Первичный цвет

Может он по этой части болен, бедняжка? Хм, нет, тогда проклятье бы не сработало.

В любом случае, на людях Шуваль всегда будет демонстрировать силу, а вот тогда, в кабинете… Это был он настоящий?

Машка сердцем чувствовала, что видела настоящего Шуваля. Что ей повезло увидеть то, что видят единицы. Её жизнь сложилась так, что с верха она упала на дно и не смогла самостоятельно подняться. Его жизнь судя по всему тоже сложилась непросто, но он умудряется держаться. Зная магические законы, Машка могла представить, каково это, и почувствовать непрошеное уважение к его упорству.

Мало того, он намерен карабкаться вверх!

Так, в восхищённых раздумьях, она отправилась работать и решила первым делом убрать небольшой зал для приёмов, что располагался как раз у комнат Шуваля. Ей было жутко любопытно узнать, что произошло вчера. Его действительно пытались убить?

Но никто не изволял утолять Машино любопытство. Ну вот никто! Высшие проходили пару раз мимо комнаты, вернее, проносились словно ветер и даже не удостаивали взглядом.

Потом прошла кухарка с подносом, на котором стоял завтрак. Ну, если он ест, значит, живой, решила Маша. Значит, выбрасываем его из головы – и пусть катится. Своих проблем, что ли, мало?

И всё же она не выдержала и отправилась к нему в кабинет, смежный со спальней. На всякий случай.

Двери открыла самостоятельно, но в них тут же возник охранник-человек. Впрочем, он моментально отступил, его сменил Высший. Он был старше Шуваля, но лицом похож, видимо, одна семья.

- Ну? – сказал он вместо приветствия.

Точно одна семья! Такой же хам!

- Доброе утро. Я пришла узнать, как чувствует себя Шуваль.

Он покосился на Машкин рабочий халат и тряпку, которая торчала из кармана.

Машке, кстати, её новая работа нравилась. Это было просто дико, она бы никому никогда не призналась и раньше бы ни за что ни поверила, но ей нравилось делать грязное чистым. Она даже подозревала, это какое-то отклонение в голове, ведь труд уборщиц считается самым неуважаемым в обществе. Но Маша просто млела, когда пыльное стекло после мытья становилось прозрачным и каким-то волшебно-сверкающим, а паркет приобретал глубину, в которой терялся взгляд. А белизна двери вообще вызывала благоговение.

Так что халата своего она не стеснялась. Да и не на свидание пришла!

- Прошу прощения, - неуверенно нахмурился Высший. – Девушка… Но вы кто?

Пугаться или дичиться своего положения она не собиралась. Ничего неприличного в нём не было, она работала на хозяина, чтобы обеспечить семью (пусть даже понятия не имела, кому именно уходят её деньги) и если бы не момент с контрактом на жизни, оставила бы всё, как есть. Ведь таскаться от одного родственника к другому, смотреть на их недовольные лица так же приятно, как содержаться в рабстве.

В общем, Машу почти всё устраивало, даже то, что Шуваль не пытался никак «влюбить» её в себя. И более того – как будто сам забыл, что ему это нужно. Болтали, конечно, что он чем-то очень занят, но это всё отговорки, понятное дело.

- Я? – Без тени сомнения переспросила Машка, на которую внезапно напало шкодливое настроение. – Невеста я его, разве непонятно?

Высший не нашёлся с ответом, только хлопнул два раза глазами и ушёл в спальню, откуда вернулся с милостивым позволением на посещение царской персоны.

- Добрый день, господин! – Съехидничала Машка, пройдя в спальню и сложив руки на животе, как заботливая матушка.

- И тебе привет.

Впрочем, шутить сразу перехотелось. Он выглядел плохо, даже очень плохо. Лежал под тонким одеялом неподвижно и почти не выделялся на белых простынях. Волосы были мятые, глаза мутные, словно сонные.

Раньше она не видела его спальню. И никогда бы не подумала, что Высший может жить так – тут не просто минимализм, тут только жалюзи на окнах и кровать. Ну, ещё крошечный столик у кровати с бутыльками и таблетками.

А мне чего, жалко его? - подумала Машка. И никогда не призналась бы, что такой Шуваль, домашний, простой, куда ей ближе, чем выряженный франт, которым тот щеголяет по городу.

Но не будем забывать, что он заключил контракт на жизни, не изволив испросить разрешения! Машка отвела глаза.

- Ты пришла меня навестить? – довольно слабо спросил он. Его руки лежали поверх одеяла: тонкие длинные пальцы, матово-белые ногти.

- Нет, скорее узнать.

- И что же?

- Да вот... положены ли мне какие-то выплаты? Я же недёшево обошлась твоему кошельку?

Заминка.

- Да, недёшево.

- Хотя до сих пор не знаю, кому из родственников повезло.

Заминка.

- Они торговались, как львы.

- Так вот, мне бы хотелось часть на личные расходы. Я же не могу совсем без денег.

Заминка.

- Хорошо.

- Хорошо? Даже уговаривать не придётся?