Страница 4 из 8
– А твой друг, кажется, решил вернуться сам.
Я посмотрел туда, куда он показал. Действительно, Слава снова прыгнул в воду и поплыл в нашу сторону. Я понял, что все мои усилия по спасению друга оказались тщетными. Вместе с ещё тремя мужчинами мы побежали к берегу, надеясь помочь Славе доплыть. Когда мы оказались возле воды, Слава проплыл уже больше половины пути. Мы стали в суете обсуждать, что делать и как спасать его, когда вдруг услышали странные звуки, доносившиеся со стороны воды. Я сделал жест, приказывая всем замолчать. Мы вслушались, и сквозь плеск небольших волн до нас донёсся громкий, хрипловатый голос Славы. Вначале мне показалось, что он кричит и зовёт на помощь, но потом я смог расслышать слова: «… На простор речной волны! Выплывают расписные Стеньки Разина челны!» Мои спутники тоже расслышали эти слова и дружно, как по команде, закрыли лица руками и заржали, приговаривая что-то вроде: «Боже мой, вот балбес!» Но я оставался напряженным. В это время Слава спокойно подплыл к берегу и вышел из воды. Он был красным как рак, казалось, что от его кожи шел пар. Взгляд его расплывался, а на губах была глупейшая улыбка. Он удивленно посмотрел на собравшихся у берега:
– А по какому поводу у вас здесь собрание?
– Ты, идиот! – выкрикнул я. – Ты зачем туда поплыл? Ты же чуть не утонул, муд*ла! Мы тут все кинулись тебя спасать, а ты песни поешь! Ты чё, совсем охренел?!
– Да ладно тебе, все зае*ись, – пробормотал Слава с невозмутимым выражением лица. – Я же плаванием занимался. Чё ты панику развел?
– Да переживал я за тебя, муд*ка! Видимо, не надо было. Всё, х*й с тобой, хочешь – топись, хочешь – вешайся. Мне, бл*дь, всё равно. Больше я тебе мешать не буду. Это твой выбор.
Я чувствовал злость и обиду. Он не то, что не оценил моих усилий по спасению, а даже наоборот, посмеялся над ними. Я оказался в этой ситуации трусом, истериком и паникером, а Слава – героем-пох*истом, которому Байкал по колено. Я развернулся и ушел, и до вечера мы не разговаривали.
Люди, с которыми мы танцевали ночью, оказались йогами. Они съехались на Байкал со всей России, были даже два человека из Москвы. В основном они работали в сфере психологии, бизнес-тренингов, консалтингов и тому подобного. Каждый год в разных местах они устраивали подобные съезды, где занимались йогой, разными психологическими, эзотерическими, тантрическими и прочими практиками. Йоги предложили и нам присоединиться к ним. Я был так раздражен тем, что произошло утром, что отказался от их предложения и достаточно грубо отозвался об их мистицизме-эзотеризме как о ненаучном и примитивном подходе к миру. Слава оказался более гибким и активно влился в их компанию, приняв участие во всех ритуалах.
В какой-то момент ко мне подошел бородатый йог и решил меня «просветлить»:
– Ты слишком напряжен, слишком сильно цепляешься за свой ум. Это тебя ограничивает, – начал он разговор мягким и задушевным голосом. – Вот твой друг, он очень открытый всему новому, находится в гармонии с природой. Поэтому природа добра к нему, не причиняет ему страданий. Я утром ни секунды не сомневался в том, что с ним всё будет хорошо.
– А я сомневался. Потому что он был пьяный и вообще не соображал, что делает. Это не признак открытого ума, это признак его отсутствия, – ответил я раздраженно.
– Ты очень точно сказал: «Отсутствие ума». Это самое важное – научиться отключать свой ум, освобождаться от мыслей. Они тебя путают, ограничивают, не дают соприкоснуться с красотой мира и твоей собственной красотой, – мягкий голос йога завораживал словно патока.
– Мне мой ум дорог как память, – грубо отрезал я. – Если Вам ум мешает, то Вы, наверное, просто не умеете им пользоваться. Ум – это то, что отличает нас от животных, и я не собираюсь впадать в добровольное сумасшествие.
– Это не сумасшествие, – все так же благодушно возразил йог. – Это просветление…
Наш разговор шел по замкнутому кругу. Йог говорил о гармонии, просветлении, отключении ума, медитации. А я настаивал на том, что это дикость и деградация, скатывание назад к животному состоянию. Йог цитировал Будду, Кришну и кого-то ещё, о ком я никогда не слышал. А я парировал тем, что всё это противоречит современной науке (в которой я сам плохо разбирался) и здравому смыслу. Эрудиция йога, запас знаний, мягкий голос и невозмутимость всё больше раздражали, загоняя в тупик. В итоге я не сдержался и перешел на личности:
– Что-то мне слабо верится в то, что Вы – полуголый и бородатый инструктор по йоге из провинции, владеете какими-то высшими знаниями. Как говорится, если ты такой умный, то почему не богатый?
– Богатство может быть не только материальным, но и духовным. Отказаться от материальных благ, чтобы преуспеть в духовности, когда это твой осознанный выбор, – вот высшая ценность в жизни.
На этом наш разговор окончательно зашел в тупик и закончился. Я вернулся обратно в палатку и лег спать. Через некоторое время в палатку заглянула какая-то девушка из компании йогов и сказала:
– Там твой друг. Он, кажется, выпил лишнего, упал куда-то в кусты и не встает. Не хочешь ему помочь?
– Мне пох*й, – ответил я раздраженно и прибавил, – это его осознанный выбор.
Девушка подождала несколько секунд, видимо надеясь, что я передумаю, но потом закрыла палатку и ушла. Слава пришел посреди ночи и завалился спать со словами:
– Бл*дь, они там все извращенцы! Надо лучше закрыть палатку.
Я сделал вид, что не услышал, и продолжил спать. Утром лёд в наших отношениях всё-таки растаял. Слава извинился за то, что так резко бросился в воду и поплыл на дурацкий остров. Я извинился за то, что поднял панику. После этого Слава рассказал, что происходило в лагере йогов после того, как я ушел. Он действительно напился и уснул где-то в кустах. Однако проснулся в какой-то палатке. Он был совершенно голым и почувствовал, что его тело гладят чьи-то теплые руки. В принципе ощущение было приятным, но когда он почувствовал прикосновение сзади к шее колючей бороды и услышал мягкий мужской голос, шепчущий ему на ухо что-то вроде: «Мой милый», – Слава тут же резко двинул локтем назад, вскочил и, разорвав вход в палатку, выпрыгнул наружу. Он не знал, где его одежда, не хотел ее искать, и бросился в сторону наших палаток. Оказалось, что это был тот же самый йог, который вещал мне по поводу просветления и расширения сознания. После этого мне стало ясно, чтó именно он имел в виду, когда рассказывал про духовные ценности и просветление. Я пересказал Славе наш диалог, и мы от души поржали над тайными смыслами слов йога– извращенца.
Потом мы двинулись в обратный путь, стараясь никак не взаимодействовать с этой странной компанией развратных йогов-нудистов. Однако всю обратную дорогу, я подкалывал Славу, периодически обращаясь к нему со словами: «Мой милый, как твоё настроение?» или «Зайка, сколько километров нам осталось?» В эти моменты Славу прямо физически передергивало от воспоминаний, а я смеялся от души.
Обратно до Москвы мы решили добраться на электричках, пересаживаясь с одной на другую. Естественно, ехать мы решили зайцами. В пути мы продолжили прикалываться, но в этот раз всё закончилось не очень хорошо. Мы ехали в полном вагоне, и вокруг нас сидели тетушки лет пятидесяти-шестидесяти. Они (видимо подчиняясь материнскому инстинкту) начали угощать нас пирожками и прочей снедью, которая была у них с собой. Мы с удовольствием угощались, потому что не ели уже почти целый день, а деньги подходили к концу. После этого тетушки принялись расспрашивать нас о том, кто мы и откуда. Слава начал на ходу сочинять историю (по мотивам нашего приключения на острое Ольхон) о том, что мы состоим в «Братстве света», глава которого – некто Олег Иванович. Я подключился к его импровизации и, подражая мягкому голосу бородатого йога, стал произносить тексты про просветление, отключение ума и так далее. Бедные тетушки смотрели на нас с ужасом. Мы еще специально нагнали на себя блаженный вид, чтобы они окончательно убедились в том, что мы зомбированные сектанты. И они убедились. Начали спорить с нами, объяснять, что нас обманывают, что мы в секте, что главе секты нужны только наши деньги. Мы же продолжали гнуть свою линию, выдавая периодически такие фразы: