Грани

Тогда Эрик пошел дальше и начал вспоминать запах леса. Запах гор и бескрайних равнин. На секунду Эрик даже подумал, что все, что с ним происходит лишь простой сон. Проснувшись и уничтожив этот фентезийный и совершенно иной мир, Эрик поймет, что все это время спал на теплой травке какого-то поля близ города или где-то еще. Тогда бы вышло, что на деле Эрик Майлз жив, а все его бесконечное путешествие лишь плод сновидений.

Самое паршивое для Эрика в этой ситуации было бы понять: а что же делать дальше? Если это и было так, то самому Эрику ничего не оставалось, как подняться с земли, открыть свои глаза и увидеть все то, что успело почувствовать его тело.

Это было неописуемо. Вокруг Эрика, и правда, прямо на глазах расцветали цветы. Их было тысячи, самой невероятной и разнообразной окраски и величины. Они расстилались по всей поляне, вплоть до горизонта, где кончалось ясное небо. Поляна цветов была бескрайней и уходила куда-то в неизвестность, оставляя за собой лишь переливающуюся дорогу из цветочных красок. Эрик прищурил глаза, разглядывая забытое солнце. Это было удивительно, ведь мертвецам солнце не светит, но Эрик инстинктивно все же сузил свои веки и попытался закрыть свое лицо рукой.

После этого, немного помассировав глазные яблоки, Эрик предпринял еще одну попытку встретиться взглядом с большим желтым шаром. Боль уже не была столь резкой, а кожу на лице слегка припекало лучами солнца. Эрик чувствовал себя по-настоящему живым. Это пугало и завораживало одновременно.

Когда глаза полностью привыкли к окружающей обстановке, Эрик огляделся по сторонам еще раз. Далматинца поблизости не было, но этому факту Эрик не удивлялся. Только сейчас Эрику удалось разглядеть огромное зеленое дерево чуть поодаль от расстилающейся цветочной поляны. Казалось, дерево выросло за несколько секунд, прорываясь через недра земли прямиком к облакам, а его огромная крона затмевала под собой все вокруг огромным черным полотном тени. Эрик направился прямиком к дереву.

Все эти перемещения были слишком быстрыми. Не успеешь привыкнуть к одному месту, как очередное обстоятельство вынуждает оказаться в совершенно новом. Неужели так происходит со всеми после смерти? Или же подобная суматоха происходит только с теми, кто сам наложил на себя руки? Должно быть, ни то ни другое. Случай Эрика особый, и он прекрасно это понимал. Попадал ли кто-либо сюда из владений Мэлоу? Может быть да. может быть и нет. Эрик понял это по гнетущей атмосфере в зале замка. Эрику было уготовано место среди вечных мучеников самоубийц, и ему дали это понять четко и ясно. Но вот он здесь. Первый. А возможно тысячный. В иных мирах и ответы совсем иные. Размытые. Однако эти цветы… что это вообще за место? Вопросов было слишком много, но, увы, ответить было некому. Прочем, подобным вещам Эрик уже давно перестал удивляться.

Подойдя к дереву совсем близко, Эрик заметил, что под его кроной начал вырисовываться какой-то силуэт. Эрик постарался напрячь свой взгляд. Под навесом тени было невозможно разглядеть того, кто под ней скрывался. Несмотря на всю красоту окружающего пейзажа, Эрика охватило несвойственное для подобного места чувство — страх. Страх того, что человек, который с каждым метром становился все ближе, окажется миражом.

«Ну, конечно же, — подумал Эрик, — это она. Это определенно она!»

Силуэт, наконец, заметил его приближение и, повернувшись к нему, начал разглядывать своего нового гостя. Тем временем Эрик уже без оглядки мчался к своему заветному видению. Однако, как только он приблизился к дереву вплотную и оказался в паре шагов от женского силуэта, то рухнул на колени. По его щекам текли слезы, а спустя пару секунд плач Эрика перешел в настоящее рыдание. Он не пытался заговорить с девушкой напротив него и не пытался поднять на нее свой взгляд. Все, что мог совершить Эрик Майлз в это мгновенье, так это выпустить свои чувства. До последней капли. Выпустить и утонуть в них.

Девушка в белоснежном летнем платье и соломенной шляпе, закрывающей каштановые локоны, мило улыбалась. Она опустилась на колени рядом с Эриком. Ее ноги были босы, а голубые глаза смотрели прямо на Эрика.

Улыбнувшись, она произнесла:

— Здравствуй, Эрик.

В ответ Эрик только лишь всхлипнул. Он попытался закрыть лицо руками, но девушка нежно взяла его руки в свои. Тогда Эрик, поднял на нее свой взгляд. От этих прикосновений он дрожал. Дрожал, словно ему вдруг стало невероятно холодно.

Эрик ответил не сразу. Ему не хватало воздуха, но, наконец, он сумел совладать с собой:

— Здравствуй, Мэри.

Приветствие прозвучало довольно нелепо. Эрик попытался успокоиться, но все еще периодически всхлипывал. Его руки сжимали ладони Мэри. Они были такие нежные и такие теплые, что Эрик сжал их еще крепче, в надежде, что они размякнут настолько сильно, что буквально пропитают все его тело. Сейчас он не смог бы отпустить их ни за что на свете. Наконец Эрик Майлз встретил ее. Наконец Эрик Майлз встретил свою любовь.

— Мы в… я даже уже боюсь спрашивать, где мы, — тихо произнес Эрик. Казалось, этот вопрос был простой формальностью. Рай, ад… какая теперь разница? Он с Мэри. Большего ничего Эрику не было нужно.

Теперь, когда Эрик успокоился, то уже мог смотреть Мэри прямо в глаза.

— Мы дома, — улыбка Мэри стала еще милее.

— Здесь… здесь…

— Никого нет. Только ты и я.

Как же давно Эрик не слышал этого голоса.

— Я ждала тебя. Все это время, Эрик.

Переполняющие чувства уже не могли совладать с разумом и Эрик, резко притянув к себе Мэри, дал полную волю своим эмоциям. Он не знал, сколько они просидели вместе. Может быть, прошло пять минут, а может быть, целая вечность, но Мэри была совершенно не удивлена. Эрик ощущал ее тепло, и этого было достаточно.

Под огромным деревом заблудившийся в столь дивных краях путник мог бы разглядеть два силуэта: мужчину, склонившего голову к самой земле и лежавшую у его колен девушку, нежно опустившую на них голову. Глаза девушки были закрыты. Мужчина нежно касался ее волос и смотрел в ясное небо.

— Я пытался идти дальше, — голос Эрика периодически вздрагивал, но он старался говорить ровно, — я правда пытался. Но я не смог. Я знаю, ты бы остановила меня, если бы могла. Но когда ты лежала там, на дороге, когда я держал твое тело на своих руках, ты…

На мгновенье Эрик замолчал. Его глаза были закрыты. Немного погодя он шепотом произнес:

— Я не мог жить в этом мире без тебя, Мэри. Мог, но… не хотел. Это была не жизнь.

Мэри все также лежала с закрытыми глазами. Она не проронила ни слова, но ее улыбка стала еще шире и еще милее.

— Что будет теперь? — спросил Эрик, и вопрос, повиснувший в воздухе, будто улетел куда-то вдаль. Эрик, наконец, осознал, что его путь окончен.

— Теперь мы будем счастливы, — промурлыкала Мэри и вновь коснулась щеки Эрика своей ладонью.

«Это всего лишь комар».

Фраза, возникшая в голове Эрика и произнесенная точно таким же голосом в момент последнего разговора с Далматинцем, внезапно уколола Эрика в самое сердце.

— Ты была здесь с самого начала? — Эрик попытался унять возникшее беспокойство.

— Да, — голос Мэри совсем не изменился, переходя из спокойного в умиротворяющий голос. — Я оказалась в этом месте и… я знала. Знала, что когда-нибудь это будет наше место.

«Смахните его!»

Эрик огляделся по сторонам. Затем поднял голову высоко в небо. Ему не давал покоя этот голос. Комар. Причем здесь комары?

— Знаешь, я встретил одного мальчика. Он сказал, что на небе живут ангелы. А здесь ты видела хоть кого-нибудь из них?

Вместо ответа Мэри привстала и устремила свой взгляд на Эрика. Она смотрела на него долгим любящим взглядом, как умела лишь она. Со стороны казалось, что Мэри что-то считала в уме. Она притянула Эрика за шею и нежно прошептала ему:

— Видела. И этот ангел стоит прямо передо мной.

После этого Мэри запрыгнула на Эрика, повалив его на землю. Маленьким комком они покатились со склона по поляне, постепенно удаляясь от огромного дерева прямо в гущу цветов. Быть может, их горячий поцелуй длился целую вечность. Как же давно Эрик не испытывал этого обжигающего покалывания у своих губ. Повалив Мэри на землю, он прижал ее руки к земле и жадно начал целовать ее шею. Мэри весело смеялась и пыталась выбраться из объятий своего возлюбленного. В ответ Эрик одарил ее порцией щекотки. Смеясь, Мэри тут же потянулась к нему сама, жадно питая его губы своим поцелуем.