Психоконструкт

— Это огромный орган для манипуляций. Делай — не хочу. Всё, что заблагорассудится. — Трэй рассмеялся. Получилось как-то не очень умело и резко. Винсент почувствовал, как внутри что-то дёрнулось от этого смеха. — Вот я и смотрю, насколько люди доверчивы. А твои психоконструкторы — люди с глубоким подсознательным осознанием мира — где-то я встречал такую формулировку. Их называли так в одном чате. Ты в них вляпался? Или в тех, кто пытается упечь их поглубже?

— И то, и другое, думаю. Скажи, Трэй, как ты думаешь, почему их преследуют, почему скрывают любую информацию о них? — Винсент раньше не очень-то об этом задумывался — смущают умы граждан, значит, преступники.

— Потому что это страшно, что кто-то может вот так просто изменить твою жизнь. Или что ты просто чья-то фантазия. Или просто придуман для массовки. Это страшно. — Трэй наклонил голову к плечу, задумался. Некоторое время он молчал, потом заговорил снова. — Не думаю, что они боятся самих психоконтрукторов. Просто это нарушит привычный, придуманный и уютный мир, который создают себе люди. Хотя большинству из них плевать. Собственно, на всё, кроме простейших потребностей, которые им не так уж и сложно удовлетворить. У людей сейчас есть всё для жизни, поэтому им на всё плевать. Не надо ничего придумывать, не надо даже особо стараться. Всё есть.

— Думаешь, люди просто не хотят менять своё мировоззрение? Как-то просто. И преследует же их правительство, а не обычные граждане. — Винсент покачал головой. Не сходилось. Люди в сети как раз с жадным любопытством расспрашивали каждого, кто затрагивал запретную тему. — Тут уж скорее страх перед сверхлюдьми.

— Сверхлюди? Не смеши меня. — Трэй рассмеялся и едва не выплеснул на себя остатки кофе из стаканчика. — Ты хоть понимаешь, какие надо иметь мозги, чтобы творить что-то осознанно? Нет, это не так просто. Тут нужен не простой бытовой процессор, а кластер размером с комнату. И 3D-модулятор. Самое большее, на что они были бы способны — не угробить свою жизнь слишком сильно, да и то не факт. А тебе они зачем? Столкнулся или сам того?

— Даже не знаю. Что-то там не то вертится. Кажется, я в это вляпался, Трэй. Вляпался по самые уши. — Винсент закрыл глаза. Всего на минуту, чтобы справиться с мыслями. Вот так запросто исповедаться перед незнакомым человеком? Это не странно, они разойдутся и вряд ли встретятся вновь. Только такому он и мог рассказать. — Они чего-то хотят от меня. Я должен найти Пигмалиона, хотя пока не понимаю, зачем, и даже толком — кто это. Сейчас моя жизнь похожа на какой-то квест. Хожу, разговариваю с людьми, иду дальше. Куда они направят или куда получится. Как будто собираю подсказки и прокачиваю персонажа.

— Уж лучше квест, чем дейтсим, да? Слушай меня, парень. Зачем ты пришёл ко мне, помнишь? — Трэй усмехнулся. В его глазах отражались огни города у них под ногами и редкие всполохи неона на небе. — Ты ищешь ответы. Только и всего. Ты ходишь по городу и ищешь ответы. И спрашиваешь у всех подряд — у тех ребят из правительства, что ищут преступников, у тех, кто говорит о психоконструкторах. Скрижали, верно? И у меня. Ты ищешь ответы. Это не плохо, хотя и странновато. Просто тебе не плевать на этот мир.

— Вот так просто? Не плевать на мир? Я не какой-то там былинный искатель истины. И не пророк новой веры. Я самый обычный, просто они начали ко мне цепляться. — Голос Винсента дрогнул, и последние слова прозвучали жалобно, с мольбой.

— Ты просто боишься, как новичок на первом уровне сложности. Когда всё рушится, это нормально. Я сам для себя решил, что живу в иллюзорном мире, где нет ничего абсолютного и незыблемого. Где возможно всё. Даже вот этот наш разговор. Я хочу сказать: ты же ищейка, а я преступник. — Трэй допил кофе и отставил стаканчик в сторону. Те, кто искал ответы в сети, очень быстро оказывались в застенках, откуда уже никогда не выходили. Для их же блага, конечно. Сейчас стало немодно ходить по улицам и говорить с людьми, спрашивать и слушать. — А у тебя был тот самый идеальный и абсолютно скучный мирок. Дом, работа, обед и ужин, полезный завтрак и кино по выходным. Скучные нейтральные книги и такие же коллеги. Может, женщина, такая же, как ты. Нормальная, домашняя и адекватная.

— Не совсем так. Была опасная музыка и такие же книги. Вечно предельно допустимый результат в психотесте на мою должность. — Винсент улыбнулся, всё у него было не так серо и не так радужно. Но было именно так, как говорил Трэй — незыблемый мир. — А сейчас всё вверх ногами, я даже не знаю, где окажусь завтра. Ещё и дополнительные беседы с психологом назначили.

— И тебя это пугает? — Винсент не видел лица Трэя, тот надвинул капюшон.

— Не то, чтобы. Раньше пугало, сейчас как-то даже интересно. Я, наверное, просто не понимаю, как это опасно. — Винсент опёрся о парапет и посмотрел вниз на город. Там были все, кого он знал, все, кого встретил за последнее время.

— Это точно. Если тебя упекут на отдохнуть от стресса, обратно можешь не выбраться. Кто-то хочет, чтобы ты продолжил поиск. Кто-то ведь заставил тебя его начать. А кому-то это может не понравиться. — Трэй наклонился вперёд, опасно нависнув над сияющей бездной, потом снова выпрямился. — И тебя просто упекут туда, где ты будешь безопасен. То есть туда, откуда тебя уже не выпустят, ВинКей.

— Вот как? Почему ты мне всё это говоришь? — Винсент попытался найти в мешанине огней знакомые улицы, но город с вышины казался совершенно другим.

— Я изучаю. Как я уже говорил, я исследую людей. Ты — редкий тип, вымирающий всю историю человечества. И никак не вымерший. — Трэй коротко рассмеялся и опять качнулся вперёд. Ему нравилось балансировать на грани всего — жизни, дозволенного, истины, безумия. Это придавало значимость и ценность тому, что он всё-таки возвращался. — Ты ищешь. И знаешь, не ответы и не истину. Ты ищешь себя. Исследуешь, пытаешься понять. Я такой же. Ты задаёшь вопросы, я изучаю людей. Но цель одинаковая — мы хотим понять самих себя. В нас годами росло недовольство, непонимание. И нам это надоело. Я вот забил на учёбу и занялся делом. Ты так врос во всё это, что тебе понадобился толчок, удар шокером под дых, чтобы начать шевелиться.

— Наверное. Может быть, ты и прав. Мне надо всё это обдумать, Трэй. Я пойду? Было интересно, жаль, что мы враги. — Винсент говорил искренне. После разговора с Трэем он почувствовал странный покой. Как будто ему дали ответы на мучавшие его вопросы. Как будто дали понять — всё хорошо, так и должно быть. То, что он делал, не было неправильным, по крайней мере, для него.

— Иди. Ты знаешь, где меня искать если что. И если меня не уволокут куда-нибудь. — Трэй махнул ему рукой и снова открыл ноутбук, запустил какое-то приложение и полностью в него погрузился.

Винсент был уверен, что Трэй так и не услышал его «спасибо» в грохоте музыки в наушниках. По лестнице он спускался медленно, ничего вокруг не замечая. В голове крутились мысли, вопросы и ответы, какие-то образы. Радость, восторг и ужас. Невероятный подъём и опустошённость. Лифт он вызвал машинально на два этажа ниже, чем мог бы, странно, что его вообще не отключили на ночь. Трэй дал ему очень важный ответ — зачем ему искать Пигмалиона.

— Это поиск самого себя. Мне не нужен никакой Пигмалион, я просто хочу понять себя и то, что со мной происходит. И почему. — Винсент рассмеялся, уткнувшись лбом в холодную стенку лифта. — Я просто хочу знать.

Снаружи было холодно и как-то промозгло. Винсент зябко поёжился и поднял воротник своей куртки. Она совершенно не грела. Там, наверху, где дул пронизывающий ветер, не сдерживаемый стенами домов, он был слишком увлечён разговором. Только сейчас Винсент понял, как сильно он там замёрз. До дома он шёл быстро, пытаясь хоть как-то согреться. Ключи выскользнули из окоченевших, негнущихся пальцев, и Винсент минут пять шарил в темноте по полу, пытаясь их найти. Домоуправление отключало освещение на лестничной площадке в час ночи. Наконец-то справившись с замком, Винсент ввалился в квартиру, на ходу стягивая промёрзшую куртку.