Страница 9 из 11
Но на самом деле, помимо личной обиды, основную роль сыграли практические препятствия для отправки войск. Ведь чтобы собрать, вооружить и обеспечить провиантом всю дружину, одну из крупнейших среди южных княжеств, князю Михаилу понадобились бы недели, если не месяцы. А ведь, кроме этого, Рязань и Чернигов разделяли больше тысячи верст заснеженных лесов и болот, преодолеть их можно было только двигаясь по руслам замерзших рек, сделав большой крюк. Воины, истощенные и вымотанные, проделав такой путь, стали бы легкой добычей для врага. Поэтому Евпатий и покинул вскоре Чернигов без обоза «в малой дружине», около трех сотен добровольцев, отобранных из ратников Михаила Всеволодовича.
Однако черниговская дружина еще не раз смогла показать себя во время героической обороны своих земель два года спустя – в 1240 году, а сам Михаил, уже потерявший все свои престолы и княжества, принял в монгольском лагере мученическую смерть за христианскую веру. Перед встречей с самим Батыем, князю предложили поклониться огню и татарским идолам, но гордый князь со своим спутником, боярином Федором, согласно летописи, ответил: «Не подобает христианам проходить через огонь и поклоняться ему, а велит поклоняться только Отцу и Сыну и Святому Духу». За этот дерзкий ответ, а также за его участие в битве на Калке и в обороне Киева, князя подвергли пытке и казнили через отсечение головы. Михаил Всеволодович Черниговский причислен к лику святых, его статуя украшает левое крыло храма Христа Спасителя в Москве.
Василько Ростовский
Св. благоверный князь Василий Ростовский
Василько Константинович занял ростовский престол восьмилетним мальчиком. Внук великого Всеволода Большое Гнездо, Василько с раннего детства был близок к ратному делу, дружине и воинским забавам, видел он все тяготы управления землями и надежду народа на своих заступников князей. Константин Всеволодович, его отец, умер рано, перед смертью завещав Васильку во всем слушаться своего дядю, Георгия Владимирского. Князь стал достойным наставником и верным соратником для молодого витязя.
Василько Ростовский рос настоящим богатырем, высоким, могучим, свирепым в битве и справедливым за княжеским столом. Никоновская летопись пишет, что молодой князь был «лицом красен, очима светел и грозен взором, и паче меры храбр, сердцем же лёгок».
Жители ростовских земель любили своего князя не только за красоту и удаль, но более за мудрость, доброту и справедливое княженье, наставником в котором был Георгий Владимирский, заменивший ему отца. Вместе с дядей, будучи еще отроком, Василько повел ростовские полки, чтобы усмирить булгар, ранее разоривших Углич. С тринадцати лет он сам командовал дружиной, и ростовские воины под его началом, всегда плечом к плечу с владимирцами, прошли через множество славных битв от Новгорода до половецких степей.
Когда полчища хана Батыя появились на рязанской земле, Василько Константинович подчинился решению своего дяди, владимирского князя, и не послал полков в подмогу Юрию Рязанскому, собираясь встретить неприятеля в приволжской земле объединенными большими силами, но расчет не удался. Батый молниеносным ударом захватил Москву и Владимир и отправил северные свои тумены под руководством темника Бурундая, чтобы уничтожить ушедшие за Волгу дружины, прежде чем они соединятся со своими северными союзниками.
Битва состоялась на реке Сить, в Шеренском лесу в начале марта 1238 года. После многочасовой ожесточенной сечи русские полки потерпели полное поражение, Георгий Владимирский погиб, а Василько, страдающий от ран, был пленен монголами.
Восхищенные силой и отвагой богатыря, батыевы полководцы во что бы то ни стало хотели заполучить столь могучего витязя себе в союзники. Татары предлагали Васильку почетное место в охране самого Батыя, соблазняли дарами и угощениями, но князь в негодовании отверг все предложения язычников, проклиная пленивших его. Татары же, придя в ярость от его слов, жестоко пытали Василько Ростовского, а после предали его смерти. Тело князя после было найдено в Шеренском лесу, доставлено в Ростов и захоронено там со всеми почестями. Его смерть стала великой утратой для ростовчан, любивших своего славного и мудрого правителя.
Русская православная церковь причислила Василько Константиновича к лику святых, почитает его как мученика (время канонизации неизвестно). Память совершается (по юлианскому календарю) 4 марта и 23 мая (Собор Ростово-Ярославских святых).
«Повесть о разорении Рязани Батыем»
Солнце мое драгое, рано заходящее! Месяци красныи, скоро изгибли есте! Звёзды возточныа, почто рано зашли есте? Лежите на земли пусте, никим брегома, чьти-славы ни от кого приемлемо! Изменися бо слава ваша! Где господство ваше? Многим землям государи были есте, а ныне лежите на земли пусте, зрак лица вашего изменися во истлении.
«Повесть о разорении Рязани Батыем»
Лист «Повести о разорении Рязани Батыем» из сборника XVI в.
О рязанском боярине Еупатии (именно так произносилось это имя в XIII веке, или же Ипатии) по прозвищу Коловрат нам известно крайне мало: источники того времени можно пересчитать по пальцам. Основной источник – это «Повесть о разорении Рязани Батыем» – единственный памятник рязанской литературы, дошедший до нашего времени по спискам.
Самые древние сохранившиеся тексты Повести датируются XVI веком, до этого сказание передавалось из уст в уста.
За триста лет устных пересказов история изменилась, каждый рассказчик старался добавить что-то свое. К концу XVI века уже существовали три различные редакции текста. Историки ожесточенно спорят, когда же был написан самый первый список «Повести». Нам ближе версия Лихачева: по эмоциональному тону, по художественным приемам, обилию плачей, по спокойному и мистическому принятию нашествия татар как «великой конечной погибели» нет никаких сомнений, что «Повесть» написана в конце XIII века.
Скорее всего, автор «Повести» использовал ныне утраченную Рязанскую летопись, современную событиям, без упоминания имен защитников Рязани (ее отрывки дошли до нас в составе Новгородской первой летописи), и княжеский рязанский помянник, где были перечислены умершие рязанские князья, но без указаний, где и когда умер каждый из них. Отсюда-то и дополнил автор рассказ Рязанской летописи именами рязанских князей, сделав их всех участниками защиты Рязани. Вот почему в «Повести» описывают княжьи похороны – автор сам видел их свежие могилы, но не говорится о могиле Евпатия Коловрата – история его подвига взята из народных рязанских сказаний.
Боль от недавней гибели Рязани еще терзает летописца, а Успенский собор еще на виду – обгоревший и обугленный, но не разрушенный. Старая Рязань еще не полностью уничтожена, это случится в 70-х годах XIV века. В конце «Повести» князь Ингварь Ингваревич восстанавливает разоренную Рязань, хоронит погибших.