Страница 2 из 27
И пусть, словно бы опомнившись, снова пытается скрыть герой за клоунскими ужимками страх и растерянность:
апробированные приемы не срабатывают сейчас.
Стихи Н.М. Олейникова несут в себе высокий трагизм, возвышающийся над галантерейностями языка, и именно этот высокий трагизм и делал Олейникова поэтом. Именно поэтому шутливые стихи его не пропали вместе с альбомами и альбомчиками, а остались в русской поэзии.
Трагизм этот ниоткуда не заимствовался.
Он шел из самой судьбы Н.М. Олейникова.
В «Перемене фамилии» поэт впервые, быть может, попытался сказать о главном, попытался сформулировать главное для себя, и среди травестийных масок вдруг возникло его собственное искаженное болью лицо:
Стихотворение, заканчивающееся смертью героя, – он отравился! – как бы завершало путь, который начался для самого Олейникова, когда, чтобы сохранить право на жизнь и творчество в большевистской России, попытался переменить он не фамилию даже, а саму свою казацкую, русскую суть.
Рассказывая в окружении Самуила Яковлевича Маршака о том, что он весь пропитан ненавистью к казакам и всему казачьему, и даже книги начал читать только из ненависти к тупости и невежеству своих казаков, а евреев, «этих умнейших, благороднейших, лучших людей на свете» он стал любить, Николай Макарович в рамках обэриутской поэтики соединял самопародию с изощренным издевательством как над самим Самуилом Яковлевичем, так и над его окружением.
Чем все это закончилось, я достаточно подробно рассказал в своей документальной повести «Дни забытых глухарей», а сейчас я вспоминаю об этом, потому что в решении актера ТЮЗа Михаила Михайловича Кузнецова сменить фамилию было нечто и от превратившегося в Никандра Орлова героя стихотворения Н.М.Олейникова, и от самого Николая Макаровича, чья жизнь оборвалась в 1937 году в расстрельной яме на Левашовской пустоши…
А происходил Михаил Михайлович Кузнецов из купеческой семьи.
Согласно семейному преданию, отец его Михаил Лукьянович служил у Саввы Морозова, который и послал его учиться. После училища Михаил Лукьянович ездил в Америку, а потом устроился приказчиком к саратовскому купцу-мукомолу Семену Семеновичу Степашкину и женился на его дочери Марии Семеновне.
После рождения Михаила в 1891 году семья переехала в станицу Кубанскую Краснодарского края, но саратовские связи не оборвались.
В Саратове Михаил Михайлович закончил коммерческое училище, отсюда— это было в 1911 году! – уехал в Петербург, чтобы поступить в Политехнический институт.
Впрочем, в Политехническом институте будущий актер не задержался, начал писать стихи и перебрался на филологический факультет Петербургского университета.
Сблизившись с кубофутуристами, Михаил Кузнецов входит в кружок Елены Генриховны Гуро, встречается с В.В. Маяковским, В.В. Коменским, В.В. Хлебниковым, Д.Д. и В.Д. Бурлюками, а в 1916 году выпускает в издательстве «Жатва» книгу «Пленная птица».
Во время войны он служил в армии, но перед революцией вернулся к гражданской жизни, начал заниматься – еще в Саратове он увлекся театральными постановками! – актерской работой.
В 1917 году Михаил Лукьянович Кузнецов – дед писателя – умер, как писал Григорий Михайлович Балашов, «то ли от рака печени, то ли от сердечного приступа, а скорее всего – от революции»…
Как актер Михаил Михайлович Гипси-Хипсей несомненно нашел себя.
Знавшие его люди утверждали, что, «если бы не некая неуравновешенность (мягко говоря), он встал бы в ряды русских гениев».
Может быть, в этом и есть доля преувеличения, но в Театре юного зрителя[1], которым руководил тогда А.А. Брянцев, М.М. Гипси-Хипсей играл вместе с Н.К. Черкасовым, Б.П. Чирковым, В.П. Полицеймако, П.П. Кадочниковым – артистами, ставшими гордостью советского театра.
Так получилось, что Михаил Михайлович Гипси оставил заметный след и в живописи – его рисовали В.А. Гринберг и А.С. тендеров.
«Портрет актера ТЮЗа Гипси М. М. с четками» принадлежит к числу лучших работ А.С. Шендерова и храниться в Русском музее. Между прочим, представлена эта работа и в известном альбоме «Живопись 20–30-х годов», выпущенном издательством «Художник РСФСР» в Санкт-Петербурге в 1991 году.
«Характерный профиль Михаила Гипси, пожалуй, даже несколько шаржированный, не придает однако портрету черт карикатуры, свидетельствуя лишь об остроте восприятия художником видимого мира. Более того, уравновешенность, монументальная композиция выражает значительность образа человека, очень заинтересованного художника», – сказано в сопроводительной статье.
Александр Семенович Шендеров не ограничился этим изображением М.М. Гипси. Известна и другая его работа, написанная в том же, 1924 году, «Портрет актера ТЮЗа Михаила Гипси с мишкой».
Снимался Михаил Гипси и в советских кинофильмах.
Возможно, кое-кто из читателей этого очерка, сам того не подозревая, помнит его по фильму «Чапаев», в котором Гипси сыграл крохотную роль красноармейца, растерявшегося и выскочившего из окопа во время «психической» атаки каппелевцев…
Символично, что именно в этой роли – остальные фильмы с его участием утрачены! – и можем мы сейчас увидеть Михаила Михайловича Гипси-Хипсея.
И неуравновешенности, и путаницы в его голове было предостаточно…
В 1926 году Михаил Михайлович Гипси-Хипсей женился на художнице ТЮЗа Анне Николаевне Васильевой[2] и переехал в ее квартиру на улице Чайковского[3]. А через год, 8 ноября 1927 года, у них родился первенец – Эдвард Гипси-Хипсей[4].
Насчет фамилии, которой отец-футурист наградил своего первенца, все понятно. Но он ведь и имя его, выбранное в полном соответствии с православной традицией[5], тоже – и тут не смог обойтись Михаил Михайлович без футуристического выверта! – переиначил на английский манер.
И тут, разумеется, не могло и речи идти о необходимости обезопасить сына, поскольку ни ему, ни самому Михаилу Гипси тогда ничего не грозило. Скорее можно говорить о какой-то болезненной гримасе.
Большевистская Россия наших интернационалистов затаптывала Россию русских, и перемена фамилии становилась своего рода внутренней эмиграцией. И хотя такие люди, как Михаил Гипси, и в мыслях не держали выехать за пределы страны, но внутренне они покидали Россию. В каком-то смысле, это было подсознательным протестом против экспансии интернационалистов.
Конечно, далеко не каждый русский человек способен был на подобную внутреннюю эмиграцию, но Михаил Михайлович Гипси, прошедший школу футуристов, не каждым и был.
Как относился к отцу сам Дмитрий Михайлович, не известно, но некая ирония по отношению к отцу очевидно присутствовала.
Станислав Панкратов рассказывал, что Михаил Михайлович Гипси-Хипсей был «человеком весьма необычным, беззаветно преданным театру (он увлеченно играл даже задние ноги лошади Дон Кихота)»[6]. Едва ли Станислав Александрович мог узнать об этой подробности от кого-либо кроме самого Дмитрия Михайловича Балашова или его матери Анны Николаевны Гипси.
1
В ТЮЗе, который находился тогда в лекционно-концертном зале бывшего Тенишевского училища на Моховой улице, Михаил Гипси играл роли Держиморды в «Ревизоре», полицейского в «Томе Сойере» и т. д.
2
Как писал Г.М. Балашов, брат писателя, жизнь матери после 1917 года была нелегкой. Училась она в Университете на биологическом факультете, но когда родился Дмитрий, университет пришлось оставить. Работала художником-декоратором в ЛенТЮЗе, а в старости получила диплом реставратора икон и работала по этой специальности.
3
Тогда к нему на улицу Чайковского перебралась и мать – Мария Семеновна Кузнецова.
4
Второй сын, ставший потом Григорием Михайловичем Балашовым, носил от рождения имя Генрика Гипси-Хипсея.
5
Дмитрий Михайлович Балашов родился 8 ноября (26 октября), на день памяти великомученика Дмитрия Солунского.
6
Наука и бизнес на Мурмане. Науч.-практ. журн. Мурманск. № 2(47), 2005. С. 48.