Страница 34 из 88
Но в этот день, видимо, какой-то рок висел над Ивэном. Когда он с Никеем уже собирался повернуть в переулок, чтобы уйти с главной улицы и повернуть назад, из этого переулка вдруг выползла тройка северных гигантов. По всей очевидности, эти воины гиганты бездельничали, им просто нечего было делать, и они приставали ко всем деревенским прохожим, стараясь их напугать. Но большинство деревенских прохожих предусмотрительно меняли свой маршрут следования, как только в поле их зрения возникали хмурые, не улыбающиеся лица северных гигантов.
Ивэн и Никей не видели этих гигантов до самого последнего момента, когда их носы чуть ли не уперлись в животы этих северных монстров. Северные воины великаны также не ожидали такой неуважительной, но тесной встречи, им даже пришлось нагнуться, чтобы рассмотреть препятствие, в которое уткнулись их животы. Муррей опустил руку, чтобы ее пальцами взять за плечи Ивэна, поднять его на уровень глаз и, словно козявку, долго и внимательно рассматривать парня. Но, разумеется, он никого, помимо деревенского мальчишки, не видел перед собой. До глубины души обиженный и рассерженный этим обстоятельством Муррей решил строго наказать этого отрока. Он на долю секунды задумался, решая, что за наказание заслуживает этот деревенский подросток. Из-за сильной боли в шее Ивэн быстро начал соображать и понял, что происходит с ним, когда еще висел перед глазами великана, болтая ногами.
Вынужденно наблюдая за мимикой лица великана, Ивэн заметил напряженную работу головного мозга монстра. В долю секунды он догадался о том, что могло бы ожидать его в будущем. И когда Муррей послал приказ-импульс головного мозга своей правой руке, которая удерживала Ивана, чтобы она размахнулась и изо всей силы треснула его головой обо что-нибудь твердое, то Ивэн уловил это послание. Он подтянул к поясу правую ногу и, вырвав из-за голенища засапожный нож, метнул его в ледяной зрачок глаза Муррея, который в полутора метрах от него находился. Острое лезвие легко пробило стекловидное тело глаза, пронзило нервные окончания и по рукоятку погрузилось в головной мозг северного воина, глаз великана мгновенно окрасился цветом крови. Когда тело монстра Муррея начало складываться и опадать на землю, мозг северного воина уже прекратил свою работу, а сердце продолжала гнать кровь по его венам и капиллярам. Этот северный гигант практически без борьбы и боя отдал свою жизнь, подарив ее деревенскому мальчишке.
К этому времени второй северный воин Леннокс получил тяжелую режущую рану в живот, Никей оказался настолько быстро соображающим бойцом, что в то время, пока Ивэн разбирался с Мурреем, сумел достать свой меч и пару раз резануть им большой пивной живот Леннокса. Еще в падении с высоты роста Муррея Ивэн, словно кошка, извернулся в воздухе таким образом, чтобы упасть на руки и колени. Самым удивительным оказалось то, что это ему удалось это проделать, и через секунду он уже стоял на полусогнутых коленях, держа в руках клинок и мысленно решая, кого именно атаковать — раненого Леннокса или пока еще не тронутого боем Хастингса.
Леннокс обеими руками сводил края глубокой раны пореза, не давая сизым кишкам выпасть наружу в деревенскую грязь, а Хастингс ошалелыми глазами наблюдал за происходящими вокруг него событиями. Он не мог поверить своим глазам, которые свидетельствовали, что от руки маленького деревенского мальчишки уже погиб лидер их тройки, лучший меченосец Муррей, он также хорошо видел, как от руки другого мальчишки тяжело ранен Леннокс.
Пока Хастинг раздумывал о происходящих перед ним событиях, неизвестно откуда появились еще трое мальчишек, которые с мечами в руках затеяли вокруг него свой танец мечей. Северному воину с первого же момента пришлось уйти в глухую оборону, отражая бесконечные удары этой танцующей тройки. В этот момент Ивэн атаковал Леннокса, он решил атаковать более слабого противника, чтобы быстрее покончить с ним, а затем всеми силами обрушиться на пока еще не раненого северного гиганта. Его первая атака на Леннокса не удалась, так как атаковать его пришлось со спины, покрытой мощными скрученными мышцами, клинок только резал эти мышцы, не нанося сильных повреждений.
По всей очевидности, Ленноксу наиболее сильную боль доставляла рана в животе, он склонил голову и внимательно ее осматривал, не обращая особого внимания на атакующих его мальчишек. Ивэн краем глаза заметил незащищенность шеи этого гиганта и начал медленно передвигаться в ее направлении. Когда достиг позиции, то обеими руками он взялся за рукоятку меча и с силой обрушил клинок на шею Леннокса.
Клинок был легок, и нанесенным им удар получился не таким мощным, как хотелось бы Ивэну, лезвие меча только перерубило кожу и подкожный жир шеи великана. Но к этому времени Ивэн превратился в андроида, он раз за разом поднимал и опускал лезвие своего клинка в одно и то же место, расположенное на шее великана. Рана медленно углублялась, перерубались кровеносные артерии и нервные соединения. В какой-то момент Леннокс, почувствовав боль в шее, он согнулся и уже больше не мог разогнуться, его головной мозг перестал получать достаточное количество крови, отказываясь работать в подобных невыносимых условиях. Второй северный воин Леннокс сложил свою голову, он умер, как и Муррей, так и не оказав достойного сопротивления своим юным врагам.
Тяжелая работа воина лесоруба забрала все физические силы Ивэна, ему потребовалось некоторое время для того, чтобы их восстановить. Когда силы окончательно восстановились, Ивэн осмотрелся и увидел, что рядом стоит Никей, который, опершись на рукоятку меча, глубоко и тяжело дышал, а немного впереди трое его парней преследовали убегающего великана Хастингса. Причем, несмотря на свой рост и несуразность фигуры, Хастингс бежал быстро и по-видимому, совершенно не заботясь о чести и достоинстве воина, позорным бегством спасал свою жизнь. Вскоре его фигура скрылась за углом одного из домов, а парни прекратили преследование и вернулись к Ивэну. Все понимали, как опасно сейчас было бы и далее преследовать этого труса Хастингса, который мог навести их на других своих побратимов северных воинов.
Взглянув на два неподвижных трупа великанов, кровь которых пропитала пыль и грязь деревенской улицы, привлекая несметное количество навозных мух, а также летающих вампиров — комаров и москитов из леса, Ивэн судорожно перевел дыхание и подумал о том, что его боевая десятка теперь едва ли сможет вернуться в лагерь к людям Леся. Ведь, очень скоро Хастингс добежит до своих братьев северных великанов, если он еще не добежал до казармы, и не предупредил других северных воинов о гибели побратимов и предполагаемом месте нахождения противника. На месте командующего офицера противной стороны, думал Ивэн, он немедленно приказал бы своим воинам, чтобы удостовериться, имел ли место факт нападения и убийства его подчиненных воинов, а затем отдал бы приказ, перекрыть границы деревни, чтобы не дать возможности убийцам скрыться в родном для них лесу.
Поэтому, поторапливая своих воинов, он приказал им, не теряя времени, внимательно осмотреть трупы Леннокса и Муррея. На поясах погибших висели по небольшому кошелю с золотом и серебром, и больше не было ничего такого, чем его ребята могли бы воспользоваться, — одежда и оружие великанов были слишком большими по своим размерам, и тащить все это сейчас с собой было бы неблагоразумно. Ивэн уже собрался отдать приказ о выдвижении своей группы к лесу, как ему в голову снова пришли мысли о возможной последовательности действий противника, поэтому он на секунду задумался, а затем решительно вместе с бойцами направился вглубь деревни.
Непонятная сила, когда он уже проделал несколько шагов по направлению к великой реке, остановила его и заставила вернуться к трупу Муррея, который у своих товарищей помимо великого воина, по слухам, слыл и великим магом. Находилось множество свидетелей, которые с придыханием говорили о том, как просто этот северный воин мог сотворить любое чудо.
Вернувшись на место, Ивэн сначала вытащил свой засопожник из глазницы великана, тщательно вытер его об одежду погибшего воина, а затем вновь засунул его за голенище сапога. Он наугад сунул руку за кирасу погибшего воина и тут же нащупал там какой-то предмет, завернутый в тряпицу, и, не разворачивая его, переложил этот предмет себе за пазуху.