставляло тревожное чувство, что, возможно, никакого таинственного возлюбленного вообще в природе не существует. То, что сам Тимбрук не является этим «м-ром Э», было очевидно, хотя художник и утверждал, что они с Лизой тщательно скрывали свои встречи, но тем не менее в городке об этом знал чуть ли не каждый. И Джилл Айвори заметила, что Лиза открыто говорила об их отношениях. Никакой тайны здесь не было. А вот то, что Лиза — а эта молодая девушка была с фантазиями! — мучаясь комплексами своей неопытности, пыталась произвести впечатление на подруг, вот это Хэлфорд находил весьма вероятным.

Он вспомнил свою сестру Белинду, которая в тринадцать лет влюбилась в актера Элана Бейтса и убедила нескольких своих подруг, что он друг ее семьи. Хэлфорд не знал об этой лжи очень долго, пока одноклассник, старший брат одной из подруг Белинды, не спросил его однажды об этом. Не оставалось ничего другого, как опровергнуть девчачий вздор. Но это произошло двадцать пять лет назад. Белинда была подростком и напридумывала сказку еще до всяких там туфель на каблуках и губной помады. Лиза же почти молодая женщина, в возрасте абсолютной сексуальной зрелости. Ей-то зачем понадобились эти фантазии?

Хэлфорд уже хотел открыть дверь, как она вдруг отворилась, и возник Ричард Роун. Он посмотрел на Хэлфорда и глубоко вздохнул. Так, видимо, рептилия реагирует на встречу с врагом. Он слегка прикрыл глаза и сильно втянул подбородок в шею. Сейчас он был очень похож на обедающую черепаху.

Хэлфорд коротко кивнул.

— Как дела?

— Дела идут. — Роун пожал плечами. — Перебираем всех прихожан, опрашиваем одноклассниц. Однако с «м-ром Э» не продвинулись ни на миллиметр…

Роун не мог скрыть — да, видимо, и не старался — своего отношения к Хэлфорду. Детектив опустил глаза и стал изучать асфальтовое покрытие верхней ступеньки. Он не мог понять этого человека. Раньше, когда Хэлфорд был помоложе, он очень гордился своей способностью проникать в тайны человеческой психологии. Для него не было ничего более захватывающего, чем докопаться до тайников души противника, выволочь их на свет и открыт» каждое отделение, каждый отсек. А затем было самоубийство перед витражом в церкви св. Мартина и дрожащие руки Гейл, сжимающие фарфоровую чашку с чаем.

Хэлфорд посмотрел на Роуна. Этот человек его утомлял.

— Ну и что-нибудь удалось выяснить у прихожан? — быстро спросил он.

Роун снова пожал плечами.

— Не очень много. У Лизы был конфликт с одной из девушек по поводу ее брата Брайана. Эта девушка и Брайан встречались, речь шла уже о помолвке. Лизе это не понравилось. Она устроила скандал прямо в церкви после службы, при всем народе. Вероятно, Лиза победила. Брайан и девушка встречаться перестали.

— А как зовут девушку?

— Симпсон. Я поручил выяснить все насчет этого. — Роун явно скучал.

— А «м-р Э»?

— Без движения. Со всеми ее подругами побеседовали по крайней мере дважды. Никто ничего не знает. По-моему, мы уже перебрали всех, кого могли, кроме, наверное, стариков и умерших. Мы работали по всему Хэмпширу, начиная с Винчестера, но могу поспорить: его мы здесь не найдем. И стоит ли придавать большое значение тому, что одна девчонка сказала другой? К тому же она часто ездила в Лондон. Чутье мне подсказывает, что если этот «м-р Э» и существует, то он там.

— Ничего себе, — заметил Хэлфорд. — Только Лондона нам и не хватало.

Будь у него уверенность, что «м-р Э» действительно существует, его бы не мучили угрызения совести, что столько сил тратится на бесплодные поиски. Но сейчас ничего не остается, как сказать Роуну, чтобы его люди продолжали.

Хэлфорд был уверен, что сейчас Роун, прикрыв свои черепашьи глазки, изучает его.

— Знаете, о чем я думал, Роун? Маловероятно, чтобы Лиза упомянула о «м-ре Э» только в разговоре с Джилл Айвори. Как вы считаете, есть шансы найти еще кого-нибудь?

— Дело дрянь.

Хэлфорд ожидал, что Роун произнесет еще что-нибудь, но тот молчал и продолжал невозмутимо его рассматривать. Хэлфорд открыл дверь и вошел в участок.

Гейл стояла нахмурившись в дверях архива «Обозревателя». Что-то здесь было не так, но что, она понять не могла. Сзади молча смотрела на этот кавардак детектив Маура Рамсден, давая ей возможность изучить комнату. Что-то не в порядке, возможно, даже что-то пропало. Гейл потерла виски и посмотрела на подшивки газет. Часть их была свалена на стол. Возвышаясь почти до потолка, кучи неровно, опасно наклонились. Часть была на полу — тут только что не росли грибы. Слева от нее подшивки развернулись веером, лицевой стороной вниз, как карты, которые начали тасовать и бросили.

Были тут заметны и следы ее работы — ряд аккуратных тонких связок: это она пыталась привести в порядок последние издания; вот вырезки, которые она начала систематизировать и датировать; ручка и ножницы, которыми она пользовалась, еще лежали наискосок на стопе вырезанных статей. И все-таки что-то было не так.

Из комнаты рядом она услышала мягкое бормотание, прерываемое недовольными выкриками Кэти Пру. Гейл оторвалась от созерцания беспорядка и посмотрела на часы — 14.45. Время, когда дочка начинает капризничать. Еще десять минут, и дитя станет бросаться на стены. Она повернулась к Мауре Рамсден и показала на грязную металлическую тарелку.

— В последний раз, когда я здесь работала, этого не было. Наверное, кто-то из репортеров искал что-нибудь и закусывал. Вот это единственное, что я пока обнаружила. Боюсь, что не смогу вам помочь. Здесь что-то изменилось — мне это ясно, — но что, не могу сказать, хоть убей.

В соседней комнате шмякнулось о пол что-то тяжелое. Кэти Пру прыгнула на стену? Маура мгновенно исчезла и появилась, прежде чем Гейл успела подойти к двери.

— Ничего особенного. Всего лишь журнальный столик, — сообщила Маура. — Раненых нет. А может быть, миссис Грейсон, вам мысленно разделить комнату на части и изучать каждую часть?

Гейл повернулась и посмотрела на покосившиеся, прогнувшиеся стопы газет. Это бесполезно. Она покачала головой и, пробормотав извинения, вышла из комнаты. Из верхнего холла, который располагался за отделом новостей, до нее донесся следующий диалог.

— Я хочу на горшок.

— Ты сходишь на горшок, когда придет мама. Дай мне ручку, мы сейчас пойдем к ней. — Голос Айвори был напряжен.

— Я сама схожу.

— Нет, не здесь. Не в моей газете. Кэти Пру, или ты будешь хорошо вести себя и слушаться меня, или я возьму тебя на руки.

Теперь, как и положено по программе, раздался вопль Кэти Пру. К тому времени, когда Гейл с Маурой добрались до холла, Айвори держал Кэти Пру поперек туловища, а та колотила его ножками в левое бедро, да так сильно, что Гейл поморщилась.

— Что здесь происходит?

Лицо Айвори побагровело, лоб весь в поту. Он мрачно посмотрел на Гейл и опустил Кэти Пру на пол. Сразу же, только встав на ноги, она ринулась в туалет и закрыла за собой дверь.

— Почему ты не пускал ее, она прекрасно может это сделать сама? — Гейл пыталась скрыть свое изумление.

Айвори промокнул со лба пот.

— Откуда, спрашивается, мне было все это знать? Я думал, она сделает это за ближайшим углом. Ничего бы не случилось, если бы несколько секунд она подождала тебя.

— Оррин, ей же три года. У тебя у самого дочь. Вспомни, какой она была в этом возрасте. Для них несколько секунд кажутся часом. И учти, ребенок в три года уже не делает это где попало.

Айвори счел за лучшее изменить тему.

— Тебе удалось узнать, что пропало в архиве?

— Не знаю. Может быть…

Сзади нее Маура Рамсден произнесла:

— Может быть, когда они обнаружили, что желаемые материалы получить не так-то легко, то изменили свои намерения, решив, что если им не удалось это найти, не найдет и никто другой. Поэтому не стоит и беспокоиться.

— Я думаю, это возможно, — заметила Гейл. — Но мне все равно их действия непонятны. Откуда им, например, было известно, что здесь нет каталога? На виду лежали ножницы, ручка — ясно, что тут кто-то работал. Но они даже не сделали попытки что-то основательно поискать.