Страница 125 из 136
Возможно Клаус и прав, ведь в следующую секунду он оказывается на коленях, а ее кости хрустят. Хоуп утратила контроль. Тьма внутри ее владела ей, и теперь Хоуп ее боится этого. Она управляет тьмой внутри себя.
— Никогда не смей причинять мне боль!
Деревянная дверь слетает с петель и освобождает Хоуп выход, но она не спешит. Наручники слетают с ее рук и падают к ногам Клауса. Он улыбается.
— Никогда!
Хоуп поднимает свои руки и комната заполняется разбитым стеклом от окон. Грузовик Клауса оборачивается и гибрид слышат звук сигнализации.
— Ты должна быть такой завтра Хоуп, когда встретишься лицом к лицу с настоящем врагом. Ты должна быть такой, чтобы защитить семью.
Хоуп на гране. Хоуп смотрит в глаза отцу. В глазах Хоуп Клаус видит искорку ненависти. Искорку, которая обратится в пламя.
— И я буду...
В ее голосе ни капли сомнения. Только твердость и решимость. Она пойдет против кого угодно лишь бы спасти того, кто ей дорог. Клаус осознает это, когда будет поить Тома своей кровью. Клаус Майклсон добился своей цели.
У Майклсон выбора не было, — против того, что устроил Клаус. Хоуп носилась по дому со по-вампирски, то и дело снося фарфоровые статуэтки Элайджи, которого, Клаус знал, хватит инфаркт, если хоть одна ваза из древней китайской династии будет разбита. Хотя Хоуп он не тронет, а Кетрин устроит страстную ночь и Элайджа забудет о статуэтках и вазах.
— Да, мам я не ношусь по особняку. Я не на нервах, а просто переместилась в кухню. Я и Том решили остаться у отца и Том заказал для нас пиццу. Все хорошо, и я люблю тебя, мам.
— Я тоже люблю тебя, Хоуп.
— Все хорошо, мам, да мы остались у родителей Хоуп. Я пью колу и мы собираемся съесть огромную пиццу и послушать истории, которые расскажет Клаус.
— Признаюсь, что сначала я не одобряла ваших отношений и считала, что вы абсолютно разные, как свет и тьма.
— Но, противоположности притягиваются, мам.
— Послушай Том, даже тьма стремиться к свету. Твое сердце всегда будет стремиться к сердцу Хоуп, и видимо это и есть настоящая любовь.
— Я верю в это.
— А я верю в вас.
Клаус лукаво улыбается, сжимая в руках бокал виски, после того, как Хоуп и Том окончили разговор.
— И ложь может быть во благо.
Венеция. Резиденция Люсьена.
Два часа ночи.
Ресницы Джиа затрепетали, и проснувшись девушка сразу же встречаясь взглядом с Люсьеном, который держал в своих руках мобильный. Она, конечно, отметила, каким был взгляд любимого мужчины. Люсьен явно скрывает что-то. Ни разу еще она не видела его таким обеспокоенным.
— Хелло, я вас слушаю...
Но в ответ лишь мертвая тишина. Прислушавшись вампир улавливает слабые голоса вампиров и женский голос. Довольно знакомый женский голос.
— Что-то случилось, Люсьен?
Джиа тянется за своим шелковом халатом цвета спелой вишни.
— Ничего, любимая. Возможно оборотни в квартале.
— Вы уже давно заключили мир с Лусио. Я поеду с тобой!
— Я разберусь с этим сам, а ты засыпай.
Люсьен целует Джиа в лоб, хотя прекрасно видит, что та недовольна. Вампир одевается и спешит покинуть комнату.
— Уснешь теперь...
Вздыхает вампирша завязывая пояс халата и подходя к окну. Она слышит звук двигателя автомобиля. Люсьен покидает резиденцию, и вампир точно знает куда ему нужно ехать.
Два часа ночи.
Люсьен смотрит на бледную луну вдыхая холодный воздух ночи. Он улавливает запах крови и направляется туда. Тела вампиров из его сообщества лежат на асфальте.
— Они были грубы с леди.
Ее смех раздражает вампира, но Люсьен медленно приближается к сидящей на скамейке девушке.
— Ну, ну. Неужели это мой старый друг Люсьен.
Люсьен смотрит в ее глаза, в которых отражается пьянящее безумство. Он не понимает, что привело Де Мартель в Италию, но садиться рядом с ней.
— Аврора, мы не виделись год. Ты выглядишь...
— Восхитительно.
— Безумно пьяной, любовь моя, и я не тот, кому можно звонить в два часа ночи!
— Ты именно тот, кому можно звонить в два часа ночи. Ты друг. Сегодня я ушла по раньше с клуба.
— И как именно ты обманула Тристана на этот раз?
— Сказала, что хочу увидеть места где родилась, но ведь Клаус подарил именно тебе Италию. Тристан остался в Ницце.
— Это и твой дом. Всегда был, если захочешь вернуться. Если спросишь меня, Клаус полный дурак. Всегда им был. Для него ты ничто. Всегда была очередной бывшей на ночь. Ты ему не нужна, как и он тебе.
— Грубо!
Их взгляды встречаются, а на глазах Авроры появляются слезинки. Она всхлипывает. Она прикусывает губу. Она нервозна. Он спокоен. Люсьен скрывает то, что он чувствует, но он не может видеть слез Авроры. Он любил ее, но она отвергла его. Она выбрала Клауса. Он выбрал Джиа. Вот только, Аврора Де Мартель всегда возвращалась к Люсьену, как к другу. Аврора знала, что Люсьен пожалеет и утешит ее. Он, словно губка, был готов впитать ее слезы. Аврора знала, что он ненавидит выслушивать ее, но он слушает.
— Это правда, Аврора.
— Смешно и глупо было попытаться идти против Майклснов и отомстить им за все, что мы пережили.
— Да, но знаешь, я не жалею. Мы попытались.
— Я еще не встречала столь дьявольскую женщину, как Кетрин Пирс.
— Жаль, что ты не видела, как она выстрелила в Клауса.
— О, я бы точно оценила это. Я бы посмотрела на то, как он горит! Черт! Я готова убить его прямо сейчас! Я убью его прямо сейчас!
— Успокойся, смелая. Что бы не случилось, я буду рядом... Всегда был... Клянусь тебе, Аврора, твои раны заживут. Время все излечит.
И она знает, что он пытается утешить ее. Дружба — не игра. Это не просто слово. Она не начинается в марте, а заканчивается в мае. Это завтра, сегодня и навсегда. Они всегда говорили на частоту.
И она знает, что время не лечит, ведь прошло уже более девяти веков.
— Трудно собирать всё по кусочкам, когда ты одна.
— Ты не одна, Аврора. У тебя выйдет все собрать из кусочков. Ты будешь счастлива и свободна. Я верю в это...
И она знает, что он прав. Она не была одна.
И он знает, что именно ему она изливает душу. Не брату, не Клаусу, а именно ему.
И он замечает насколько сужены ее зрачки. И он понимает, что с ней не все хорошо.
Глаза Авроры слегка красноватые, поверхностное замедленное дыхание, вялый вид, расслабленность, эйфория и беззаботность, чрезмерная решимость, нервозность. Летальная доза морфия чревата смертью, в результате остановки дыхания.
И она знает, что Люсьен спасет ее.
На этот раз скучающая Аврора решила принять морфий в смешку с мартини. Она вампир и очередная смерть ее не пугает. Смерть.Тьма. Все это ее не пугало. Она все равно очнется, но хотя бы ей не будут скучно.
Быстрым движением Люсьен прижал к себе Аврору, после её неудачной попытки подняться с скамейки. Ему просто нужно было знать, что с ней происходит. Отпустить сейчас вампиршу было для него невыносимым испытанием. Он всегда спасет ее. Его руки скользят, по ее талии, в поисках карманов брюк. Он знал, что в одном из карманов должна быть записка, ведь Аврора и Люсьен договорились о том, что она будет всегда писать Люсьену о том, что именно она приняла на этот раз. В записке Люсьен читает : " Морфий и Мартини. Должно быть весело. Люблю и ненавижу тебя Клаус Майклсон." Она потянулась и обвила своими руками шею Люсьена. В его объятьях она успокаивается и не чувствует всей той боли, что копилась в ней все века, не чувствует всего зла, позора и презрения. Может это Люсьен затупляет ее боль? Может это действия морфия?
Рассказывать о том, что время лечит может только тот, кому она звонит в два часа ночи.
Жалеть ее может только тот, кому она звонит в два часа ночи.
Спасти ее может только тот,кому она звонит в два часа ночи.
Он не жалеет о том, что он тот, кому она звонит в два часа ночи.
Полдень.
Аврора просыпается на шелковых простынях. Она в просторной комнате с хрустальной люстрой. Аврора не помнит, что происходило после потери сознания. Она очнулась в резиденции Люсьена.