Грани

Попечительство по опеке помогло Стивену с работой и со съемной квартирой. Тогда они еще не были уверены, может ли такой человек как Стивен позаботиться о своей сестре и главное о самом себе. Однако разговоры о детском доме приводили Кейт в истерику. Она начинала кричать, что убежит жить на улицу, если ее разлучат с братом. В конечном итоге все вышло в пользу Барксов.

Стивен подрабатывал то тут, то там. А Кейт ежедневно посещала монастырь и занималась хозяйством. Монахини монастыря приняли Кейт как родную. Они вместе молились, а Кейт по возможности оказывала монастырю различную помощь. Она ездила в детские дома и дарила детям одежду. Ей всегда нравилось говорить о том, сколько благодарности можно увидеть в невинных и чистых детских глазах. Так же она занималась тем, что кормила бедных… ну и все в том же духе.

А потом произошел тот самый случай.

Говорят, что дети — самые жестокие существа на земле. По большому счету такое мнение строится из-за того, что для несовершеннолетних нет достойного наказания. Чувство вседозволенности переполняет их, и это дает плохие результаты. Прибавьте ко всему прочему стадный инстинкт, и вот она — агрессивная и жестокая толпа малолеток, которая жаждет пролить чью-то кровь.

В этот раз была пролита кровь… Кейт. Стивен помнил, как она пришла домой. Под ее глазом виднелся здоровенный синяк, губа была разбита, волосы взъерошенные, а одежда порвана и вымазана грязью. Стивен смотрел на свою сестру и был в шоке. А та… та только лишь улыбалась и плакала.

«Господи, — подумал тогда Стивен, — и она шла так всю дорогу домой. Кто… кто это сделал с тобой… кто?»

Добиться каких-либо объяснений от сестры Стивену не удалось. Его трясло, должно быть, сильнее, чем саму Кейт. Наспех обработав сестре раны Стивен вылетел из их съемной квартиры, словно пуля. Он обошел ближайшие два квартала, не до конца понимая зачем и почему, но тогда ему казалось это важным. Сидеть на месте сложа руки он просто не мог. Тогда Стивен шел и просто не мог остановиться. Остановившись он был уверен, что переполнявшие его эмоции просто взорвутся и тогда жди беды.

Наконец успокоившись и придя домой Стивен ожидал, что Кейт будет спать в своей постели, однако та дожидалась его, не сомкнув глаз. Она принялась с порога отчитывать брата за то, что тот гуляет среди ночи, совсем не думая о себе. И тогда Стивен не выдержал. Глядя на Кейт, избитую и униженную, он вдруг понял, насколько ей все равно до всего этого. Все, что ее волновало был Стивен.

"Боже — подумал Стивен в ту ночь — на ней живого места нет, а она думает обо мне"

Кое-как уложив свою сестру спать, Стивен просидел на кухне всю ночь плача и в очередной раз проклиная этот город.

Уже на следующий день он отправился с работы в монастырь. Там от монахинь он узнал, что местная ребятня часто дразнила Кейт. Для Стивена это было настоящим откровением, ведь сестра никогда не упоминала о чем-то подобном. Стивен заметил, как за все время разговора монахини смотрели на него с опаской, будто бы готовясь в случае чего пригнуться или отпрыгнуть в сторону. Монахини рассказали Стивену, что дети кричали ей обидные слова, говоря, что она грязная сирота и религиозная фанатичка, а ее брат — законченный наркоман.

«Теперь мне понятно поведение этих долбанных монашек, — подумал в том время Стивен, — нашли чему верить. Наркоман, блин!»

Нет, Стивен никогда не принимал наркотики, но уже тогда начинал бешено вертеться в наркобизнесе. Позже он станет скрывать от сестры правду, но она, конечно же, все равно все узнает. Она наивная, но далеко не дура. Она будет делать вид, что все хорошо и лишь один раз спросит Стивена, принимает ли он сам ту дурь, что толкает на улицах. Стивену будет так хреново, как не было никогда. Он поймает на себе взгляд сестры, которым она смотрела на их отца. Взгляд полный разочарования. Это станет первым происшествием, отдалившим юных Барксов друг от друга. Это будет ужасно.

Но это будет потом.

Стивен выяснил от монахинь, что издевательства над Кейт продолжались довольно длительное время. В Стивене вновь запылала безудержная злость. Он был зол на свою сестру за то, что она скрывала это от него. Был зол на монахинь, которые бездействовали и не пытались защитить Кейт. Он был зол на самого себя. Когда они остались с Кейт вдвоем, без родителей, Стивен поклялся, что защитит ее. Но он не смог.

Этим же вечером Стивен нашел тех самых задир. Он не помнил того, что произошло позже, но он помнил, как оказался дома. Кейт встретила его с ужасом в глазах. Руки Стивена были заляпаны кровью. Когда все прояснилось, сестра не разговаривала с братом неделю. Стивена это нисколько не удивило. Даже если бы те малолетние ублюдки переехали ее машиной, Кейт бы ни за что не одобрила вендетту своего брата. Не по-божески, видите ли. Ну и пусть.

До суда дело не дошло, но работу Стивен сменил, а Кейт больше не посещала тот монастырь. Квартиру также пришлось сменить. Стивен боялся, но не за себя. Боялся, что все повторится уже со стороны разъяренных родителей малолеток, и тогда Кейт не отделается парочкой синяков. Стивен понял одну простую вещь — кроме друг друга, у них не было никого. И они должны выжить в этом мире. Выжить во чтобы то ни стало. А избитые им подонки получили по заслугам. Хоть они и были детьми, но для Стивена это была лишь внешняя оболочка.

"Таких ублюдков нужно душить в младенчестве — думал он — и если их родители не смогли вдолбить им, как вести себя в обществе, то это сделаю я"

Оторвавшись от воспоминаний прошлых лет, Стивен понял, насколько сильно он успел отстать от Боба. Аллея кончалась и уже были видны огромные черные ворота, ведущие на городские улицы. Гаррисон был почти у них.

«Моя жизнь тоже имеет цену, я тоже кому-то дорог — сказал себе Стивен — Я сделаю все ради того, чтобы мы выжили в этом мире. Я обещаю тебе, Кейт. Мы будем вместе. Всегда».

С этими мыслями Стивен Баркс, послав ко всем чертям осторожность, ринулся к воротам. Каким-то образом Боб обернулся именно в этот момент, но ни паники, ни волнения в его глазах не отразилось. Он уже был у ворот и, ускорив шаг, скрылся за стенами госпиталя. Стивен отметил, что потеряв Боба, он успокоился и заволновался одновременно.

«Убегай. Ты должен бежать. Я не хочу тебя убивать, так что беги, прошу, черт возьми!»

Однако ноги Стивена уже несли его к воротам на всех порах. Когда ворота были позади, Стивен машинально оглянулся по сторонам. С правой стороны расстилалась прямая дорога, ведущая к близлежащему аэропорту. На дороге почти никого не было.

«Не успеет. Он не в состоянии передвигаться так быстро. С его-то травмами он точно не успеет скрыться».

Стивен стал рыскать взглядом по левой стороне, ведущей на городскую площадь. Там было оживленнее. В конце дороги находился перекресток. Путь от него до ворот был достаточно короткий, чтобы успеть скрыться в любом из возможных направлений. Но тут среди прохожих Стивен отметил знакомую бейсболку, направляющуюся к той улице, что вела к метро. Стивен рванул, но бейсболка Боба уже успела исчезнуть. Перебежав дорогу на красный и в два прыжка достигнув входа, Стивен быстрыми и короткими шагами устремился по лестнице, ведущей в подземку. На пути ему встретилась толпа разношерстных прохожих, но никого похожего на Боба в бейсболке он не разглядел. К сожалению Стивен, головных уборов на головах прохожих не наблюдалось.

«Он мог снять свою чертову бейсболку!» — прокричал Стивен в собственном сознании так грозно, что испугал бы даже Кейси.

Возвращаться и проверять каждого, кого Стивен успел обогнать не было ни времени, ни смысла. Купив, наспех, жетон, Стивен чуть ли не перепрыгнул через турникеты и уже через несколько секунд оказался на просторной станции. Народу тут было меньше, чем наверху. Но и тут никого похожего на Боба Стивен не нашел. На одной из сторон приехал поезд, и люди новым потоком заполняли его со всех сторон.

«Больше некуда, — подумал Стивен, — поезд на другой стороне не мог отъехать за секунду то того, как я оказался тут. Я бы услышал его отъезд. Он еще не приехал, а значит, Гаррисон может быть тут».