Страница 8 из 14
Не говоря ни да, ни нет, он соглашался с Рэдклифом, негодовал по поводу планов коварного русского императора и стал терпеливо ждать прибытия в Стамбул Меншикова. Перед принятием окончательного решения, монарх желал выслушать обе стороны.
Если в беседе с султаном британцу удалось посеять зерна сомнения в его душу и сердце, то с великим визирем, успехов у посла было куда меньше. Вместе с Рашид-пашой, Мехмед-Али стоял за разрешение возникших в государстве проблем исключительно дипломатическим способом. Визирь с восточной учтивостью слушал посла, восхищался его подарками, благодарил английскую королеву, внимательно слушал доводы англичанина, послушно кивал головой в след его речам и ничего не делал. Визирь также как и султан ждал приезда Меншикова.
Ждали приезда царского посланца и послы Европы, в первую очередь Франции и Англии. Первый по поручению императора Наполеона затеял спор о главенстве церквей над 'святыми местами' и получил в этом вопросе поддержку со стороны султана. Все это было с целью публичного унижения русского царя, для которого вопрос религии был очень значен.
Второму нужен был повод для втягивания России в войну. В ней, по британским замыслам, Петербургу должна была противостоять вся Европа, чья мощь в разы превосходила ту силу, что обрушилась на неё в 1812 году.
- Судя по тому, что царь отправил на переговоры с султаном князя Меншикова, чей дипломатический политес сравним с проворством слона в посудной лавке, можно сделать вывод, что Николай ищет повода для объявления войны туркам - начал свою беседу с послом Рэдклиф, но тот имел по этому поводу свое мнение.
- Я бы не стал бы так прямолинейно судить о намерениях русского императора, - не согласился француз. - Скорее всего, Николаю просто надоели уговоры и увертки, и он решил снять перчатку и ударить кулаком по столу.
- Поражаюсь вашему спокойствию, сэр, - притворно удивился англичанин. - А вы не предполагаете, что испугавшись русского стука, султан отменит свое решение по 'святым местам' и ключи от Вифлеемской пещеры отдадут русским? Что вы тогда будите докладывать императору?
Рэдклиф полагал, что бьет в слабое место француза, но там находилась твердая защита, так как недавно прибывший в Стамбул англичанин был плохо посвящен в последние новости турецкого двора и его окрестностей.
- Хочу успокоить вас мой друг, по этому вопросу, - лучезарно улыбнулся француз. - Серебряная Вифлеемская звезда с гербом императора уже прибыла в Палестину и в самое ближайшее время её установят на куполе пещеры. Я, конечно, не исключаю возможности того, султан вдруг отменит свое решение и первенство за 'святыми местами' отдадут русским, но тогда Порта лишиться наших офицеров инструкторов, которые уже прибыли в Турцию по просьбе Абдул-Меджида и согласия императора.
- Но, по-моему, есть куда более важные вопросы, в которых турки могут уступить под давлением Меншикова - это уступка русским права контроля прохода иностранными судами через Проливы - вновь ударил Рэдклиф и теперь его удар был куда чувствителен.
- У вас есть конкретные сведения, о том, что Меншиков будет требовать от султана права контроля над проливами?
- А разве это не так. Со времен падения Константинополя русские только и делают, что пытаются вернуть себе византийское наследство. У императрицы Екатерины не получилось это сделать силой, так теперь её внук хочет сделать это дипломатическим путем, так сказать в два этапа.
Француз прекрасно понимал всю спорность слов Рэдклифа, но не стал с ним спорить. Он ведь не нанимался в адвокаты к русскому императору.
- С одной стороны, хотелось бы иметь более точные и достоверные данные о миссии князя Меншикова. Согласитесь, что одних предположений и логичных рассуждений в нашем деле крайне не достаточно. Однако, моя страна не против поддержать султана в трудных переговорах с русскими, вселить него уверенность и твердость.
Француз замолк и многозначительно посмотрел на собеседника, как бы желая знать от него, чем королева Виктория готова помочь туркам в этом важном для Европы вопросе.
- Самый лучший способ вселения уверенности в себе при споре турок с русскими - это военная поддержка их - англичанин ловко вернул пас собеседнику, но тот лишь сокрушенно улыбнулся.
- К сожалению, подготовка экспедиционного корпуса ещё не началась, а наш флот стоит в Марселе и для того, чтобы сдвинуть его с места, нужен приказ императора - это было сказано с таким подтекстом, что знающий человек сразу должен был понять - дело не столько в императоре французов, сколько неготовность флота к боевому походу. Открытая послом информация не совсем соответствовала действительности, но француз не спешил открыть Рэдклифу все свои карты.
- Зато наш флот уже покинул Мальту и в скором времени должен достигнуть Дарданелл, если только этому не помешает погода - важно произнес британец, довольный тем, что утер носу зазнавшемуся французу. Обида была явной, но тот не показал вида.
- Очень хорошо. Думаю, что султан не будет возражать, если в качестве демонстрации силы он войдет в Мраморное море и встанет на якорь у Принцевых островов. Надеюсь, в нем есть паровые корветы? - легко уколол француз Рэдклифа. - Согласитесь, чтобы пусть даже заочно, противостоять линейным кораблям русского флота, нужны паровые суда.
- В нашем флоте, в подавляющем числе корабли исключительно паровые - с достоинством короля, как само собой разумеющееся отчеканил британец.
- Искренне рад за ваше адмиралтейство и королеву. У нас флот пока, имеет только половину на половину, - учтиво улыбнулся. - Очень надеюсь, что вид ваших паровых кораблей вольет силы в султана и его окружение.
- Я в этом нисколько не сомневаюсь, но будет лучше, если эта акция будет представлена султану, как совместное действия наших стран.
- Я полностью разделяю подобную точку зрения, но должен согласовать свои действия с Парижем.
- Думаю, что ваш министр иностранных дел господин Валевский будет в восторге от вашего доклада - в реакции занимавшего этот пост этнического поляка по матери, Рэдклиф нисколько не сомневался.
- Господин министр, безусловно. Но последнее слово во внешней политике всегда за императором - одернул собеседника француз и Рэдклиф не стал с ним спорить. Главное для него на данный момент возбудить в турках упрямство, чем взбесить Меншикова и получить желанный повод к войне.
Светлейший князь не разочаровал надежд и ожиданий британца. Едва приехав в Стамбул, он стал действовать агрессивно, идя напролом во всех вопросах.
Первым его шагом был отказ наносить визит министру иностранных дел Фуаду-эфенди, противнику России и стороннику сближения с Францией. Напуганный министр выразил готовность встретиться с Меншиковым во время его визита к великому визирю, но этого не случилось.
Перед тем как нанести визит к Мехмед-Али, Александр Сергеевич потребовал, чтобы тот встречал его у дверей своего дворца, что было откровенным нарушением дворцового этикета. Когда же, князю доложили, что его требования невыполнимы, но решил, что на прием к визирю, вместо парадного мундира, он оденет, гражданское платье.
Дальше - больше. Поговорив с великим визирем, Меншиков вышел в коридор и, не посмотрев на ждущего там при полном параде министра иностранных дел, вышел вон и покинул дворец. Напуганный столь дерзким поведением, а также известием о развертывании в Бессарабии двух армейских корпусов на следующий день, султан отправил в отставку Фуада-эфенди и на его место назначил Рифат-пашу.
Ободренный этими действиями султана, Меншиков продолжил нажим. При его встрече с Абдул-Меджидом, он передал властителю Порты письмо царя, в котором тот упрекал султана в передаче ключей от Вифлеемского храма французам и позволение установления звезды изготовленной во Франции на его куполе. Все эти действия Николай приписывал дурным советчикам, окружавшим султана, и призывал его проявить благоразумие.
Информация о требованиях Николая потекла к Рэдклифу рекой, но британский посол не спешил вмешиваться. Он считал, что на данном этапе событий, страх турецкого правителя был очень полезен британской короне, так как напуганный грозным рыканьем Меншикова, султан проявил бы большую сговорчивость в разговоре с английским послом.