Сумасшедшие двадцатые

— Мисс Майклсон, идем те спать? - спрашивает Керолайн, становясь за плечо малышки.

— Ник, я думала, что она уйдет, - возмущается Ребекка бросая нож на стол.

— Я служу теперь Хоуп, - медленно шепчет Керолайн.

— Я оставил ее только потому, что она хорошо служила все это время, сердце мое, - обращается Клаус к сестре. — И, можешь не волноваться за свои платья Ребекка. Я куплю тебе новое.

— Ник, ты простил прислугу! Одумайся! Она уронила утюг на деревянный пол! Она могла сжечь нас! Лучше ей держаться от меня подальше, - Ребекка встает со стула и демонстративно покидает столовую.

— Характер, - улыбается присутствующим Клаус.

Стефан спешит извиниться за поведение жены и покинуть столовую. Фрея остается на чаепитие, ведь ей неудобно отказать Хейли и Сесилии. Она остается, чтобы поговорить о неважном, и выслушать последние светские сплетни. Керолайн уводит Хоуп в комнату, где помогает ей переодеться в ночную рубашку, а показывает ей куклу, подаренную тетей. Керолайн говорит, что эта кукла, словно ангел, будет оберегать ее от всех бед, и малышка улыбается. Керолайн смеется, слушает все то, что говорит Хоуп, и этим самым располагает малышку к себе, которая крепко обнимает ее. В этом и заключается смысл существования Керолайн - излучать свет и дарить улыбку. Хейли возвращается, когда малышка допивает молоко с медом и ставит бокал на поднос Форбс, которая гладит ее по волосам и желает спокойной ночи. Маршалл говорит, что сама уложит пятилетнюю дочь спать и Керолайн может быть свободна, и Форбс спешит исполнить приказ, тихо закрывая за собой дверь.

Видимо это судьба или что-то того, но сейчас блондинка не вздрагивает, когда Клаус прижимает ее к стене. Клаус Майклсон совершал вещи и похуже этой, так что смотря ему в глаза Форбс думает, что было бы прекрасно ударить его подсосом по голове.

— Как она? - спрашивает мужчина.

— Хоуп? О, она просто чудо и ангел, - шепчет блондинка.

— Я волнуюсь за нее, - признается Клаус. — Признаюсь, что все стало сложнее, когда она начала говорить. Однажды я накричал на нее, и не знаю, помнит ли она это.

— Ей нужна семья, - Керолайн ловко выскальзывает из его объятий. — Все просто. Но, вы, Мистер Майклсон, можете нанять себе личного психотерапевта, если вас терзают какие-то темные мысли.

— А если я выбрал тебя,в качестве собеседника, любовь моя, - ухмыляется Клаус.

— Нет! Определенно нет! - ступая вниз по ступенькам, повторяет Керолайн.

Она спешит исчезнуть, ведь солнечная Керолайн боится признаться себе в том, что тьма Клауса притягивает. Она слышала, что Клаус может даже убить если ему это будет угодно. Даже свет тянется к тьме, и ее тьмой был Клаус Майклсон. Керолайн бежала от этой тьмы желая сохранить свет пылавший в ее сердце.

Может Клаусу Майклсону и двадцать шесть, но он жил так, будто весь мир был у его ног, и Клаус верил в это. Верил и с лёгкостью убеждая в этом остальных.

Может Клаус Майклсон и никогда не у кого не спрашивал разрешение. Зачем ему это нужно было. Вот и сейчас он поступал, как считал нужным. С наступлением рассвета он уедет в Нью-Йорк, а пора он принял решение с Хоуп. Клаус Майклсон не спрашивает разрешение, чтобы провести время с дочерью, и ложась в постель рядом с Хейли и малышкой Хоуп он уверен в том, что именно в такие моменты Хоуп чувства, что между ними есть связь и они настоящая семья. Она чувствовала, что они семья, а больше ей и не нужно.

Прошлое остается в прошлом, и слыша смех Ребекки доносящейся из комнаты напротив Марсель Жерард сжимает лист бумаги в комок, отбрасывает его в сторону. Марсель желает забыть, но сдается, воссоздавая в своей памяти ее улыбающееся лицо. Это заставляет его подойти к окну и потянуться за сигаретой. Марсель вдыхает дым от сигареты, закрывает свои глаза, от не может уснуть, как и его любовь к Ребекки и поэтому он шепчет : — Боже, пусть эта любовь уснет.

В ту ночь бессонница не позволяла им уснуть или же им было хорошо вместе. Им семнадцать и их души словно сплелись воедино. Они молоды и влюблены и лежат в одной постели.

— Твои родители подумают, что мы занимаемся чем-то непристойным, - шепчет Ребекке Марсель.

— А чем могут заниматься двое подростков, закрывшись в комнате, - смеется блондинка, ближе подвигаясь к Марселю, который лежит рядом с ней, в ее постели. — Пусть думают, но знаешь, после этой ночи ты обязан будешь жениться на мне.

— И, женюсь, Ребекка, - Марсель касается ее лица. — Мне просто нужно было поговорить с тобой, и поэтому я проник в твою комнату.

— Просто разговаривать не так уж и дурно, тем более слушаешь меня только ты, - вздыхает она нависая над ним.

— Я не могу видеть тебя такой грустной, - и только при свете луны Ребекка замечает какой же красивый Марсель, а его сердце стучит быстрее.

— Порой мне не хочется жить, - признается она.

— Не говори так, Ребекка, и я даже думать тебе об этом запрещаю, - парень заключает ее в свои стальные объятья.

— А ты готов ради меня умереть? - спрашивает она.

— Да, - кивает Марсель. — А ты живи ради меня и улыбайся. Обещаешь?

— Да, - вновь смеется она обнимая его. — Я готова. Я клянусь жить и смеяться только ради тебя.

— Осторожно. Никогда не произноси эту клятву, не подумав, - и он шепчет это ей на ухо, а она решается поцеловать его в губы.

Она наградила его поцелуем и о большем Марсель и не смел мечтать. Она признала свои чувства к нему, и он свои. Ребекка больше не думала о смерти по ночам. Марсель теперь жил и дышал только для нее. Их чувства взаимны и это фантастически, как и то, что они не позволяли себе зайти дальше, как бы близко не были друг к другу. Они действительно проговорили до утра, смеялись и поклялись не повторять клятву.

-

Стефан целует ее шею, заставляя Ребекку хихикать и смеяться.

— Живи ради меня и улыбайся. Обещаешь? - спрашивает Сальваторе. — Мне так нравится наблюдать за твоей улыбкой.

— Правда Стефан? - Ребекка в его объятьях, но почему-то они не согревают ее, и она произносит пустые слова. — Я готова. Я клянусь жить и смеяться только ради тебя, Стефан.

Ребекка смотрит в глаза мужа, но перед не вовсе не Стефан, а Марсель и это заставляет ее ужаснуться, прикрыться одеялом и вспомнить клятву.

— Осторожно. Никогда не произноси эту клятву, не подумав, - дрожащим голосом прошептала блондинка.

— Ребекка, все хорошо? Что за клятва? Любимая? - интересуется Сальваторе.

— Прости, - Ребекка закатывается в одеяло и спрыгнув с постели подходит к окну. — Засыпай. Я сейчас тоже лягу.

Бессонница душит Ребекку и она не может дышать. Ее руки тянуться к портсигару и дрожащими руками Ребекка поджигает пламенем зажигалки сигарета. Это помогает ей успокоится. Ребекка все еще дрожит, шепчет: — Черт! Пусть эта любовь уснет. Уснет... Засыпай любовь...

Чикаго. Две недели назад. Утро. Закрытый Бар. Кабинет Авроры Де Мартель.

Рыжая дьяволица Де Мартель прекрасна в своем гневе, как и безумстве. Охранники принесли ей подсигар ее лучшей танцовщицы Кетрин Пирс, которая исчезла прошлой ночью. Тристан отправил на ее поиски лучших людей, ведь он не желал расстраивать сестру, а имея влиятельного брата Аврора не боялась полиции и имела права на слова. Но, все бесполезно, и часовые поиски не дали результатов. Девушку не нашли и плохие новости привели Де Мартель в ярость. Сейчас она в ярости и ее брат уклоняется от летящих в его бумаг и пепельницы.

— Контролируй свой гнев, сестренка, - уклоняясь от летящих предметов произносит мужчина. — Тихо... Тихо...

— Твои люди не нашли женщину! Она нужна мне! Лучшая танцовщица моего бара не могла исчезнуть, - кричит Аврора беря в руки статуэтку.

— Возможно задержалась у кого-нибудь, - пожимает плечами Тристан. — Или ушла по своей воли.

— Нет! - запуская статуэтку выкрикивает Аврора. — Переверните весь мир, но найдите мне эту женщину! Я надеюсь на тебя, брат. Она не могла уйти, ведь у меня трехлетняя дочь, Надя. Она так просто не могла уйти. Уйти она не может!