Страница 8 из 13
Мои предки тоже отправились в Сибирь. Шли в свою землю обетованную пешком более двух лет, вместе с взрослыми шагали дети. Какая же неизмеримо огромная тяга к земле влекла крестьян в неизведанную дальнюю дорогу! Их не устрашали никакие невзгоды и лишения, годами они упорно шли и шли к своей извечной мечте. Ни саней, ни телег – только ноги. На их долгом пути не было даже какой-нибудь казённой избы, ночлежки, где можно было бы согреться, отдохнуть, или хотя бы какого-нибудь сарая, чтобы укрыться от непогоды. Царское правительство не обременяло себя заботой о судьбе своих подданных. Для него они, эти люди, не существовали. Дошли не все. Многие так и не достигли своей заветной, сокровенной, призрачной мечты, оставив после себя скорбные холмики, как вехи для тех, кто пойдёт после них. Сколько безымянных упокоений на этой неизмеримо долгой, безмерно тяжёлой крестьянской стезе, никто не считал. Беспощадное, безжалостное время всё сравняло, всё кануло в вечность.
Окажись эти упрямые, не терявшие надежду достичь своей цели люди здесь раньше, они за два года смогли бы распахать землю и собрать два урожая. Но это золотое время было потрачено на борьбу с бедами и лишениями, на упорное стремление выжить. По мере надобности останавливались, нанимались на работу, чтобы заработать необходимое: обувь, одежду. Летом, конечно, шли босыми. Побирались. Просить милостыню было стыдно. Шли по селениям с так называемой потайной, то есть заплечной сумой. Желающий оказать странникам посильную помощь мог положить в эту котомку свою скромную лепту. Во дворы, в дома не заходили, у старообрядцев не принято впускать в дом чужаков. Чтобы известить о себе, побирушка шёл с протяжной распевкой: «Подайте милостыню Христа ради. Подайте – не ломайте, несите – не трясите, налейте – не пролейте, насыпьте – не просыпьте, кладите – не помните…» и так далее, всё зависело от фантазии пилигрима. Люди делились тем, что у кого было. И совсем не обязательно, чтобы попрошайка непременно знал, кто и что ему пожертвовал. Тот, кто облагодетельствовал странника ломтём хлеба, не ждал похвалы, он был удовлетворён тем, что от чистого сердца помог тому, кто сейчас бедствует. Таковы были нравственные понятия, духовные заповеди нашего народа: нельзя было не помочь нуждающемуся путнику. Этот бабушкин рассказ ещё в детстве поразил меня искренним бескорыстием и чисто человеческой наполненностью русской души, высокой степенью сострадания и любви к людям, личной ответственностью за судьбу каждого человека и за свою судьбу. Сегодня помог ты, завтра, может статься, помогут тебе. С той поры у бабушки сохранилась поговорка, которую она слышала от своей матери: «Для нищего и дальняя деревня не крюк, всё равно, где побираться». Она руководствовалась этой притчей, когда надо было идти по делу куда-нибудь далеко.
В долгом, изнурительном пути и её родственники дошли не все. Бабушка родилась уже в Сибири, теперь это село Малахово Алтайского края. Отец её был бондарем, поэтому в деревне их звали Бондаревы. Семья была большая, дружная, трудолюбивая, жили хорошо. Было хозяйство, созданное своими руками: дом с надворными постройками, надел земли, пашня, выпаса, покосы. Всё шло размеренно и безмятежно, в гармонии с окружающим миром. К земле относились как к божьему дару, заботливо и бережно возделывая и сохраняя её. Для каждой работы было своё время, всё делалось обстоятельно, старательно, аккуратно. Все члены семьи, от мала до велика, исполняли каждый своё дело, радели о благополучии и достатке в семье, все понимали: работа – это благо. У всех были общие чаяния, общие помыслы, общие не проходящие заботы – будущий урожай, семейное благополучие. Это были счастливые люди.
Зимой, когда вставал санный путь, глава семейства вместе с другими крестьянами обозом возил свои товары на ярмарку в село Смоленское. Ярмарки здесь проходили ежегодно с середины ноября и продолжались десять дней. Сюда везли всё, что добыли, создали своим трудом: муку, зерно, мясо, сливочное масло, сало, кузнечные и бондарные изделия. Продавали скот, телеги, сани, шорные изделия. По тому, что привозил отец с ярмарки, можно судить о её статусе: красную рыбу, икру, севрюгу, бочонок селёдки, дублёные овчины, обновки всем членам семьи, одежду, обувь, сельхозинвентарь и ещё много необходимых для домашнего быта вещей. Когда бабушке исполнилось двенадцать или тринадцать лет, тятя привёз ей обновку – ботинки с резинками – это короткий сапожок с резинками по бокам голенища, благодаря которым сапожок изящно обхватывает женскую ножку. И девушки, и женщины носили в те времена длинные, до пят, юбки, поэтому красоту эту мало кто видел. Но бабушка всегда с затаённой радостью и тихой грустью рассказывала об этом подарке. При этом она меня обязательно спрашивала, были ли у меня ботинки с резинками? Когда я отвечала, что нет, не было (она и сама это прекрасно знала), она с гордостью говорила: «А у меня были!» Такое внимание отца к дочери значило, что она стала уже барышней. Замуж бабушку выдали не по любви, за парня из другой деревни, так тогда было принято. Ей глянулся Васятка, и Васятка признался ей, что она ему глянется, на вечёрках всегда старался сесть рядом, угощал конфетами, если играли в «ручеёк», в «третий лишний», «в кандалы закованы», Васятка всегда выбирал её.
Отец мамы, Морозов Никифор Семёнович, родом из Тамбовской губернии. Семья моего деда оказалась на Алтае гораздо раньше, чем крестьяне-землепроходцы, получившие свободу в 1861 году. Первыми поселенцами здесь были старообрядцы-кержаки. Их семьи были крепкими, очень трудолюбивыми, зажиточными. Жили замкнуто, ревностно и трепетно оберегали свои религиозные обряды и культурные традиции, очень сдержанно относились к более поздним, «рассейским», переселенцам. Именно старообрядцы наполнили Сибирь русской речью. Переселенцы по реформе Столыпина шли потоком, большим числом, земли уже на всех хватать не стало, начались земельные междоусобицы.
Было у деда Никифора три брата – Иван, Яков, Алексей. Жили одним домом, в ладу и в согласии. В старообрядческих семьях к женщине относились уважительно. Младшие члены семьи слушались старших беспрекословно, никогда не было ни склок, ни скандалов. Бабушка была в доме четвёртой невесткой. Здесь соблюдалась строгая традиция: невестки по очереди пекли хлеб. Узнав об этом, молодка закручинилась – ставить квашню, выпекать хлеб она не умела. Но в этом искусном деле молодухе помогала младшая из невесток, так было заведено. Она оказалась хорошим учителем, а бабушка – способной ученицей, хлеб у неё получался замечательный. Был Никифор Семёнович весёлым, жизнерадостным человеком, грамотный, начитанный, для тех времён большая редкость в селе. Дед был хозяином[12]. Когда в 1920 году стали создаваться коммуны, имели они с бабушкой большой пятистенный рубленый дом, три коня, одного жеребёнка, четыре коровы, свинью, пять овец, тридцать кур, несколько десятин земли, на гумне две клади необмолоченного зерна. Был заготовлен лес для постройки крестового дома для сыновей, у них уже было два сына. Как говорила, тяжело вздыхая, бабушка, возили всё на себе. Братья друг другу помогали. Работали самоотверженно. Вот ещё одно из её воспоминаний.
Была страда. Все работали от зари до зари, убирали в поле свой хлеб на своей земле. Она трудилась вместе со всеми, несмотря на то, что ждала очередного ребёнка. Почувствовав приближение родов, отправилась домой пешком. Может быть, не хотела отрывать от работы мужские руки и коня – ведь день год кормит, может быть, была уверена, что успеет, дойдёт. А может быть, жила в ней унаследованная от крепостных предков робость, покорность судьбе, и даже в такой непростой ситуации она постеснялась привлечь к себе внимание, оказаться на виду, побоялась, что осудят: столько, мол, дел, а ей чуть ли не блажь пришла – рожать. Но на полпути к дому случилось неотвратимое, тут же в поле и родила. Не в первый раз рожала, опыт был. Зубами перегрызла пуповину, оторвала от становины[13] лоскут, перевязала пуповину, обернула дитя. Отдохнула, пожевала какую-то траву – после родов возникает острое чувство голода, взяла ребёнка на руки и продолжила путь. Когда поздно вечером работники вернулись с поля, в зыбке лежал новорожденный, на столе стоял ужин.
12
Хозяин – зажиточный самостоятельный крестьянин, создавший своё благосостояние честным трудом.
13
Становина – нижняя юбка.