Сдвиг

— «Спячку»?

— Смотрите сами, — предложил доктор, показывая на Чандлера через стекло.

— На что?

— На его лицо.

Мельхиор посмотрел.

— Довольно привлекательное, но точно не в моем вкусе, доктор.

— У него нет щетины! Он не брился минимум четыре дня, но кожа на щеках абсолютно гладкая! Он не опорожнял ни мочевой пузырь, ни кишечник…

— Понял, доктор! Что дальше?

— Предстоит провести еще тысячу тестов. Но мне нужен еще один испытуемый. Некто, на ком я мог бы проверять степень и характер воздействия Чандлера.

Мельхиор снова взглянул на Чандлера, затем перевел взгляд направо. Там стояла кровать, тоже с ремнями, как у Орфея, но только пустая.

— Я на это рассчитывал.

Чандлер почувствовал укол, и по венам заструился адреналин. Впервые за несколько дней он почувствовал свое тело, хотя оно казалось ему тяжелым и непослушным и напоминало скорее стальной саркофаг, а не что-то из плоти и крови. В темноте, окружавшей его, вдруг засветилось яркое пятно. Мальчик! Тот самый, что показывал Наз дорогу в его сознании, что пытался ее спасти перед тем, как она… как она… как она исчезла. Он хотел пойти за ним, но не мог сдвинуться с места, и вскоре мальчик исчез. Адреналин подталкивал к действиям и призывал проснуться. Чандлер посмотрел вслед огненному ангелу и, дождавшись, когда исчезнет его последний отблеск, неохотно открыл глаза.

Он обвел взглядом комнату, убеждаясь, что окружающие его предметы не двигаются. Странно, но он откуда-то знал, как будет выглядеть эта комната, еще до того, как увидел ее. Некрашеные стены, неровные асбестовые плиты на потолке, металлическая мебель. Типичная больничная палата, и он знал это заранее, еще не открыв глаз! Знал, например, что в углу стоит корзина для бумаг из металлической сетки. Что если повернется, то увидит ее — выкрашенную в зеленый цвет снаружи и черный изнутри, а внизу покрытую ржавчиной от постоянного соприкосновения с влажной половой тряпкой.

Он повернулся. Корзина была на месте. Откуда он про нее знал?

— Добро пожаловать в мир живых!

Чандлер вскинул голову и обернулся, услышав, как скрипнули колесики на ножках табурета возле кровати. Он знал, что привязан, но все равно попытался приподняться и почувствовал, как в щиколотки и запястья впились ремни. На табурете сидел мужчина лет пятидесяти с гладко зачесанными седеющими волосами и в накинутом на плечи белом халате. Чандлер сначала решил, что разговаривал он, но тут заметил на кровати справа другого мужчину.

— Привет! — сказал мужчина. Крупный, с оливковой кожей и напомаженными бриллиантином волосами, которые все равно так и норовили завиться. Довольная ухмылка на его физиономии никак не сочеталась с тем, что он тоже был крепко привязан.

— Кто вы? — спросил Чандлер.

— Ты даже не представляешь, как часто мне задают этот вопрос.

Что-то звякнуло, и Чандлер, повернувшись, увидел, как тот, что постарше, положил на металлический поднос ампулу с прозрачной жидкостью. В одной руке он держал шприц, из которого выпускал воздух. На конце иглы вздулся крошечный пузырек, и Чандлер ощутил, как по спине предательски пополз ледяной кубик страха. Он снова дернулся, однако ремни держали крепко.

— Где я? И что вы со мной делаете?

— Успокойтесь, мистер Форрестол, — проговорил мужчина с соседней кровати. — Вы теперь собственность государства, поэтому не надо нервничать. — Он попытался пошевелить рукой. — Ты не можешь почесать мне нос, Келлер?

Мужчина на табурете не обратил на просьбу никакого внимания и протер ваткой со спиртом сгиб локтя Чандлера. Чандлер инстинктивно дернулся, но рука сдвинулась только на пару миллиметров.

— О чем вы говорите? И что, черт возьми, вы сделали с Наз?

— Мисс Хаверман больше не должна вас беспокоить.

— Клянусь Богом, если вы причинили ей боль…

Чандлер не договорил, почувствовав, как иголка проткнула кожу и место укола онемело, будто в кровь ввели лед.

— Что вы… что… — Ему было трудно говорить. Казалось, онемела даже челюсть.

— Успокойся, Чандлер, — продолжил мужчина с кровати рядом. — Немного наркотика. Впрочем, не так уж немного. Около двух тысяч микрограмм, что, насколько я понимаю, превышает обычную дозу в несколько сот раз.

Онемение быстро прошло, и через пару секунд кровь, можно сказать, вскипела. На коже выступили капельки пота и стали взрываться, как воздушные шарики, высвобождая разлетавшихся в разные стороны джиннов. Перед глазами поплыло.

— Видите, как быстро все происходит! — Келлер достал из кармана второй шприц. — Каждый раз все быстрее. — Чандлер думал, он сделает укол тому мужчине, но доктор закатал собственный рукав. — Я вколю себе торазин, чтобы не разделить печальную судьбу агента Логана.

Чандлер закрыл глаза, но стены продолжали качаться. Правда, они чуть сместились. Вправо. Словно он видел комнату глазами человека с другой кровати. Тот мужчина повернулся в его сторону, и у Чандлера возникло неприятное чувство, будто он смотрит на себя со стороны — не открывая глаз.

— А еще рассуждают о том, что ощущает человек, летящий в пропасть! — произнес мужчина. — Я сейчас будто попал в картину Эшера, док. Ты даже не представляешь, что это за чувство!

Послышалось ворчание, и за Келлером закрылась дверь. Этот звук отозвался в ушах Чандлера таким оглушительным звоном, что он едва расслышал вопрос мужчины:

— Как же ты его все-таки убил?

Чандлер еще сильнее зажмурил глаза, но продолжал все видеть. Мужчина на кровати повертел головой, и комната перед глазами Чандлера закружилась и раздалась.

— Ничего себе! — услышал Чандлер. — Не слабо! — Мужчина продолжал вертеть головой, и комната превратилась в разноцветный калейдоскоп звуков. — Мисс Хаверман показалась мне любопытной штучкой. — Он говорил немного отстранение, но явно владея собой. Наз была единственным человеком, кто реагировал на происходящее подобным образом, — все остальные испытывали неимоверный ужас. Но этот мужчина явно получал удовольствие. — Уверен, она ничего не подсыпала Эдди! И — заколоть его в грудь? А Лиари просто слабак! Остаешься один ты. Так что выкладывай! Это ты его заколол? Или… — Он повернулся к Чандлеру, и тот снова увидел себя в бесконечном ряду собственных уменьшающихся отражений. — Ты сделал это своим внушением?

Чандлер открыл глаза и повернулся к мужчине:

— Пожалуйста! Прекратите! Я не хочу! Только не снова!

Голова мужчины откинулась назад и резко дернулась, будто он заснул и тут же очнулся. Его глаза расширились — сначала от ужаса, потом от удивления.

— Боже милостивый! Мне приходилось пробовать всякую дурь, но это… — Он взглянул на Чандлера и покрутил головой. — Я велел Келлеру не выпускать меня, как бы сильно я ни кричал. Хотя он и так вряд ли бы меня послушался. Так что давай, Чандлер. Покажи мне самое ужасное, на что ты способен. Покажи мне, как ты заставил Эдди наложить на себя руки.

Но Чандлер не понимал, что делает, и только повторил свой первый вопрос:

— Кто вы?

Глаза мужчины, яростно сверкая, ощупали комнату, и на его лице расплылась восторженная улыбка, как у скряги, открывшего сундук и онемевшего при виде золота.

— Поговори со мной, Чандлер! Я вижу то, что видишь ты? Это так работает?

Чандлер беспомощно бился в ремнях. Он повернулся к мучителю, и от его взгляда в того полетели сотни кинжалов. Мужчина зарылся курчавыми волосами в подушку.

— Вот черт! — выговорил он, смеясь и моргая. — Проклятие! — Он осторожно повертел головой. — Попробуй еще раз!

Но Чандлер не знал, что он сделал. Он просто смотрел на мужчину, и лицо его — мужчины — покрылось каплями пота. Но не от страха или изнеможения. То был лоснящийся блеск совокупляющегося тела. Лицо мужчины в борделе. Кубинском борделе. Стройная темная спина над подушкой, пара ягодиц, подпрыгивающих при каждом тычке, и лицо мужчины сверху. Он увидел эту непристойную картину в мельчайших деталях и знал, что мужчина, который называл себя Мельхиором, понимает, что он все это видит.